Джихад. Экспансия и закат исламизма - Жиль Кепель

527

Anees M.A Jefferson vs. Mahathir: How the West Came to this Muslim's rescue // Los Angeles Times. 13.09.1999. Жизненные ценности, на которые ссылается автор, выражены в словах, выгравированных на фронтоне мемориала Джефферсона в Вашингтоне: «Я поклялся на алтаре в вечной вражде к любой форме тирании над разумом человека». С этой фразы начинается статья Аниса. В ней он описывает пытки и унижения, которым подвергался во время своего заключения. В конце обвинительного процесса правительственный ежедневник Куала-Лумпура, выходящий на английском языке, поместил большую фотографию Аниса с полуобморочным выражением лица, на голове — квадратная тюбетейка, которую носят в Малайзии мусульмане, под фотографией большими буквами написано: «Sodomised!» («Содомит!»; см.: The Sun. 20.09.1998).

528

Из беседы с Анваром Ибрахимом (в то время — министром финансов) во время сессии Всемирного банка в Вашингтоне. См.: Davis J.M. Betweenjihad and salaam: Profiles in Islam. L.: Macmillan, 1997. P. 297. После отстранения Анвара от власти солидарность с ним выразили представители политической и экономической элиты, среди которой был и Крис Паттен, бывший губернатор Гонконга, засвидетельствовавший свое уважение к «бывшему вицепремьеру с подбитым глазом».

529

О дискуссиях внутри исламистского движения по поводу демократизации и отношении к политике «азиатских ценностей» и исламистской легитимизации режима Махатхира отсылаем читателя к работе С.А. Хусейна (см.: Hussein S.A. Muslim Politics and the Discourse on democracy in Malaysia // Democracy in Malaysia: Discourses and Practices / Ed. Loh Kok Wah and Khoo Boo Teik. L.: Curzon, 2000).

530

См: Ayoob M. Two Faces of Political Islam: Iran and Pakistan Compared // Asian Survey. 1979. Vol. XIX. № 6. P. 535–536. В этой статье дан сравнительный анализ ситуаций в обеих странах, сделанный по «горячим следам».

531

См: Ahmad M. The Crescent and the Sword: Islam, the Military and Political Legitimacy in Pakistan, 1977–1985 // The Middle East Journal. 1996. Summer. № 3. P. 372–386. В статье дан тщательный анализ проводимой военным режимом политики исламизации в целях снятия напряженности при решении проблем социального, этнического и религиозного характера. См. также: Daechsel M. Military Islamisation of Pakistan and the Spectre of Colonial Perceptions // Contemporary South Asia. 1997. № 6 (2). P. 141–160. Автор обращает внимание на то, что правившая военная хунта использовала исламизацию в качестве инструмента господства, а не по идеологическим убеждениям и пристрастиям.

532

В период с 1971 по 1988 г. переводы эмигрантов составляли основной источник поступления валюты. Они явились главной причиной появления групп, которые, в отличие от эры национализма, в своем социальном росте уже не зависели от государства. См.: Addition J.S. Op. cit. P. 200. Об усилении связей со странами Ближнего Востока после поражения в войне 1971 г. см.: Ibid4. P. 45–48.4 См.: Календарь Международного исламского университета на 1990 г.

533

См.: Burki S.J. Pakistan under Bhutto. N.Y.: St Martin's Press, 1982.

534

О последних месяцах правительства Али Бхутто см., в частности: Richter W.L. The Political Dynamics of Islamic Resurgence in Pakistan // Asian Survey. 1979. June. № 19. Vol. 6. P. 551–552; Adams J. Pakistan's Economic Performance in the 1980 s: Implications for Political Balance // Zia's Pakistan / Ed. Craig Baxter. Boulder: Westview Press, 1985. P. 51–52.

535

См.: Nasr S. V.R Islamic Opposition to the Islamic State: The Jama at-i Islami 1977–1988 // International Journal of Middle East Studies. 1993. May. Vol. 15. № 2. P. 267.

536

См.: Zia's Pakistan. Op. cit. В этом сборнике приводятся сведения о поддержке режима различными социальными слоями общества. В статье Роберта Лапорта (La Porte R J. Urban Groups and the Zia Regime // Zia's… P. 7–22) отмечается, что генерал пользовался безоговорочной поддержкой промышленных, коммерческих и сельских элит, а также популярностью у предпринимателей средней руки и мелкорозничных торговцев. Их процветание было напрямую связано с результатами проводившейся режимом эмиграционной политики в страны Залива. Диктатора поддерживало также суннитское духовенство. Напротив, профессора юридических вузов, шокированные насаждавшейся исламизацией законов, врачи, отказывавшиеся делать ворам ампутации конечностей, предписанные исламскими нормами (худуд), беднейшие слои городского населения, лишившиеся права на забастовки, профсоюзы, урезанные в своих правах, и пр. — все они не испытывали особых симпатий к власти. Но и здесь режиму удалось извлечь пользу из благоприятных экономических условий, позволивших резко увеличить количество рабочих мест и поднять уровень зарплат.

537

См.: Islamic Reassertion in Pakistan: The Application of Islamic Laws in a Modern State / Ed. Anita M. Weiss. N.Y.: Syracuse University Press, 1986. P. 11–17.

538

См.: Clare G. Zakat and ashras a Welfare System // Islamic Reassertion in Pakistan. Op. cit. P. 79–95.

539

Подробнейшие данные о развитии сети динимедресе в 80-е годы приводит в своей книге Дж. Малик: MalikJ. Colonialization of Islam: Dissolution of Traditional Institutions in Pakistan. New Delhi: Vanguard Books, 1996. См., в частности, с. 179, где речь идет о финансировании динимедресе из фондов заката. О движении деобанди см. Пролог.

540

См.: Human Rights Commission of Pakistan // HCPR Newsletter. 1996. April. Vol. 7. № 2. P. 32. В докладе рассказывается о случаях, когда провинившихся послушников медресе держали в цепях. Мракобесие в стенах медресе — довольно нередкое и известное явление. Во время посещений нами занятий в пакистанских медресе в апреле 1998 г. мы наблюдали, как учащиеся были вынуждены сидеть прямо на земле, тесно прижавшись друг к другу. Ели и спали они в тех же классных комнатах в условиях крайней скученности.

541

См.: Malik. Op. cit. P. 196. Автор отмечает, что количество медресе, находившихся под контролем деобанди, возросло более чем на 500 % за период с 1979 по 1984 г. Общее число только учебных заведений деобанди составило к этому времени 1097.

542

О внутреннем кризисе в «Джамаат-и ислами» по вопросу отношения к Зия-уль-Хаку см. подробнее: Nasr S.V.R. Op. cit. См. также: Nasr S.V.R. The Vanguard… P. 188–205, где автор возвращается к этому вопросу.

543

Президент Пакистана погиб при взрыве военного самолета вместе с американским послом в Исламабаде и генералом Ахтаром, отвечавшим за джихад в Афганистане. Чрезвычайная изощренность теракта наводила на мысль о причастности к нему иностранных спецслужб, то ли советских, которым очень досаждал джихад, то ли — несмотря на присутствие на борту самолета своего посла — американских, ввиду «неподконтрольности» Зия к концу его жизни. По этому вопросу рекомендуем обратиться к мемуарам ближайшего сподвижника диктатора, высказавшего свою точку зрения на события этих лет, см.: ArtfKh.M. Working with Zia: Pakistan Power Politics, 1977–1988. Karachi: Oxford University Press, 1995.

544

Авторами большинства публикаций, посвященных иранской революции, являются сами иранцы, проживающие в США, куда они эмигрировали после революции, разочаровавшей их надежды. Исторические факты, таким образом, нашли документальное подтверждение в огромном количестве статей. Оценки событий этого периода зачастую полярны, что дает все основания предполагать наличие противоречий и разногласий в студенческой среде, в частности, между либералами, марксистами и левыми. Не имея возможности привести в данной работе полный перечень всех публикаций по данной проблематике, отличительной чертой которых является глубина анализа, свидетельствующего (об этом стоит сказать особо) о научной добросовестности старых кадров интеллигенции, которых железная рука Исламской Республики стерла с лица земли, отметим наличие нескольких направлений, см.: ArjomandS.A. The Turban for the Crown: The Islamic Revolution in Iran. L.: Oxford University Press, 1988. По мнению этого автора, чья работа вызвала большой резонанс, революция носила антимодернистский характер, вознеся на вершину власти (в противоположность Великой французской революции) традиционные слои иранского общества, духовенство и торговцев; см. также: KeddieN. Roots of Revolution: an Interpretive History of Modern Iran. L.: Yale University Press, 1981, где автор отдает дань роли улемов, в частности их способности придавать любому социальному движению реакционную окраску. Работы Ахмада Ашрафа и Али Бануазизи (см.: Ash-raj А., BanuazmA. The State, Classes and Modes of Mobilization in the Iranian Revolution // State, Culture and Society. 1985. Spring. P. 3–40) раскрывают роль каждой из трех групп: улемов, интеллигенции и новых горожан. В некоторых трудах приводится периодизация революционного развития общества, подробнее см.: Milani M. The Making of Iran's Islamic Revolution: From Monarchy to Islamic Republic. L.: Westwiew Press, 1988. Ch. 7–10. Наконец, исследования Фархада Хосрохавара акцентируют внимание на роли народных масс в революционном движении, см., в частности: Khosrokhavar F. Le discours populaire de la revolution iranienne. P.: Contemporaneite, 1990; Idem. L'utopie sacrifice. Sociologie de la revolution iranienne. P.: Presses de la FNSP, 1993; Idem. L'islamisme et la mort: Le martyre revolutionnaire en Iran. P.: L'Harmattan, 1995.

545

См.: Kian-Thiebaut A. Secularization of Iran. A Doomed Failure?: The New Middle Class and the Making of Modern Iran // Travaux et memoires de l'lnstitat d'etudes iraniennes. 1988. № 3. В статье дана характеристика светских средних классов иранского общества.