Под несчастливой звездой - Анастасия Анфимова

Единственным отличием благородного человека от простолюдина в Келлуане являлось то, что его нельзя подвергать телесным наказаниям без решения суда.

Как понял Александр из путанных объяснений Энохсета, крестьяне здесь жили на положении полукрепостных. Являясь собственностью Келл-номарха, они могли идти путешествовать куда угодно по его стране до тех пор, пока не обзаводились семьей. С этого времени с них начинали брать налоги, и они принадлежали землевладельцу, либо непосредственно владыке.

Вспомнив свою жизнь в Тонго, Алекс тогда сказал, что лучше не жениться и оставаться всю жизнь свободным. Бывший писец посмотрел на него как на сумасшедшего.

— Если не будет детей, кто же тогда похоронит тебя, глупец? Кто выполнит все обряды и заплатит жрецу за церемонии? Кто принесет на твою могилу еду и питье, чтобы душа всегда оставалась рядом с телом и могла вернуться в него? Или ты хочешь, чтобы она неприкаянно бродила в ночи, лишенная памяти?

Александр несколько стушевался и ничего не смог возразить.

Еще сильнее удивился он, когда узнал, что любой мужчина мог стать благородным, дослужившись до определенной должности. Причем эти ступени властной иерархии сильно отличались в разных учреждениях, храмах и даже княжествах.

Для того чтобы сделать подобную карьеру, мальчик должен в первую очередь научиться читать. Богатые родители нанимали учителей в дом. Те, кто победнее, отправляли сыновей в одну из великого множества школ, открытых при храмах, государственных учреждениях и княжеских дворах. Платили за обучение едой или другими продуктами своего труда. Так, что каждый более-менее зажиточный крестьянин мог дать образование своему сыну. Обучение не имело четких сроков. Но, как правило, если мальчик не постигал грамоту за три-четыре года, отец забирал его из школы в дом пахать землю и ухаживать за скотом.

После получения «начального образования» наступала тяжелая пора ученичества «на местах». Юноши становились помощниками писцов, зачастую превращаясь с обычных слуг. Они не получали за свой труд ничего, кроме того, что выделял им наставник. Именно с этой хлопотной и тяжелой должности начинался для молодого человека путь к вершине власти. Большая часть так внизу и оставалась. Тем более, Энохсет не раз говорил, что во всех учреждениях, военных, гражданских и жреческих пышно цвела семейственность. Сыновья наследовали должности отцов. Однако при наличии таланта, трудолюбия и везения можно было сделать неплохую карьеру. До сих пор в Келлуане помнят мудреца, строителя и врача Энхатама, что служил великим визирем при Джежефгорне XIX почти тысячу лет назад. Мальчик — сирота, отправленный в школу своим дядей, проявил такие способности, что стал великим визирем, вторым лицом в государстве. С его именем связаны постройки великолепных храмов в Амошкеле и многочисленных каналов. Говорят, он был последним, кому удалось прочесть Книгу Сета.

Воспоминания Алекса прервал восхищенный вздох Айри. Девочка сбросила со своего плеча руку Треплоса и во все глаза смотрела за проплывавшим судном. Оно двигалось сразу за кораблем «большого человека». На носу возле двойной мачты стоял широкий навес из яркого светло-зеленого полотна. В его тени на просторной кушетке возлежала, подперев голову рукой, пожилая женщина, задрапированная в многослойные полупрозрачные материи, с блестящей диадемой на черном парике. Возле неё сидела молодая девушка, почти девочка, в платье с открытой грудью, которую прикрывали широченные бусы из ляпис-лазури и цветного стекла. Три молодые «очаровательно раздетые» служанки держали над ними опахала из ярких перьев. Судя по всему, это супруга и дочь «важной шишки». Девочка играла с кошкой, не обращая внимания на проплывавший мимо корабль.

За эти судном двигались еще четыре — нагруженные мешками, корзинами, живыми гусями и телятами, а так же мебелью.

«Начальство во все времена путешествует с комфортом», — усмехнулся Александр, глядя на последнюю лодку каравана. С нее трое рыбаков забрасывали сеть, чтобы обеспечить господина и слуг свежей рыбкой.

Алекс пробрался на нос судна и, дождавшись, когда жрец обратит на него внимание, спросил:

— Кто это был, уважаемый мудрец?

Тусет пожал плечами.

— Какой-то чиновник Крокодильего сепа.

— Он куда-то переезжает? — продолжил расспросы юноша.

Старик рассмеялся.

— Нет. Скорее всего, он едет порыбачить или поохотиться в плавни дельты.

«Свита человек пятьдесят, — думал Александр, возвращаясь на свое место. — И это «какой-то чиновник». Сколько же прихлебателей содержат по-настоящему важные люди?»

Больше им таких караванов не попадалось. Мимо плыли обычные тростниковые или деревянные корабли с грузом или рыбаками.

К вечеру корабль причалил у небольшого городка. Это было первое крупное поселение келлуан на их пути. Капитан и жрец отправились в местный храм принести жертву. Слуги собирались увязаться за ними. Но Алекс своей властью приказал Треплосу с Айри сторожить вещи и готовить палатку для Тусета. А сам отправился «охранять мудреца».

Их торжественная процессия проследовала по кривой улочке между невысоких глинобитных стен, из-за которых выглядывали плоские крыши корявых домишек. Местные жители с любопытством разглядывали важно вышагивавшего жреца с амулетом Сета на груди, капитана и Александра, которому, как младшему по званию, пришлось нести корзину с лепешками и финиками. Именно он привлекал наибольшее внимание своей бледной кожей и необычной одеждой. Забыв об игрушках, целая толпа голых ребятишек шла за ним, громко обсуждая необычного человека. Самый высокий мальчик авторитетно объяснял, что кожа чужеземца не вымазана мелом, а на самом деле такая белая. При этом он то и дело трогал короткую косичку, свисавшую на левое ухо, тогда как вся правая половина его головы была чисто выбрита.

Какая-то тощая девчонка с короткими волосенками и амулетом на груди предложила приятелям закидать Алекса грязью, чтобы он стал похож на настоящего человека. Услышав это, парень переложил корзинку в другую руку, и взявшись за рукоятку меча, грозно спросил:

— Разве родители не учили вас, что нельзя кидаться камнями в прохожих?

Услышав родную речь, детишки бросились прочь, выкрикивая какие-то малопонятные ругательства.

Они подошли к длинному забору с двумя квадратными башенками в поблекшей росписи, возле которых на шестах лениво полоскались длинные выцветшие флаги неопределенного цвета. У широко распахнутых ворот их гостеприимно поприветствовал низенький молодой жрец в застиранной рубахе с потемневшим бронзовым знаком на груди.