Убийство императора. Александр II и тайная Россия - Эдвард Радзинский

Александр III

Звук первого взрыва на канале разлетелся далеко вокруг и был очень похож на полдневный выстрел пушки Петропавловской крепости. Но на часах был третий час. И после второго взрыва «необычайное возбуждение охватило город». И уже вскоре на Дворцовой площади, на Екатерининском канале собрались толпы взволнованных людей. На Екатерининском канале, теснимая гвардейцами с ружьями, громадная толпа совершенно запрудила узкое пространство набережной канала, образовав пробку. Мостовая набережной представляла из себя кучки грязного снега, смешанного с мусором и кровью.

В это время по Невскому к Аничкову дворцу, где жил наследник, мчался в открытых санях офицер, посланный великим князем Михаилом Николаевичем.

Наследник, присутствовавший в Михайловском манеже, после развода отправился к себе, в Аничков дворец. Наследник и цесаревна только что кончили завтрак: он сидел в своем кабинете за письменным столом, она стояла у окна и глядела на Невский, когда до Аничкова дворца докатились отдаленные удары…

Они испуганно гадали, что это может быть, когда она в окно увидела несшиеся по Невскому сани и стоящего в них офицера. И наследник тотчас бросился вниз по лестнице. За ним поспешила и Мария Федоровна.

Посланный мог вымолвить только: «Государь страшно ранен!»

Огромный наследник в генеральской шинели и рядом маленькая цесаревна помчались в двухместных санях в Зимний дворец.

Но мчаться им удалось недолго. Весь Невский у Дворцовой площади и Дворцовая площадь оказались запруженными толпами народа. И уже вскоре их сани с трудом продвигались в толпе.

В это время во дворце великого князя Михаила Николаевича его младшие сыновья решили отправиться кататься на коньках вместе с 13-летним внуком Александра II Ники. (Так звали будущего царя Николая II в романовской семье.)

Из воспоминаний великого князя Александра Михайловича:

«Мы должны были зайти за ним в Зимний Дворец… когда раздался звук сильнейшего взрыва… затем и второй. И вскоре в комнату вбежал запыхавшийся лакей.

– Государь убит! – крикнул он. – И великий князь Михаил Николаевич тоже! Их тела доставлены в Зимний дворец.

На его крик мать выбежала из своей комнаты… Мы все бросились к выходу, сели в карету, стоявшую у подъезда, и помчались в Зимний дворец… По дороге нас обогнал батальон лейб-гвардии Преображенского полка, который с ружьями наперевес бежал в том же направлении.

…Большие пятна черной крови – по мраморным ступеням и потом вдоль по коридору – указывали нам путь… в кабинет государя.

Отец стоял в дверях кабинета, отдавая приказания служащим, …матушка, потрясенная тем, что он был невредим, упала в обморок…

Император Александр II лежал на диване у стола. Он был в бессознательном состоянии… Вид его был ужасен. Один глаз был закрыт, другой смотрел перед собой без всякого выражения…

Каждую минуту входили один за другим члены императорской фамилии. Комната была переполнена…

Вошедший наследник заплакал и сказал: “Вот до чего мы дожили”, и обнял великих князей: брата Владимира Александровича и дядю Михаила Николаевича.

Вбежала полуодетая княгиня Юрьевская… Говорили, что какой-то чрезмерно усердный страж пытался задержать ее при входе… Она упала навзничь на тело царя, покрывая его руки поцелуями и крича: “Саша! Саша!” Это было невыносимо. Великие княгини разразились рыданиями. Лейб-медик С.П. Боткин осматривал умиравшего… На вопрос цесаревича: “Долго ли проживет государь?” – ответил: “До 15 минут”».

В это время по окровавленным мраморным ступеням вели мальчика в матросском костюмчике. Это был новый наследник – 13-летний Ники. Он шел, стараясь не наступать на кровь деда. Но это было трудно… Вся лестница и весь коридор были закапаны кровью.

В крови мальчик Ники становился наследником. В крови перестанет быть царем…

Духовник Их Величеств протопресвитер Бажанов… причастил государя и читал отходную. Началась агония. И вскоре лейб-медик Боткин, слушавший пульс царя, кивнул головой и опустил окровавленную руку:

– Государь император скончался!

«Княгиня Юрьевская вскрикнула и упала, как подкошенная, на пол. Ее розовый с белым рисунком пеньюар был весь пропитан кровью» (Великий князь Александр Михайлович).

В половине четвертого штандарт Александра II на Зимнем дворце был опущен.

Вся романовская семья опустилась на колени вокруг умершего императора.

«Слева от меня, – вспоминал великий князь Александр Михайлович, – встал новый император. Странная перемена произошла в нем в этот миг. Это не был тот самый цесаревич Александр Александрович, который любил забавлять маленьких друзей своего сына Ники, разрывая руками колоду карт или же завязывая узлом железный прут. В пять минут он совершенно преобразился. Что-то несоизмеримо большее, чем простое сознание обязанностей монарха, осветило его тяжелую фигуру. Какой-то огонь… загорелся в его спокойных глазах».

Да, это был тот самый царственный взгляд – тяжелый беспощадный взгляд Николая I. Как они все ждали этого беспощадного взгляда! Как верили, что он вернет стране покой и прежнее – великое, сильное – самодержавие.

«Он дал рукой знак Марии Федоровне, и они вышли вместе. Ее миниатюрная фигура подчеркивала могучее телосложение нового императора».

С какой надеждой смотрела тогда в окно кабинета Александра II вся романовская семья…

Как шел, разрезая толпу, к своим саням гигант – царь Александр III! Шел большими шагами, и его маленькая жена еле поспевала за ним. Ни один из Романовых не подходил так близко к народным представлениям о царе, как этот богатырь с русой бородой.

Толпа кричала «ура!». Но новый царь хмуро отвечал на приветствия толпы, он был грозен…

Окруженные уже сотнею донских казаков, двинулись его сани. И красный отблеск заходящего солнца грозно горел на казачьих пиках.

Из комнаты умершего императора унесли бесчувственную княгиню Юрьевскую в ее покои. И доктора занялись телом покойного императора.

Когда, наконец, все разошлись, во дворец привезли живописца Константина Маковского. Это был любимый художник Александра II.

В догорающем мартовском дне он начал работать. Он вглядывался в лицо императора – все в мелких ранках. Писать ему было трудно.

«Сквозь слезы рисовал я его последний портрет» (К. Маковский).

«Божья рука»

Двор громко печалился… и тихо вспоминал. Вспоминали множество дурных предзнаменований, сопровождавших царствование. И выпавшую из рук Горчакова державу во время коронации, и корону, тогда же упавшую с головы императрицы. Вспомнили, как недели за две до своей гибели Александр каждое утро находил на подоконнике спальни растерзанных голубей. Хищником оказался коршун, поселившийся на крыше дворца. Подстреленный, он оказался таких исполинских размеров, что его чучело поместили в Кунсткамеру.