Обратная сторона пути - Оксана Панкеева

— Можно.

Витька торопливо отвернулся и, все еще пошатываясь, побрел прочь. Его и без того подташнивало.

Изнутри пирамида не была абсолютно пустой и темной, как показалось Шеллару в момент падения. Вновь открыв глаза, он вполне отчетливо разглядел над собой расписной потолок, слегка облупившийся от времени, но не утративший яркости красок. Потолок нависал слишком низко, чтобы находиться под вершиной, значит, внутри пирамида тоже разделена на ярусы. Его хорошо видно, значит, где-то рядом есть свет. Более того, слышны голоса.

Шеллар отвел взгляд от потолка и тут же увидел и источник света, и обладателей голосов. Прямо над его телом висел в воздухе обычный шарик-светлячок, какими с успехом пользовался Мафей лет этак с десяти, а чуть дальше, в ногах, сидели на корточках, деловито переговариваясь, двое незнакомцев. Они странно смотрелись рядом — дивной красоты эльф в белой мантии, среброволосый, как Мафей, и лысая мумия в истлевшей от времени хламиде, — но они действительно сидели рядом и общались вполне дружелюбно. Только эльф говорил кротко, сочувственно и по-эльфийски, а мумия раздраженно вздымала иссохшие руки и сварливо огрызалась на незнакомом Шеллару языке, даже частично не напоминавшем харзи. Судя по всему, между почтенными мэтрами происходил консилиум, ибо каждая реплика сопровождалась указующим жестом, недвусмысленно направленным на многострадальную ногу пациента.

Только тут Шеллар спохватился и обратил внимание на свое странное самочувствие. Тот факт, что у него ничего не болело, еще можно было объяснить обычным обезболивающим заклинанием, но вместе с болью странным образом исчезли и слабость, и головокружение, и даже усталость. Он давно не чувствовал себя так легко и свободно, пожалуй, с тех самых пор, как…

Мысленно выругавшись — в основном чтобы отогнать внезапный страх, — Шеллар поднял голову… затем привстал…

Ну точно! Это что же, так отныне будет повторяться каждый год? Из-за того, что один раз ему удалось обмануть смерть, теперь она ежегодно в этот день будет возвращаться и требовать реванша? Или как это понимать?

Его материальная часть скромно помалкивала и, по всей видимости, собиралась в ближайшие часы окончательно разделиться с духовной. Ждать от нее ответа на вопросы было бессмысленно.

— Господа, — вежливо окликнул Шеллар в надежде, что хотя бы один из двух магов его услышит и заметит. — Не позволите ли вы мне тоже поучаствовать в разговоре, ибо мне кажется, речь идет обо мне.

Господа одновременно, словно по команде, повернули головы и уставились на непрошеного собеседника.

— О, простите, я не заметил, что вы здесь, — извиняющимся тоном произнес эльф, легко и непринужденно переходя на ортанский. Да и не удивительно — как бы он иначе общался с соратниками три века назад, когда был жив. В профиль Шеллар его не узнал, так как и на иконах, и на историческом полотне маэстро Хаггса великомученика Феандилля изображали всегда в фас. Теперь же, когда он повернулся лицом, не узнать его было невозможно.

Мумия в очередной раз проворчала что-то ругательное. Да и без того древний куфтийский некромант настолько сильно походил на Повелителя, что даже смотреть на него было жутковато и крайне неприятно.

— Не обращайте внимания. — Видимо, на призрачном лице Шеллара отразились какие-то неконтролируемые эмоции, и эльф тут же поспешил его успокоить. — Мэтр Ушеб не отличается вежливостью и терпимостью, но его можно понять — две тысячи лет одиночества кому угодно испортят характер.

— А вы, значит, здесь недавно? — Вопрос получился глупый донельзя, но составить что-то более сложное, используя тот чудовищный фарш, в который превратилась его память, Шеллар не сумел.

— К сожалению, — грустно развел руками эльф. — Крайне неловкая получилась история… Если совсем кратко, я оказался здесь по неудачному стечению обстоятельств и не могу теперь выйти наружу. Даже телепортом, ибо все известные мне ориентиры стерлись еще в момент моей смерти. Из-за этого мне приходится большую часть времени проводить в стазисе, так как вода в нижнем ярусе собирается слишком медленно, а без пищи я могу прожить хотя и долго, но все же ограниченное время. Но не будем подробно останавливаться на моей скромной персоне, ваши проблемы кажутся мне более серьезными, и уместнее будет обсудить их.

— Я умираю? — уточнил Шеллар. Не потому, что сомневался, а чтобы собеседник из-за своей тактичности не пустился в иносказательные рассуждения и вообще понял, что пациент во всех этих утешительных плясках не нуждается.

Эльф коротко кивнул.

— И, судя по тому, что ваше призрачное состояние не вызывает у вас удивления, не в первый раз.

— От чего?

— Сепсис. Молниеносная форма.

— Сколько мне осталось?

— Минимум — десять часов. Максимум… не могу сказать точно.

— Варианты есть?

Святой великомученик покачал головой с таким виноватым видом, словно лично таскал искусанного пациента по грязному болоту.

— Для квалифицированного специалиста пятой стихии процесс еще обратим, но здесь нет ни условий, ни инструментов, чтобы обработать рану. Здесь даже воды нет, не говоря уж о стерильных инструментах и перевязочных материалах. Целебное заклинание, которое я наложил, поможет, но лишь на время. Рана по-прежнему инфицирована, и вскоре процесс возобновится. Возможно, со временем разовьется и гангрена.

— Значит, единственный шанс выжить для меня — выбраться отсюда?

— Если вы знаете способ.

— В таком случае я его поищу. А пока я буду искать… вас не затруднит наложить на мое тело стазис, чтобы не тратить время и силы на бесполезное лечение?

— Мысль весьма здравая, — эльф немного оживился, обрадовавшись, что к милому обществу сварливой мумии не добавится еще и разлагающийся труп, — ведь, будучи бесплотным, вы легко можете выбраться наружу сквозь стены и позвать кого-нибудь на помощь. Но сначала… раз уж я вышел из стазиса, возможно, нам стоит познакомиться и поговорить? Нам чрезвычайно интересно, кто вы и как сюда попали, у вас, наверное, тоже есть к нам вопросы…

— Нет-нет, — торопливо возразил Шеллар. — То есть я, конечно же, очень хочу с вами пообщаться, но не сейчас. Мне нужно срочно уединиться где-нибудь и основательно поразмыслить, чтобы разобраться в собственной памяти. До тех пор, пока я не приведу в порядок свой разум, из меня будет не особенно полезный собеседник. Вы не сочтете меня невежей, если я попрошу отложить нашу беседу на некоторое время? Если вам на это время нужно будет вернуться в стазис, я охотно подожду…

— А что случилось с вашей памятью? — обеспокоился сострадательный мистик.