Из Бездны - RedDetonator

— Десяток отвечает за действие каждой единицы, — отрезал Таргус. — Сколотить кресты.

Никто не посмел возразить. Влияние Таргуса на них было настолько велико, что на той Земле, где он провёл очень много времени, это назвали бы стокгольмским синдромом.

Кресты были сколочены из грубых брёвен. Сопротивляющихся жертв раздели донага и привязали к крестам. Далее раздавались только крики и стук молотков.

— Установить на стену, — приказал Таргус. — Все вместе.

Кресты с бывшими соратниками несли почти всей манипулой. Казнённые стенали и молили о пощаде, их слушали, но никто не посмел даже отвечать на мольбы.

Крики людей привлекли внимание осаждающих. Из-за грамотно расставленных мантелетов вылетали осветительные стрелы, которые должны были помочь обнаружить подбирающееся войско, но наёмники никого не увидели.

Только утром они смогли разглядеть на стенах двадцать крестов с распятыми на них людьми.

Таргус догадывался, что Ульрика со своими людьми поймёт, что именно произошло, но это ему было плевать на её мнение.

Технически, делить с «Чёрным водоёмом» им было нечего: контракт закончился, появился новый наниматель, да, он мёртв, но формально контракт всё ещё действует, ничего личного, только бизнес. За это он и не любил наёмников.

«Без идеи, без ценностей, помимо золота, без чести», — подумал Таргус. — «Царь — золото».

Постояв на стене рядом с медленно умирающими бывшими новобранцами минут двадцать, он спустился и направился на крышу донжона.

— Жестковато, — неодобрительно заметила Спарк, сидящая на бочке и починяющая свой ножной протез.

— Такова цена дисциплины, — ответил на это Таргус. — В конечном счёте это работает на их же благо, пусть они этого ещё не понимают. Слабым не место в легионе. Физически слабые отсеялись в самом начале, а теперь потихоньку отсеиваются морально слабые.

— Это твоё дело, — пожала плечами Спарк. — Кстати, как твои протезы?

— Бездна забрала протезы рук и ног, — ответил Таргус. — Взамен вернула нормальные конечности.

— Я это сразу заметила, — хмыкнула Спарк. — Да уж, было бы неплохо заиметь протезы такого качества…

На крышу поднялся Анкилу.

— Я могу использовать тела казнённых в своих целях? — спросил он у Таргуса.

— Они будут висеть следующие две недели, — ответил тот. — Вряд ли от них останется хоть что-то полезное за это время. И с этической точки зрения это будет не очень хорошо. Они уже получили своё наказание.

— Ладно, — кивнул Анкилу и направился к лестнице.

Следующие несколько суток прошли в тишине и спокойствии. Проломы в стенах Таргус приказал не заделывать, наоборот, их демонстративно не трогали и даже отодвинули железные баррикады чуть дальше, чтобы они находились вне зоны прямой видимости. Ночью после первой попытки штурма Таргус лично занялся установкой направленных зарядов пороха с мелким металлическим ломом.

Наёмники никаких действий не предпринимали, сидели в лагере и оправлялись от ночных потерь, которых оказалось не так много, как могло показаться: вурдалаки сумели убить и покалечить лишь пару сотен наёмников, что ввиду общей их численности не являлось существенными потерями.

А на третьи сутки, к утру, к ним прибыло пополнение.

Три баталии по пятьсот человек каждая присоединились к осаждающим, сходу заняв оборону.

— Это было ожидаемо, — произнёс Таргус, в бинокль рассматривая новые штандарты, установленные у штаба, который перенесли на четыреста метров дальше от замка.

Спустя некоторое время из осадного лагеря выехали парламентёры с еловой веткой на шесте. Еловая ветка — это символ мирных намерений.

— Чего-то хотели? — не стал миндальничать обычно хмурый поутру Таргус.

— Мы можем договориться, — выехала вперёд Ульрика, восседающая на чёрном коне, ранее принадлежавшим ныне покойному недогерцогу. — Зачем вам эта осада? Просто заплатите выкуп и можете дальше сидеть в своём замке, а мы уедем.

— Мне нужно на ком-то тренировать будущих легионеров, — ответил ей Таргус. — Вы — идеальный тренировочный материал. Пусть многие из них погибнут, зато выжившие будут иметь шикарный боевой опыт. Не вижу причин платить тренировочным манекенам за то, чтобы они куда-то уходили. Возвращайтесь в лагерь и готовьтесь к штурму получше.

— Ты слишком самоуверен для запертого в замке человека, Таргус, — произнесла Ульрика. — Ты казался мне умнее.

— Разговор потерял всякий смысл, поэтому я считаю переговоры оконченными, — Таргус дал знак и стоящие на стене новобранцы вскинули мушкеты. — У вас есть минута, чтобы убраться обратно в лагерь.

Ульрика неодобрительно смотрела на него секунд десять, а затем развернула коня и поехала прочь, а остальные всадники последовали за ней, бросив в растоптанную грязь шест с еловой ветвью.

Технически, если бы у Таргуса было неограниченно много времени, он мог бы сидеть в осаде хоть следующие четыре года, запасов хватало, но времени не было, нужно спешить. Если в течение следующей недели наёмники не предпримут каких-либо действий, ему придётся брать дело в свои руки.

Следующие три дня он провёл за неустанной муштрой новобранцев второй волны, параллельно продумывая план контратаки.

Он серьёзно слукавил, говоря Ульрике, что наёмники являются отличной мишенью для отработки навыков его новобранцев.

Да, новобранцы уже отлично стреляют, неплохо подготовлены для действий в строю, но они ни разу, за исключением нескольких человек, не участвовали в реальных боях, большей частью никогда не убивали людей, поэтому не совсем подходили для того, что задумал Таргус. Поэтому нужно было альтернативное решение для наёмничьего вопроса.

Удобнее всего работать от обороны, хоть это отдаёт в руки противника инициативу, но у Таргуса преимущество в виде фортификации, которую наёмникам просто нечем сломать. Артиллеристов новое пополнение с собой не захватило, видимо, их предупредили о том, что у обороняющихся есть какое-то новое оружие, разрушающее очень дорогие пушки.

Сам Таргус, будь сейчас на месте наёмников, использовал тактику последовательного продвижения, то есть соорудил бы сотни толстых мантелетов, под их прикрытием рыл бы длинные и многочисленные параллели и добрался до стен с южной стороны, где характеристики местности затрудняют артиллерийский обстрел. В параллелях он бы установил мортиры или обычные пушки на наклонённых лафетах и начал бы обстрел стены, а обороняющиеся ничего не смогли бы с этим поделать. Пробив в стенах брешь, он бы создал максимальной интенсивности натиск на этом участке, занял внутренний двор и обложил донжон, где в итоге оказались бы самые быстрые из обороняющихся. А далее можно делать с ними всё, что душе угодно. Это была оптимальная тактика в текущих условиях и он сам бы не