Покрышкин - Алексей Тимофеев

В нашей группе учился будущий главком ВВС П. С. Кутахов. Могу сказать, что по всем статьям он безусловно уступал Покрышкину и в полемику с ним не вступал, чувствуя его полное превосходство.

Александр Иванович закончил учебу в числе нескольких золотых медалистов курса, на котором нас было человек шестьдесят.

Покрышкин мог даже не согласиться с разработкой преподавателей кафедры. Сказал однажды, что эта задача выглядит не так, и решать ее надо по-другому. Нас с ним даже вызвали к начальнику академии маршалу И. Х. Баграмяну. Иван Христофорович был мудрый человек, он сказал: «Хотя они у нас слушатели, но и мы многому у них должны поучиться. Вот вы ни дня на фронте не были, а они от начала и до конца». И ту авиационную разработку переделали! Александр Иванович и я были консультантами.

Учеба была очень напряженная, особенно в первый год. Приезжали к девяти утра и уходили в восемь-девять вечера. Александра Ивановича начали было работники ЦК комсомола возить по пионерским отрядам на какие-то мероприятия, он съездил один раз, другой, а на третий при всей группе встал и сказал: «Я вам не свадебный, а настоящий советский генерал. У меня есть обязанности. Сейчас моя задача — учиться военному делу. Передайте секретарю ЦК, чтобы больше ко мне не ездили».

Поначалу начальство не додумалось дать Покрышкину машину. Сам он человек скромный, ни о чем не просил. Пришлось мне идти в партком, говорить — как вам не стыдно, неужели Покрышкину не дадите машину? Он вынужден снять свои Звезды, потому что над ним в трамвае усмехаются. Для трижды Героя нет машины! Решили этот вопрос. Ведь ходили мы тогда всегда в форме, штатское почти не носили. Александра Ивановича в то время узнавали и в штатском.

Был он естественен, человечен. Не любил пошлости и хамства. Любил шутку, и сам мог по-товарищески «подковырнуть», а если его «подковыривали» — терпел… Много читал, в том числе и художественную литературу, часто мы обменивались книгами. В одном мы с ним не сошлись: Александр Иванович любил футбол, ходил на матчи, а я к этому виду спорта равнодушен.

Помнятся наши разговоры после XX съезда партии, где Хрущев разоблачал «культ личности». С Александром Ивановичем мы сошлись на мнении, что надо было развенчивать культ, но нельзя было развенчивать личность! Когда один товарищ у нашей группы бросился снимать портрет Сталина со стены, Покрышкин сказал — не тронь! Сняли портрет позже…

Отрицательно мы отнеслись и к очередному «делу» Хрущева — снятию маршала Г. К. Жукова. Мы наблюдали его на двух маневрах, на Украине в 1956-м и в Белоруссии в 1957-м. Среди всех наших маршалов он выглядел гигантом военной мысли! Конев и тот подходил к нему с робостью.

На одном из торжественных собраний, кажется, в 1968 году, когда все уже расходились, мы увидели стоящего одиноко Георгия Константиновича. Покрышкин говорит: «Подойдем к нему».

Подошли. Александр Иванович представил меня, как друга по фронту и Академии Генштаба. Жуков в том разговоре вспомнил, как Покрышкин на второй или третий день опалы приехал к нему. Мы, сказал, поговорили, чайку попили… В то время такая поездка к Жукову была смелым шагом.

Я часто и подолгу размышляю об Александре Ивановиче. На Руси было много богатырей, народных героев. Среди них особое место принадлежит Покрышкину. Вся его жизнь — подвиг».

В добавление к рассказу И. И. Пстыго можно сказать, что та поездка к опальному Г. К. Жукову не прошла даром для Покрышкина. В конце 1957 года на партактиве Московского округа ПВО, где обсуждался октябрьский пленум ЦК КПСС, на котором был снят Г. К. Жуков, один полковник-политработник рьяно выступал с обвинениями в адрес Покрышкина. За год до этого Александр Иванович был избран в парткомиссию округа, хотя отказывался, перечислив все свои объемные общественные нагрузки. Тот полковник, год назад уговаривавший Покрышкина согласиться на избрание, теперь, как вспоминал генерал-лейтенант В. Д. Годун, «привел данные — на скольких заседаниях парткомиссии Покрышкин отсутствовал и, основываясь только на этом, каких только слов он не наговорил в адрес Александра Ивановича! Это действительно был типичный демагог и конъюктурщик, которых, увы, во все времена хватает… Зал зашумел — ведь многие помнили обстановку, в которой происходило избрание. Слово для выступления было предоставлено Маршалу Советского Союза A. M. Василевскому. Немалую часть своего выступления он посвятил Александру Ивановичу. Сказал, что хорошо знает его еще с войны. И дал ему изумительнейшую характеристику как воину, как командиру-единоначальнику, как человеку и коммунисту… Слова маршала потонули в громе аплодисментов всего зала».

18 февраля 1958 года Покрышкину присвоено звание генерал-лейтенанта, до августа 1959-го он командует 52-й воздушной истребительной армией Московского округа ПВО. Затем назначен командующим Киевской армией ПВО.

До конца 1950-х годов он продолжает летать. Медики констатировали:

«14.1.59 г. Генерал-лейтенант Покрышкин А. И. летает на современных самолетах-истребителях. За 1958 год имеет налет 41 час в простых и сложных метеоусловиях.

Летную профессию любит, в полетах вынослив. Перегрузки и высоту переносит хорошо. Жалоб на утомляемость, плохое самочувствие после полетов не предъявлял.

По состоянию здоровья от полетов не отстранялся. Учебно-тренировочное катапультирование и парашютные прыжки в 1958 году не совершал.

Физической подготовкой занимается самостоятельно. Зимой по выходным дням регулярно катается на лыжах и совершает прогулки пешком. Изредка выезжает на охоту».

На всех командных должностях в ПВО показывал себя Покрышкин с наилучшей стороны, однако его 18 лет держали подальше от Москвы… В 1968 году после десяти лет командования особой армией ПВО, прикрывавшей Украину и Молдавию, Покрышкин был назначен заместителем главнокомандующего войск ПВО страны, где прослужил три с половиной года. Отношения с главкомом Маршалом Советского Союза П. Ф. Батицким у Александра Ивановича не сложились.

Документы того времени до сих пор закрыты. Александр Иванович занимался сугубо секретной работой в войсках Противовоздушной обороны, был не на виду. Сын А. И. Покрышкина Александр Александрович пишет: «Непросто у него складывались отношения со многими политработниками и парткомовскими деятелями. Он их называл «бездельниками», и они отвечали ему за его спиной тем, что писали на него доносы, составляли различные досье и организовывали комиссии для «проверок». «Съесть» отца им не удалось, но в его жизни и работе они сыграли серьезную отрицательную роль. Так что борьба для отца не закончилась в 1945 году. Ему снова пришлось учиться «воевать» в невоенных условиях, вырабатывать новую тактику, чтобы не быть «сбитым». Правда, на этом фронте он больших почестей не заслужил. Здесь надо было вести достаточно «грязную» игру. Он этого делать не мог… Лучше и полнее об этом, конечно, могли бы рассказать те, кто работал с ним в те годы».