Антология мировой фантастики. Том 10. Маги и драконы - Роберт Говард

Вальгард пошевелился.

— Я знаю его, — мягко произнес он. — И я намереваюсь прикончить его.

— Господин, не смейте. Этот его меч…

— Спокойно! — Вальгард повернулся и впился в Тролля взглядом, а его слова били, как удары кнута. — Дураки, трусы, но пусть все, кто боится сражаться идут к мяснику. Он не пощадит вас, но вы хоть умрете быстро. Что до меня, я собираюсь сломить его здесь, в Эльфхьюфе.

Тон их разговоров понизился, стал похож на грохот боевых колесниц внизу

— Это последний оплот троллей во всей Британии. Мы не знаем, как были потеряны все остальные. Наши люди видели лишь знамена эльфов, развевающиеся над ними, когда отступали. Но мы также хорошо знаем, что этот замок, который еще никто никогда не взял штурмом, сейчас полон войск, и их численность превосходит тех, кто находится снаружи. Замок одинаково хорошо защищен как от колдовства, так и от прямого нападения. Нет причины, кроме нашей собственной глупости, по которой мы бы могли потерять его.

Он взмахнул огромным топором, с которым никогда не расставался:

— Сегодня они встанут лагерем и на этом успокоятся. Скоро будет рассвет. Завтрашней ночью они могут начать осаду, но более вероятно, что они пойдут на штурм. Если будет штурм, мы его отразим, и контратакуем их. В противном случае мы сами предпримем нападение, ведь у нас за спиной крепость — на случай, если что-то пойдет не так. — В густой бороде сверкнули его зубы. — Но я думаю, что мы будем гнать их перед собой. Нас больше, чем их, и один на один мы сильнее. Скэфлок и я найдем друг друга, между нами двумя нет особой любви. И я убью его и завладею его победоносным мечом.

Он остановился. Шотландский лорд спросил:

— А как же Сиды?

— Они не всесильны, — огрызнулся Вальгард. — Как только мы перемелем достаточно эльфов, чтобы всем стало ясно, что их судьба решена, Сиды предложат мир. Тогда Англия будет владением троллей, которые будут охранять родную землю до тех пор, пока мы не соберем достаточно сил, чтобы вновь выступить против Эрлкинга.

Его мрачный взгляд скользнул вниз и встретился со взглядом Иллрида.

— И я, — пробормотал он, — буду сидеть на твоем троне. Но что от этого толку? Какой вообще во всем этом толк?

Через некоторое время после того, как шум затих, крепостной из домашней прислуги, собравшись с силами, выбрался из постели, зажег лампу от углей очага и пошел посмотреть, как обстоят дела в доме Торкела Эрлендсона. Он обнаружил, что в комнате Фреды Ормсдотер была открыта дверь на улицу, ребенок исчез, а она сама лежит, скрючившись и истекая кровью на пороге.

Он занес ее в дом. После этого она лежала в жару, выкрикивая в бреду такое, от чего пришедший священник только качал головой и крестился.

Никто не мог ничего от нее добиться, дважды в течение последующих дней она пыталась убежать, но каждый раз ее ловили и приводили обратно. У нее не было сил сопротивляться.

Но в одну ночь она проснулась в одиночестве, мысли ее прояснились или так ей показалось, — и к ней вернулось немного сил.

Некоторое время она лежала, составляя план. Затем она осторожно сползла с кровати, стиснув зубы, чтобы они не стучали от холода, надела шерстяное платье и длинный плащ с капюшоном, потом взяла башмаки в руки и в одних чулках прошла на кухню, чтобы взять с собой хлеба и сыра.

Проходя обратно через свою комнату, она остановилась, чтобы поцеловать распятие над своей кроватью.

— Прости меня, если сможешь, — прошептала она, — что я люблю его больше, чем тебя. Я — грешница, но это не его грех, а мой.

Она вышла под звезды. Их было великое множество, немигающих и ярких. Ночь была тихая, только иней скрипел у нее под ногами. Она почувствовала холод. Потом она направилась в сторону конюшни.

Замок оставался сумрачным и спокойным, когда день клонился к вечеру. Лиа обхватила руку Вальгарда, которая лежала у нее на груди. Медленно, осторожно она подняла ее, опустила на постель, и соскользнула на пол.

Он повернулся, бормоча во сне. Энергия его бодрствования исчезла, оставив обтянутый плотной кожей скелет, которая провисала лишь в глазницах и на подбородке. Лиа взглянула на него. В ее руке сверкнул нож.

Как легко перерезать ему горло — нет, от нее зависело слишком многое. Если она ошибется — ведь он даже во сне оставался настороженным, как оборотень, все будет потеряно. Она отошла в сторону, неслышно как тень, Прикрыла наготу халатом, подпоясалась и вышла из покоев графа. В правой руке она держала нож, в левой — ключи от замка, забрав их из тайника, в который она сама же ему и посоветовала их положить. На лестнице она прошла мимо еще одной женщины. Та выносила мечи из арсенала. Никто не проронил ни слова.

Тролли метались в тяжелом сне. То и дело Лиа проходила мимо караульного, который не обращал на нее внимания, лишь скользнув по ней взглядом. Женщин эльфов часто отправляли по разным поручениям их хозяева.

Она опустилась в подземелье и, подойдя к двери темницы, в которой сидел Имрик, отомкнула тройной замок. Бесенок таращился на нее сквозь тревожное красное марево. Одним броском Лиа набросилась на него. Он захлопал крыльями, но, прежде чем он успел закричать, уже шлепнулся вниз с перерезанной глоткой.

Лиа раскидала огонь. Потянувшись вверх, она перерезала веревки, которые связывали Имрика. Он тяжело упал ей на руки, а когда она положила его на пол, он растянулся, как мертвый.

Она начертила исцеляющие руны на кусочках обугленного дерева и положила их ему под язык, на глаза и обожженные ступни, на бессильно повисшие руки. Она прошептала заклинания. Плоть сморщилась и почернела. Имрик вскрикнул от боли, но не издал никакого другого звука.

Лиа сняла со связки несколько ключей и положила их рядом с ним.

Когда ты поправишься, — тихо сказала она, освободи пленных эльфов. Их заключили в подземелье для большей безопасности. Оружие будет спрятано в старом колодце за центральной башней замка. Пойдешь за ними только тогда, когда сражение будет в самом разгаре.

— Хорошо, — пробормотал он сухими губами. — А еще я возьму воды, вина, кусок мяса и все, что мне задолжали тролли.

Огонь в его глазах разгорелся так ярко, что Лиа сама испугалась.

Неслышно ступая босыми ногами, она прошла по подземному переходу в башню для астрологов, которая сейчас не использовалась и из которой была видна наружная стена по восточной стороне. Она шла и шла вверх по винтовой лестнице, пока не очутилась среди сложных бронзовых и хрустальных приспособлений. Оттуда она вышла на кольцевой балкон. Хотя она находилась в тени, заходящее солнце ослепило ее сиянием видимых и, еще более ужасных, невидимых лучей. Она с трудом разглядела человека, стоявшего в блестящей кольчуге около стены, как было сказано в сообщении, которое на закате принесла летучая мышь.