Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании - Ладислас Фараго

Местное воздушное сообщение было крайне важным для группы «Жозефина». Всю переписку с таинственными корреспондентами в Англии Кремер вел, пользуясь услугами шведской авиакомпании ABA. Английские агенты Кремера, обозначаемые в донесениях как «Зигфрид В», были ядром предприятия, источником ценнейших сведений. Именно благодаря им в руки Кремеру попали документы о совещании у Стаффорда Криппса.

Британская контрразведка была в курсе того, что где-то в верхних эшелонах, возможно в самом здании на Уайтхолл, идет утечка информации. Ее сотрудники догадывались, что для отправки шпионских сведений используется дипломатическая почта шведского посольства, отправляемая самолетами компании «Бритиш эруэйс». Но, несмотря на все старания, ни МИ-5, ни Скотленд-Ярд так и не смогли поймать неуловимых шпионов.

Следы, ведущие по крайней мере к одному из них, были обнаружены летом 1943 года. Произошедший тогда печальный инцидент прямо коснулся военно-морского атташе в Лондоне графа Оксенштерны. Потомок знаменитого и весьма почитаемого в Швеции рода, жизнерадостный и энергичный аристократ с безупречными манерами, Оксенштерна и его супруга всегда были желанными гостями в королевской резиденции Сент-Джеймс. Руководителю скандинавского отдела военно-морской разведки Великобритании капитану 3-го ранга Тауэру всегда не нравился явный интерес, который Оксенштерна проявлял к Королевским ВМС, и его активная охота за важной информацией. Ловкий атташе хорошо знал свое дело. Он буквально вцеплялся в знакомых из Адмиралтейства, выуживая у них информацию. Во время частых поездок на военно-морские базы и другие военные объекты он любил задавать уточняющие технические вопросы, из чего было видно, что он знает о предмете разговора гораздо больше, чем желает показать, и что не прочь узнать что-нибудь еще.

Тауэр был очень расстроен, когда получил прямые улики того, что его опасения в отношении шведского атташе оправдались. Обнаружилось, что сведения о вооружении эсминца нового типа попали в Германию вскоре после того, как капитан Оксенштерна совершил свою очередную поездку в Портсмут.

В то же время британская контрразведка засекла повышенную активность работы телетайпа военно-воздушного атташе Германии, шифр которого англичанам удалось взломать. В одном из перехватов содержалась именно та информация, которую Оксенштерна получил в Портсмуте. В другом донесении было прямо названо его имя как источник информации для «Жозефины».

Тауэр больше не сомневался, что в постыдном провале британской службы безопасности повинен шведский офицер, и потребовал объявить его персоной нон грата. МИД отказал, опасаясь, что шведы в ответ могут выдворить из своей страны британского атташе капитана Денема. Однако графа вежливо попросили отправиться домой. Он уехал чернее тучи, удивленный и оскорбленный, выражая бесполезные протесты. Граф искренне не понимал, как англичанам могла прийти в голову нелепая мысль, будто он немецкий шпион.

Когда в Лондон прибыл сменивший на посту атташе графа Оксенштерну капитан 3-го ранга герцог Бертиль, внук самого короля Густава V, подозрения Тауэра, казалось бы, подтвердились. Утечка сведений прекратилась. Через телетайп немцев больше не передавалась информация о британских ВМС. Имягерцога Бертиля не упоминалось совсем. И все же Оксенштерна не был немецким агентом. Информация, которую он по долгу службы собирал в Англии, предназначалась исключительно для шведского Адмиралтейства. Однако как могли его депеши попасть в руки немцев, если он не был вовлечен в деятельность германской разведки? Это было одной из великих загадок «Жозефины». Кремеру удалось проникнуть в зарубежный департамент шведского Генерального штаба, которому подчинялись все военные атташе и органы разведки, включая агентурную и дипломатическую. Таким образом, капитан Оксенштерна и любой другой военный атташе в Лондоне (и в Москве), сами того не ведая, были источниками информации «Жозефины». Никакие расстояния от министерства иностранных дел Швеции не мешали Кремеру читать их донесения.

Кремер подружился с целой группой хорошеньких шведок, которые вознаграждали его за дружбу копиями докладов атташе. Кроме того, эти знакомства использовались как самое подходящее прикрытие. Ведь любому, кому бы пришло в голову поинтересоваться деятельностью молодого немца, сразу же становилось ясно, что речь идет о тайных романтических отношениях. На самом же деле девушки интересовали Кремера только как источник первоклассной разведывательной информации.

Прибыв в Стокгольм, Кремер, не теряя времени даром, с головой погрузился в светскую жизнь. Если, к примеру, девушка знакомила его со своими подругами, он тщательно отбирал тех из них, которые в дальнейшем могли оказаться ему полезными. Самыми ценными из новых знакомых оказались три молодые женщины – Инга Бритт Оллсон, Моника Алстрем и Сив Хёглунд[199]. Между ними было много общего. Все они были красивы, жизнерадостны, общительны, любили потанцевать, провести время в хорошей компании. И все они работали в Генеральном штабе; например, Сив была секретарем департамента, принимавшего донесения военных атташе.

Когда деятельность Кремера привлекла внимание управления национальной полиции, выполнявшего среди прочего и задачи контрразведки, было просто невозможно не заметить, что между ним и молодыми женщинами существует связь. Их видели танцующими или ужинающими в дорогих ресторанах и шикарных ночных клубах, затем они отправлялись на одну из холостяцких квартир, которые Кремер держал специально для таких случаев. Некоторое время детективы не обращали особого внимания на эти похождения. Когда стало очевидным, что деятельность Кремера имеет мало общего с работой пресс-атташе посольства, всех женщин опросили о том, какие отношения связывают их с лихим немцем. Как показывают результаты опросов, им удалось ввести следствие в заблуждение. Все они с готовностью признавали, что находились в дружеских отношениях с доктором Кремером, но настаивали на том, что не нарушали своего служебного долга. Свидания с молодым немцем, признавали они с застенчивым негодованием, носили сугубо личный характер. Да, они дарили Кремеру приятное времяпрепровождение, но и помыслить не могли ни о какой передаче секретной информации.

Если бы детективы догадались вести себя с женщинами более жестко, подвергнув их личному досмотру и исследовав содержимое их сумочек, они наверняка обнаружили бы «подарки» Кремеру. Сейчас же дамы были полны благородного негодования. Особенно красноречива и убедительна в защите своего достоинства была Сив, которая на самом деле была главной сообщницей Кремера на этом этапе деятельности группы «Жозефина». Именно она передала немцу бесценные донесения Оксенштерны, а также отчеты нового шведского военно-воздушного атташе в Лондоне, сменившего майора Корнелиуса.

Но такой порядок поступления информации был односторонним. Время от времени Кремеру было необходимо добывать конкретные сведения по заказу своих «клиентов» в абвере и люфтваффе. Ему постоянно направлялся список интересующих руководство вопросов, ответы на которые, как считали шефы, можно получить от одного или другого военного атташе.

Кремер не подводил и в таких ситуациях, постепенно отвечая на все эти вопросы. Из этого следует, что у него была возможность их переадресации в Лондон с получением необходимых разъяснений. Еще на начальном этапе операции он понял, что для выполнения заданий руководства ему необходимо иметь своего человека в шведском Генеральном штабе. Таким человеком стал офицер, который в 1940–1941 годах помог капитану Венцлау получить донесения Корнелиуса. Кремер восстановил с ним отношения, а осенью 1942 года, через несколько недель после прибытия в Стокгольм, организовал для него поездку в Берлин, где шведский офицер был представлен майору Бушу и другим коллегам Кремера. После поездки швед согласился работать на абвер на регулярной основе. Должность новоиспеченного агента весьма подходила для его второй службы: он был помощником руководителя шведской разведки и легко мог направлять в адрес военных атташе запросы, в ответах на которые так нуждались в Берлине.

Еще одна деталь. Возможно, для того, чтобы произвести более сильное впечатление на свое начальство, Кремер в донесениях раскрывал все свои источники. Это было необычной иочень рискованной особенностью его деятельности. Всегда существовала возможность перехвата донесения на пути его доставки, и такая неосторожность могла привести к разоблачению важного источника информации. Например, коллега Кремера Вильгельм Ширенбек из бременского отделения заявлял, что располагает в Англии тремя ценнейшими агентами, которые работали под псевдонимами СНВ1, СНВ2 и СНВЗ. Но он наотрез отказался назвать их подлинные имена даже такому важному «клиенту», как начальник отдела разведки Генерального штаба вермахта полковник Алексис фон Рёне.