Николай Гумилев - Юрий Зобнин

14 марта. Во время кронштадтских событий проходит первый «Вечер стихов», организованный «Цехом поэтов». На нем помимо Гумилева выступали О. Э. Мандельштам, М. Л. Лозинский, И. В. Одоевцева, Г. В. Иванов, В. Ф. Ходасевич, H.A. Оцуп, В. А. Рождественский и др. Гумилев вновь объединил вокруг себя крупнейшие литературные силы Петрограда. Помимо того, «молодежным филиалом» «Цеха поэтов» стало возникшее весной в Литературной студии Дома Искусств, руководимой Гумилевым, объединение «Звучащая раковина» (И. М. и Ф. М. Наппельбаум, В. И. Лурье, К. К. Вагинов и др.).

18 марта. Восстание моряков Кронштадта подавлено войсками М. Н. Тухачевского.

30 марта. Проводит в Бежецке «Вечер поэзии» для местного филиала Союза поэтов.

Начало апреля. Отдает в издательство «Петрополис» рукопись новой книги стихов «Огненный столп» (вышла в августе, в канун гибели поэта).

20 апреля. Второй вечер «Цеха поэтов» в Доме искусств. Реагируя на растущее влияние «цеховиков» в Союзе поэтов, противники Гумилева убедили A.A. Блока написать «разгромную» статью «Без божества, без вдохновенья. Цех акмеистов».

18 мая. Едет в Бежецк и забирает в Петроград жену и дочь. Лену Гумилеву на лето отвозят в Парголово, где находится дача Детского дома, в котором сотрудничает Т. Б. Лозинская.

Возможно, это еще и конспиративная мера: по Петрограду начались аресты участников Петроградской боевой организации Ю. П. Германа (сам Герман к этому времени убит при попытке перейти финскую границу).

Начало июня. Адъютант командующего Черноморским флотом контр-адмирала A.B. Немитца В. А. Павлов предложил Гумилеву совершить поездку в Крым в адмиральском поезде. Непосредственно перед поездкой поэт передал представителю ревельского (таллинского) издательства «Библиофил» для ознакомления первую редакцию книги «Шатер» (вышла после гибели поэта, в конце 1921 г.).

Июнь. Путешествие в адмиральском поезде по разрушенному Гражданской войной югу России, через Украину в Крым. По прибытии в Севастополь В. А. Павлов взялся отпечатать «Шатер» в военно-морской типографии. Гумилев делает новую, окончательную версию книги, посвящает ее «Памяти моего товарища в африканских странствиях Николая Леонидовича Сверчкова», и через несколько дней «Шатер» был издан. В Севастополе навестил семью A.A. Ахматовой и познакомился с командиром отряда канонерских лодок С. А. Колбасьевым, с которым совершил морскую прогулку до Феодосии. Здесь поэт виделся с М. А. Волошиным, с которым счел возможным поздороваться за руку. С отпечатанным тиражом «Шатра» покидает Севастополь. По пути заезжает в Ростов-на-Дону, где смотрит постановку драматической поэмы «Гондла» в местной студии «Театральная мастерская» и договаривается с актерами похлопотать об их переезде в Петроград.

2–6 июля. Находится в Москве. Выступает с чтением стихов в «Кафе поэтов», где происходит его встреча с Я. Г. Блюмкиным. Вместе с И. В. Одоевцевой наносит визит Ф. К. Сологубу. На эти дни приходится и его «мимолетный» роман с давней «ялтинской» знакомой — O.A. Мочаловой.

9 июля. Вернувшись в Петроград, навещает Ахматову, которая рассталась к этому времени с В. К. Шилейко и снимает комнату на Сергиевской ул., 7. Он рассказывает ей о свидании с ее родными в Севастополе и о трагической кончине (самоубийстве) Андрея Горенко. Провожая Гумилева по «черной» винтовой лестнице, Ахматова произносит: «По такой лестнице только на казнь ходить!»

11 июля. Вместе с Ахматовой участвует в «Вечере поэтов», устроенном «Домом литераторов».

Конец июля. Вносит последние исправления в корректуру «Огненного столпа» и сдает ее в печать. Встречи с юной поэтессой H.H. Берберовой.

2 августа. В Доме искусств проводит занятие литературной студии «Звучащая раковина». H.H. Берберова вспоминала, что после занятий Гумилев показал ей тетрадь с новыми стихами и сказал: «Сегодня ночью, я знаю, я напишу опять, потому что мне со вчерашнего дня невыносимо грустно, так грустно, как никогда не было».

Ночь с 3 на 4 августа. Арестован в «Доме искусств» по обвинению в участии в заговоре против советской власти. Препровожден сначала в здание ПетроЧК на Гороховой 2, а затем — в Дом предварительного заключения на Шпалерной, 25. Это последние «петроградские адреса» поэта.

6 августа. В. Н. Таганцев дает пространные показания о сотрудничестве Гумилева с В. Г. Шведовым во время кронштадтских событий.

9 августа. Последнее письмо поэта на свободу из камеры № 77 Дома предварительного заключения: «Хозяйственному комитету Дома Литераторов. Я арестован и нахожусь на Шпалерной… Я здоров. Прошу сообщить об этом жене». В тот же день Гумилев дает письменные «Показания по существу дела», в которых он решительно отрицает свою причастность к деятельности ПБО.

18 августа. Гумилева допрашивает «следователь Якобсон» — особоуполномоченный Особого отдела ВЧК Я. С. Агранов. Поэт признается в своих контактах с Вячеславским (подпольная кличка В. Г. Шведова) и признает, что взял от него «на всякий случай» деньги, которые «держал в столе, ожидая или событий, то есть восстания в городе, или прихода Вячеславского, потому что после падения Крондштадта я резко изменил мое отношение к Советской власти». Это признание и стало основанием для смертного приговора, так как в данном контексте принятие денег от заведомого заговорщика делало Гумилева соучастником заговора.

20 августа. Гумилева вновь допрашивает Агранов, добиваясь от поэта списка лиц, так или иначе прикосновенных к ПБО. «Фамилий лиц я назвать не могу, — отвечал поэт, — потому что… просто думал встретить в нужный момент подходящих по убеждению мужественных и решительных людей».

23 августа. Гумилева вновь допрашивает Агранов, добиваясь от него списка «потенциальных заговорщиков». «Никаких фамилий, могущих принести какую-нибудь пользу организации Таганцева путем установления между ними связей, я не знаю и потому назвать не могу». Ни одного имени здравствующих людей (Герман и Шведов были убиты при задержании и поэт это знал) Гумилев не назвал. В тот же день Я. С. Агранов составляет «Заключение по делу № 2534 гр. Гумилева Николая Степановича, обвиняемого в причастности к контрреволюционной организации Таганцева (Петроградской боевой организации) и связанных с ней организаций и групп»: «В своих показаниях гр. Гумилев подтверждает вышеуказанные против него обвинения и виновность в желании оказать содействие контрреволюционной организации Таганцева […] гр. Гумилев подтверждает получку денег от организации в сумме 200 000 рублей для технических надобностей […] На основании вышеизложенного считаю необходимым применить по отношению к Гумилеву Николаю Степановичу как явному врагу народа и рабоче-крестьянской революции высшую меру наказания — расстрел». Это и был приговор: суд над политическими преступниками в Петрограде, еще находящимся после Кронштадтского восстания на осадном положении, не был обязателен.