Рокоссовский - Борис Соколов

Так, например: 4-й гв. ск только в боях за плацдарм с 1 по 26.8.1944 г. потерял 7777 человек и за это же время получил пополнение 3081 человек. К настоящему времени стрелковые дивизии сократились до 4000–4200 человек, главным образом, за счет стрелковых рот: стрелковые роты насчитывают по 30–35 человек.

2. За последние дни в боях за расширение плацдарма чувствуется усталость войск, нет боевого порыва — вялость, ежедневные потери сильно сокращают состав малочисленных рот, вследствие чего бои по расширению плацдарма не дают должного результата.

Так, например: 4-й гв. ск 26.8.1944 г. задень боя продвинулся в среднем на 1–2 км (на фронте 10 км), потеряв при этом 405 человек, главным образом за счет активных штыков, что в целом равняется 11 стрелковым ротам (по 35 человек).

3. Считаю целесообразным:

а) Для армии польской расширить полосу обороны на плацдарме, расположив во второй линии (в тылу) одну сд 8-й гв. А. За счет расширения полосы армии польской — ск 8-й гв. А поочередно отводить в тыл, где давать войскам отдых, пополнять их и обучать, т. е. готовить войска для предстоящих наступательных действий.

б) Для дальнейшего расширения плацдарма армии польской решать частные наступательные задачи.

4. 7-й гвардейский кав. корпус — форсировать р. Висла на участке Кобыльница — Варгоцын и во взаимодействии с войсками 8-й гв. А очистить от противника р-н р. Радомка, дорога Северынув — Кузенице».

29 августа 1944 года Ставка приказала 1, 2, 3-му Белорусским и 4-му Украинскому фронтам перейти к обороне. Исключение составляли войска правого крыла 1-го Белорусского фронта, две армии 2-го Белорусского фронта, которому, в частности, приказывалось: «1. Правому крылу войск фронта с получением настоящей директивы перейти к жесткой обороне. Силами 43-й и 3-й армий не позднее 4–5.9 выйти на р. Нарев, захватить плацдарм на западном берегу реки в районе Остроленка, после чего также перейти к жесткой обороне».

5 сентября в советский НКИД было передано послание британского военного кабинета, в котором, в частности, говорилось:

«Военный Кабинет желает, чтобы Советское Правительство знало о том, что общественное мнение в данной стране глубоко затронуто событиями в Варшаве, а также ужасными страданиями поляков, находящихся там. Независимо от правильностей и неправильностей в отношении начала восстания в Варшаве, само население Варшавы не может нести ответственности за принятые решения. Наш народ не может понять, почему полякам в Варшаве не было отправлено никакой материальной помощи извне. Тот факт, что такая помощь не могла быть отправлена ввиду отказа Вашего Правительства позволить самолетам Соединенных Штатов приземляться на аэродромах в России, сейчас становится общеизвестным. Если, кроме всего этого, поляки в Варшаве будут сейчас подавлены немцами, что, как нам сообщают, должно произойти в течение двух или трех дней, удар по общественному мнению здесь не сможет поддаться учету. Сам Военный Кабинет затрудняется понять отказ Вашего Правительства принять во внимание обязательства Британского и Американского Правительств оказать помощь полякам в Варшаве. Действие Вашего Правительства в предотвращении отправки этой помощи представляется нам противоречащим духу Союзного сотрудничества, которому Вы и мы придаем столь большое значение как в настоящий момент, так и на будущее.

Из уважения к Маршалу Сталину, а также к советскому народу, с которым мы искренне желаем работать в будущие годы, Военный Кабинет желает обратиться к Советскому Правительству со следующим призывом: оказать всемерную помощь, которая может быть в его силах и, кроме всего прочего, предоставить возможность для самолетов Соединенных Штатов приземляться с этой целью на Ваших аэродромах».

На это послание последовал ответ советского правительства:

«Советское Правительство сообщало уже Британскому Правительству свое мнение о том, что за варшавскую авантюру, предпринятую без ведома Советского Военного Командования и в нарушение оперативных планов последнего, несут ответственность деятели польского эмигрантского правительства в Лондоне.

Советское Правительство хотело бы, чтобы была организована беспристрастная комиссия для выяснения того, по чьему именно приказу было начато восстание в Варшаве и кто виновен в том, что советское военное командование не было об этом уведомлено заранее. Никакое командование в мире, ни английское, ни американское, не может мириться с тем, чтобы перед фронтом его войск было организовано в большом городе восстание без ведома этого командования и вопреки его оперативным планам. Понятно, что советское командование не должно составлять исключение. Несомненно, что если бы перед восстанием в Варшаве запросили советское командование о целесообразности устройства восстания в Варшаве в начале августа, то советское командование отговорило бы от такой затеи, ибо советские войска, прошедшие с боями свыше 500 километров и достаточно уставшие, не были тогда готовы, чтобы взять штурмом Варшаву, имея при этом в виду, что немцы к тому времени уже успели перебросить с запада свои танковые резервы в район Варшавы (на самом деле в двадцатых числах июля, когда польское правительство решало вопрос о восстании, советские войска быстрыми темпами двигались к Варшаве, рассчитывая взять ее к 6 августа. — Б. С.).

Никто не сможет упрекнуть Советское Правительство, что оно оказывает будто бы недостаточную помощь польскому народу, и в том числе Варшаве. Наиболее действенной формой помощи являются активные военные действия советских войск против немецких оккупантов в Польше, давшие возможность освободить более четвертой части Польши. Все это дело рук советских войск и только советских войск, проливающих кровь за освобождение Польши. Остается малоэффективной форма помощи варшавцам, а именно — сбрасывание с самолетов оружия, медикаментов, продовольствия. Мы несколько раз сбрасывали и вооружение, и продовольствие варшавским инсургентам, однако каждый раз получали сведения, что сброшенное попало к немцам. Если Вы, однако, так сильно верите в эффективность такой помощи и настаиваете на том, чтобы советское командование организовало совместно с англичанами и американцами подачу такой помощи, Советское Правительство может согласиться на это. Необходимо только, чтобы помощь эта оказывалась по заранее установленному плану.

Что касается Вашей попытки сделать Советское Правительство в какой-либо степени ответственным за варшавскую авантюру и за жертвы варшавцев, то Советское Правительство не может это рассматривать иначе, как желание свалить ответственность с больной головы на здоровую. То же самое надо сказать насчет того, что позиция Советского Правительства по вопросу о Варшаве будто бы противоречит духу союзного сотрудничества. Не может быть сомнения, что если бы Британское Правительство приняло меры к тому, чтобы советское командование было своевременно предупреждено о намеченном восстании в Варшаве, то дела с Варшавой приняли бы совсем другой оборот. Почему Британское Правительство не сочло нужным предупредить об этом Советское Правительство? Не произошло ли здесь то же самое, что и в апреле 1943 года, когда польское эмигрантское правительство, при отсутствии противодействия со стороны Британского Правительства, выступило со своим враждебным Советскому Союзу клеветническим заявлением о Катыни? Нам кажется, что дух союзного сотрудничества подсказал бы Британскому Правительству другой образ действий.