Индия, Судан, Южная Африка. Походы Британской армии - Уинстон Спенсер Черчилль

офицерах, угаснет и умрет и в их начальниках. Генералы по-прежнему будут, но они не будут охотно рисковать плодами долгих лет службы в разных проклятых странах среди всяких опасностей. Они будут смотреть на вражеские позиции. Они будут стараться разделить ответственность. Они будут требовать приказов и инструкций. Но сражаться они не будут, пока останется такая возможность, а если и будут, то только в согласии с принципом ограниченной ответственности, что означает большое кровопролитие безо всякого результата.

Блумфонтейн, 16 апреля 1900 г.

После небольшого перерыва занавес поднимается для следующего акта. Сцена и большинство персонажей другие, но это та же самая пьеса. Город, город из кирпича и кровельного железа, стоит на краю широкой равнины, покрытой жухлой травой, от негостеприимного вида которой он старается отвернуться, прижимаясь в поисках защиты к покрытым кустарником холмам на севере. В толпе одноэтажных жилых домов выделяются более внушительные постройки — административные и коммерческие здания, которые возвышаются над прочими — привлекают внимание и наводят на мысль о преимуществах более высокой цивилизации. Темные холмы — их неровные контуры в одном месте разорваны симметричным силуэтом форта — служат фоном этой картины: Блумфонтейн, апрель 1900 года.

Пять часов вечера. Рыночная площадь заполнена офицерами и солдатами, которые слушают оркестр «Буйволов». Каждый полк, каждая колония Империи представлены здесь; все в униформе цвета хаки, но различаются невероятным количеством разнообразных значков.

Местные жители, бородатые бюргеры, которые заключили мир, горожане, которые никогда не хотели лезть в драку, стоят вокруг и почтительно смотрят. В конце концов, есть гораздо худшие вещи, чем быть побежденным. Спрос большой, армия богата, цены высоки. Торговля быстро последовала за флагом, который развивается на каждом здании; и будь то промышленные товары или сельскохозяйственная продукция, все сейчас пользуется спросом.

Офицеры собрались у претенциозного здания клуба, и здесь я вижу знакомых со всех постов Империи.

Разговоры неожиданно прерываются. Все оглядываются. Посреди площади в полном одиночестве вышагивает небольшого роста седовласый джентльмен с очень широкими плечами и несгибаемой спиной. На нем форменная фуражка с широким красным околышем и тяжелым козырьком с золотой тесьмой, коричневые сапоги для верховой езды, туго затянутый ремень, но никаких медалей, орденов и прочих знаков отличия. Однако ни у кого не было ни минуты сомнения в том, кто это, и я знаю, что смотрю на величайшего поданного Королевы, командира, который за несколько коротких месяцев перевернул весь ход войны и превратил нечто, близкое к полному отчаянию, в почти чрезмерный триумф. Такова была сцена в день моего прибытия в Блумфонтейн. Какова же была ситуация?

Быстрое вторжение на их территорию, ошеломляющие удары, полученные ими при Кимберли, Паардеберге, Тополиной Роще и Драйфонтейне, а также плохие вести из Наталя деморализовали буров в Свободной Республике. Если бы мы могли давить на них непрерывно, вся страна до реки Вааль могла быть завоевана. Поощряемые прокламацией лорда Робертса и поверившие в то, что сопротивление в Южной Республике окончательно подавлено, очень многие жители Свободной Республики вернулись домой, принесли клятву сохранять нейтралитет и приготовились принять неизбежное.

Но пока армия ждала, поскольку ей совершенно необходимо было время, чтобы получить припасы, достать лошадей, тысячи лошадей, выдать пехоте новые башмаки и дать всем войскам небольшую передышку, буры оправились от паники, собрались с силами и в настоящий момент храбро перехватили инициативу.

Они получили большие, хотя, вероятно, и временные преимущества. Вера в то, что война в Свободной Республике окончена, — что и заставило многих бюргеров разойтись по домам — в какой-то мере разделялась и британским командованием, к тому же это громко провозглашалось его колониальными советниками. Чтобы защитить фермеров, которые заключили мир, войска Империи рассредоточили свои силы на широком пространстве. Через Свободную Республику была проведена линия, тянувшаяся от Четырнадцати Ручьев через Бошоф, Блумфонтейн и Табанчу, к югу от нее страна считалась завоеванной и усмиренной.

Тем временем Оливер и южные командос, отозванные с их операций в Капской Колонии, предприняли поспешный и, как казалось, отчаянный марш, чтобы присоединиться к основным бурским силам. Они ожидали атаки той самой ужасной армии, которая уже поглотила Кронье; но дойдя до Ледибранда, нашли там только Пильхера с несколькими сотнями солдат, которые пустились наутек. Тогда до них дошло, что основная часть британских войск в настоящее время практически обездвижена в Блумфонтейне. Тут они повернули. Пильхер осторожно бежал впереди них и наткнулся на бригаду Бродвуда около Табанчу. Снова собравшись с духом, получив сильные подкрепления от своих сторонников к северу от линии оккупации, буры продолжали наступать. Бродвуду пришлось отойти к девятой дивизии, которая стояла лагерем к западу от гидротехнических сооружений. Он проделал двадцатимильный ночной переход и ранним утром встал лагерем, думая, как думают многие, что на сей раз он оторвался от преследования. Наступило утро, а с ним началась бурская канонада.

Я не хочу давать здесь детального описания последовавшего за этим сражения. По многим причинам оно достойно отдельного, более подробного рассмотрения, главным образом потому, что оно показывает бура с его лучших сторон: искусного в войне и прежде всего убийственно хладнокровного. Короче говоря, произошло следующее: снаряды стали рваться в лагере. Каждый говорил: «Уберите чертовы вагоны подальше от огня. Мы прикроем их отступление». Это было проделано наилучшим образом. Вышеупомянутые вагоны поспешили убраться из-под обстрела, но попали в засаду. Пушки, пленные, много припасов — все попало в руки буров. Девятая дивизия неожиданно отступила к Блумфонтейну — слишком неожиданно, сказали в армии, помимо прочих высказываний, повторять которые не мое дело, и все шишки посыпались на Гатакра.

У Гатакра был пост в Девецдорпе — три роты Королевских ирландских стрелков, две роты конной пехоты. Как только он узнал об отступлении девятой дивизии, он послал приказы по нескольким дорогам этому посту, чтобы они тоже отступали. Они стали отходить, но у Реддерсбурга ловушка захлопнулась. Не будем судить кого-либо слишком сурово или не зная фактов. Последовал бой. Потеряв восьмерых убитыми и тридцать одного ранеными, отступающие войска сдались, когда шедшее на помощь подкрепление было всего в пяти милях. Все свернулось назад к Блумфонтейну и железнодорожной линии, которую было жизненно важно удержать. Подкрепления были выдвинуты вперед на случай крайней необходимости: Рандл с английской дивизией был отозван из Кимберли в Спрингфонтейн; Хантер с десятой дивизией (наши старые друзья, Ирландская бригада и фузилеры) вышли из Наталя, тем самым обрекая Буллера на чисто оборонительные действия, а буры тем временем устремились на юг.

В соответствии с условиями прокламации лорда Робертса, многие фермеры Свободной Республики, так сказать, боевики бурской армии, которые думали, что все кончено, а иными словами — дезертиры, явились