Многоярусный мир: Создатель вселенных - Фармер Филип Хосе

Он заговорил с тевтоном, и тот что-то прошептал в ответ Кикаха склонился к нему поближе, но уловил только несколько слов. И они не имели ничего общего с дракландским диалектом. Баронет говорил на языке властителей.

Кикаха вернулся к Подарге. Ее глаза открылись и потускнели. Вуаль смерти медленно покрывала их.

— Подарга! — воскликнул он. — Что случилось?

Гарпия застонала и, сказав несколько слов, умерла. Кикаха ничего не понимал — она тоже говорила на языке властителей.

Кикаха позвал Анану. Пока она стояла на страже, он попытался допросить До Шаптарпа. Тевтон находился в глубоком шоке и быстро терял силы. На какой-то миг он узнал Кикаху, и жажда жизни заставила Звонаря снизойти до мольбы. Он знал, что люди иногда проявляют жалость — и это могло бы спасти его.

— Мой колокол… где-то здесь… положи его на мою голову… А я тогда…

Его губы задергались, и что-то забулькало в горле.

— Почему ты овладел До Шаптарпом, а не убил его? — спросил Кикаха. — Кто ты?

— Мы ждали десять тысяч лет, — прошептал Звонарь. — И тут… ты.

Глаза поблекли, словно в мозг попала пыль. Челюсть отвисла, как подъемный мост из замка души — если только у Звонарей действительно имелись души. А почему бы и нет, если они есть у других? Ужасный метод внедрения в человеческие тела делал Звонарей смертельными врагами, но на самом деле по уровню жестокости и опасности они ничем не отличались от людей. Конечно, обладание разумом казалось ужасным и омерзительным, однако мозг жертвы погибал еще до того, как Звонарь внедрялся в тело, и их зомбирование можно было считать обыкновенным убийством.

— Итак, этот третий Звонарь захватил мозг До Шаптарпа, — рассуждал Кикаха. — Он, видимо, ушел на верхние этажи и затаился. Парень предполагал, что я удеру от его приятелей, и надеялся убить меня чуть позже. А мне бы и в голову не пришло подозревать тевтона.

Теперь Подарга. Мы могли бы допустить, что Звонарь перешел в нее еще на луне, однако это не так. На луне находились только двое главарей — фон Тарбет и фон Свиндеберн. А Лувах говорил, что видел их во время последней атаки на центр управления. Поэтому внедрение в ее мозг произошло уже после того, как Вольф и Хрисеида бежали через врата. Сначала главари перебили оставшихся свидетелей и представили дело в таком свете, будто Вольф и Хрисеида расстреляли всех дракландских солдат. А потом один из двух Звонарей вселился в Подаргу.

Мне почему-то кажется, что второй главарь перешел в какого-нибудь солдата, которого они приберегли для такого случая. И именно этот солдат чуть позже напал на Нимстовла. Вот так, несмотря на хитрость и коварство, фон Тарбет и фон Свиндеберн нашли свою смерть. Судьбу не обманешь, а меня — тем более! И я могу поспорить, что Звонарь в теле Подарги хотел изобразить раскаяние и внезапно вспыхнувшие дружеские чувства. Гарпия предложила бы мне мир и горько сожалела о прошлых разногласиях. А потом я потерял бы бдительность, и она убила бы меня. Довольно мило, правда? К счастью, Звонарь в теле Подарги не узнал своего сородича, овладевшего телом До Шаптарпа. И они убили друг друга! — Кикаха захохотал, но вдруг замолчал и снова стал серьезным. — Вольф и Хрисеида попали в безвыходное положение. Надо пойти в библиотеку и найти кодовый регистр. Если он внес туда эти врата, мы узнаем, куда их занесло и каким опасным будет это путешествие.

Они направились к выходу. Вид Подарги опечалил Кикаху и он немного отстал. У нее было лицо Ананы, и одного этого хватило, чтобы испортить настроение — она выглядела как мертвая Анана. Он подумал о ее безумии, о тех страданиях, которые Подарга терпела три тысячи двести лет, и мысль об этом легла на него тяжелым грузом. А ведь она могла бы снова обрести тело женщины, если бы приняла тогда предложение Вольфа. Но безумие обрекло ее на новые муки, и она поклялась отомстить человеку, который поместил ее в тело гарпии.

Анана остановилась так резко, что Кикаха чуть не налетел на нее.

— Этот звон! — застонала она. — Он начинается снова!

Она закричала и в тот же миг вскинула лучемет. Но Кикаха уже стрелял. Он едва не задел Анану: его луч пересек дверной проем как раз в тот момент, когда в нем появился человек. Кикаха установил лучемет на полную мощность, и оружие теперь не жгло, а скорее резало. Луч скользнул по фигуре маленького властителя и отсек ему кусок левого плеча.

Нимстовл отскочил назад.

Кикаха подбежал к двери и замер на пороге, не решаясь выглянуть в коридор.

— Это фон Тарбет или фон Свиндеберн! — крикнул он. В его уме начинала выстраиваться логическая цепочка. Итак, один из главарей овладел Подаргой, а другой вселился в солдата. Затем они сожгли свои предыдущие тела, покинули центр управления и отправились на поиски врагов.

Тот, кто находился в теле солдата, набросился на Нимстовла. Возможно, он действительно ранил его. Как бы там ни было, ему удалось перейти во властителя.

Но это абсолютно невозможно. Для смены тел потребовалось бы два Звонаря, иначе кто бы поместил ему на голову матрицу-колокол. Значит, Звонарь в теле Подарги сопровождал того лже-солдата. Он помог оглушить властителя и после переноса матрицы удалился. Лже-Нимстовл пырнул ножом лишенного разума солдата и, дождавшись появления врагов, разыграл свою роль как по нотам.

Подмена Нимстовла могла принести результат, но подозрительность Кикахи разрушила их планы. Он запер Звонаря в комнате, однако тому как-то удалось выбраться. Интересно, с помощью чего? Какой-нибудь маломощный лазер, вживленный в тело?

Нимстовл-Звонарь вернулся назад, надеясь застать Кикаху и Анану врасплох. В случае удачи он мог бы исполнить задуманный план и привести свою расу к мировому господству. Но Звонарь не устоял перед искушением и взял с собой матрицу-колокол. И именно поэтому Анана заметила его приближение.

Допустим, Подарга помогла Звонарю перейти из тела солдата в тело Нимстовла. Однако, если это сделала не она, то во дворце где-то бродит еще один Звонарь, которого им предстоит найти и уничтожить.

Но сначала надо расправиться с Нимстовлом.

Выждав около десяти минут, Кикаха решил действовать. Если Звонарь остался на ногах, то он уже ушел достаточно далеко. А значит, они могут покинуть центр управления, не опасаясь выстрела в упор. Если же Звонарь лежит в коридоре и истекает кровью, то им тоже ничего не угрожает. Однако рана может оказаться не такой уж серьезной. Тогда Звонарь будет дожидаться Кикаху, чтобы использовать свою последнюю возможность.

Но ждать больше не имело смысла. Кикаха велел Анане отойти в сторону. Отойдя на несколько шагов, он разбежался и прыгнул в дверной проем. В прыжке Кикаха развернулся в воздухе, нажал на курок, и луч, скользнув по стене, прочертил в мраморе двухдюймовую канавку. Он в любой момент мог метнуться вверх или вниз, настигая поджидавшего противника.

Но Звонарь и не пытался оказывать сопротивление. Прислонившись к стене, он сидел в луже крови, вытекавшей из раны на плече. У ног лежал лучемет. Голова откинулась назад, челюсть отвисла. Кожа начинала синеть.

Кикаха упал на пол, вскочил на ноги и, отключив лучемет, медленно приблизился к Звонарю. Убедившись, что тот не опасен, он склонился над ним и пощупал пульс. Нимстовл открыл глаза. В них все еще теплилась жизнь.

— Мы обреченный народ, — прошептал Звонарь. — В нашем распоряжении имелось все, что необходимо для завоевания галактики. Но нас погубил один человек.

— Кто ты? — спросил Кикаха. — Граумграсс или тот, кто называл себя фон Свиндеберном?

— Я Граумграсс — король Звонарей. Сначала я находился в теле фон Тарбета, а потом в теле того солдата.

— Кто помогал тебе перейти в Нимстовла? — закричал Кикаха — Кто помог тебе овладеть этим телом?

Звонарь взглянул на него с неприкрытым удивлением.

— Ты не знаешь? — тихо спросил он. — Значит, у нас все еще есть надежда.

Анана отстегнула от ремней ранец Звонаря и, открыв его, с отвращением вынула большую черную матрицу-колокол.