Случайная шпионка - Лиса Зареченская

— Рейна, — прорычал Шиис, слишком жесткого полоснув льдистого и отбросив того к стене. Силу он явно не рассчитал, сверху отвалился кусок штукатурки свалился на блондинистую голову, на время деморализуя моего пособника. Шиис был потрепан, обессилен, но пытался оторвать меня от плит, которые магическими щупальцами держали мое бренное тело и, казалось, уже добрались до души, источника магии, осушая его до последней капли. — Ты. Что. Здесь. Устроила. Кто дал тебе право распоряжаться жизнью?! ЧТО ТЫ, РУРХ ТЕБЯ ДЕРИ, ДЕЛАЕШЬ?!

Что? А-то неясно, жертвую, между прочим, героически, ради любви, ради него, а он, крылатое неблагодарное существо, пытается прервать мое саможертвоприношение. Дасифель, шарахни его, что ли чем-нибудь. Едва не плачу сама от своего поступка, от душевной боли, от ощущения неполноценности внутри, но другое, более сильное чувство, вспыхивает внутри — страх, всепоглощающий, доводящий до сумасшествия страх предчувствия опасности. Перед глазами все расплывается, когда чьи-то острые когти вцепляются в Шииса, раздирая того насквозь, и отшвыривают в сторону на разбитые стекла. Надо мной, пыша ненавистью, капая слюной, перемешанной с кровью, нависает алая драконья голова…

Хочется заорать, но я едва ли могу распахнуть глаза от дикого ужаса. Отползти?! Ну же, тело, давай… Только как это поможет в битве с озлобленной тварью, охваченной жаждой мести той, что сорвала все планы?! Верно, Шиис не расквитался с ним, потому что торопился ко мне, и теперь мы оба заплатим за эту ошибку. Понимаю, что меня убьют прежде, чем я тут изволю сотворить благое дело. Парадоксальная ситуация, добровольная жертва не хочет добровольно умирать.

Вспышка, задевающая мое хрупкое человеческое тело, и к лицу склонился уже сам император драконов, точнее его некая промежуточная трансформация. Человеком это назвать сложно. С плотоядной безумной улыбкой он разрывает корсет легкого платья длинными ногтями. Я в диком ужасе, ведь сердце, так сильно бьющееся в грудной клетке, вдруг замирает под его кожистыми руками. Секунда, и он пронзит его насквозь. Нет в нем ничего человеческого, только слепая ярость, ненависть, жажда, и смотрел он как сумасшедший, зверь контролировал полностью его сознание. Страшно было даже смотреть на существо с алой кожей, торчащими наростами из ребер и спины, клыками, рвущими человеческий рот, с нанизанными на них кусками мяса, на тело с торчащей в разную сторону содранной чешуей вперемешку с выжженной до костей кожей. Меня выворачивало наизнанку от одного вида, а стоило существу коснуться груди, как я стала мысленно просить потерять сознание, только лишь бы не сознавать, что придет тому в голову…

— Отдашшшь магию и сдохнешшшшь, красотка, — прошептал он, чувствуя мое внутреннее трепыхание, язык слизал выступивший пот с оголенного живота. Мысленно я впала в истерику, орала, нет, вопила от ужаса, брыкалась, а на деле распятая на полу лишь могла с ненавистью смотреть на дракона, что масляным взглядом прошелся по фигурке. Но когда его запекшиеся от огня руки потянулись к моей груди, зал оглушил такой неистовый рев, что мне показалось, сами боги пришли на землю…

Остатки одежды алого распались на лоскуты, обнажая кожу с оставленной на ней длинным росчерком раной. Шиис располосовал его еще сильнее, заставляя оторвать от меня. На пол полилась влага, а через секунду хлынула рекой, заставляя ноги мужчин, что кружились в опасном танце, противно хлюпать, наступая в кровь. Эаран был сам на себя не похож с этим черным взглядом и заострившимися чертами лица, и больше он был не намерен кого-то щадить. Только смерть могла смирить Шииса с тем, что позволил себе алый. Прикосновение ко мне определило его судьбу.

В нос ударил металлический запах, вызывая тошноту, от обилия красного рябило в глазах. Все походило на кошмар на яву и даже очнувшийся Айтанер просто молча наблюдал за битвой. Не желая раздражать Шииса, он не смел даже подойти ко мне и только прошептал: «отвернись, не смотри». Но я не могла перестать быть свидетельницей битвы драконов, сражающихся за самое главное в жизни. У кого-то власть, у кого-то любовь. Они не боялись рвать друг друга в клочья, вцепляясь острыми когтями в бока, не боялись направлять пламя, кидаться заклятиями из последних сил, они не боялись… ничего.

Но даже едва стоящий на ногах, в оборванной одежде, истекающий потом вперемешку с кровью Шиис подавлял свергнутого правителя… Он подавлял всех нас, даже Айтанер морщился от боли, хватаясь за виски и корчась на полу. Алый буквально упал к ногам изумрудного, впервые истошно завопив, будто сосуды в его голове лопались от давящего взгляда, от магии, что незримыми цепями сковало уже неподвластное тело. В какой-то момент Эаран без сомнений резким движением просто вырвал сердце дракона, который в угоду власти пошел на преступление против своего народа. Безжалостно и не сомневаясь. Сжигая в своих руках. Тело, как ненужную тряпку, он откинул льдистому.

Толпа на улице безмолвствовала, и взорвалась криками, прекрасно видя произошедшее во дворце. Но Шиис не обращал на них никакого внимания, на дрожащих ногах подошел ко мне, ужас замер в его глазах, как и он сам. Он смотрел на свои окровавленные руки и не посмел прикоснуться к моему телу, даже прикрыть обнаженную грудь оставшимися лоскутами. Хрупкая Рейна, утопающая в облаке невесомой органзы, пропитанной чужой кровью, стала персональным кошмаром дракона. И он не мог простить себя за то, что допустил подобное.

Что сказать?! Я увидела слишком многое, теперь осознала каждой клеткой тела, кто такие драконы и как будут сражаться за свое, до последнего вздоха и капли крови. Спорить бесполезно. Здесь мне никогда не дали бы свободы, почему я раньше считала это преувеличением?! Но такова их безграничная любовь.

— Ты испугалась… меня?

Ритуал был завершен, единственное, чего я боялась, не сбылось. Эаран остался живым, а драконы спасенными, ведь нить жизни сияла отданной магией. Хотела бы я успеть сказать, что приняла бы его любовь, но даже не успела улыбнуться, прежде чем отключилась. Очнулась я уже на руках Шииса, с остервенением прижимающего меня к себе. Судя по всему, он решил для себя, что отказаться от своей гиесы не силах. Неловко отстранилась, ибо мужские руки уж слишком сильно стиснули мое истерзанное тело.

— Я… в порядке, — голос показался незнакомым. Прислушалась к внутренним ощущениям, но не заметила никаких изменений, будто отчуждая магию, я не лишилась части себя. Сумасшествие явно не угрожало сознанию. Эаран с неохотой отпустил меня, наблюдая за реакцией. Скажем так, сил с воплями кинуться в окно у меня все равно не было, а отсутствие подобной реакции уже его вдохновляло на