Академия магов. Не всё подвластно чародеям. - Савелий Свиридов

-Уж не с помощью ли Вещего Сна? Ладно, шучу, не обращай внимания. Самое большое впечатление, вплоть до благоговейного трепета, на меня тогда произвела башня, незадолго до того возведённая по проекту инженера Эйфеля. Анри, разумеется, рассказывал про неё, но одно дело – воспринимать со слов, другое – самому увидеть. За умеренную плату любой желающий мог запечатлеть себя на её фоне – и фотографию ту я храню до сих пор. Вот, взгляни.

С пожелтевшего от времени чёрно-белого снимка восторженно глядела девушка в старомодной соломенной шляпке и платье в горошек. Эрик невольно скосил взор, сравнивая с оригиналом. Сходство поразительное – как будто фото сделано каких-то пару лет назад. Разве что глаза – теперь в них не осталось и следа детской наивности, лишь ровный спокойный огонь житейской мудрости и проницательности.

-Что, смотришь, хорошо ли сохранилась? Да-а, без Продления Жизни выглядела бы сейчас не очень. К тому же мне удалось слегка подремонтировать формулу, усилив эффект омоложения. Если хочешь, подарю её. Правда, вначале придётся силёнок магических поднабраться. А пока – желаешь услышать продолжение?

-Конечно.

-Тогда слушай. Праздник тот, увы, оказался недолог. Родня его меня не приняла, и не удивительно – Анри не раз хвалился, что из старинного дворянского рода происходит. На самом деле, как выяснилось, из семьи нуворишей, поднявшихся во время Реставрации на скупке и перепродаже земельных наделов и титулов их бывших владельцев; заодно и сами обзавелись гербом со всеми вытекающими атрибутами. К концу века семья изрядно обеднела, но лоск и гонор сохранились ещё те. Поэтому поселились мы в Латинском квартале, знаменитом прибежище творческой богемы, как его обитатели гордо именовали себя. А по сути – сборища тунеядцев и прожигателей жизни. О, не все, разумеется, я иногда бываю слишком категоричной в своих суждениях – были и действительно талантливые, и упорным трудом берущие своё. Но в компании, где тусовался мой возлюбленный, таковые являлись исключением. Пьянки-гулянки, декадентские беседы о вещах, к реальной жизни никакого отношения не имеющих, кокаин, модный среди 'золотой молодёжи' – скромной выручки за картины с такой развесёлой жизнью хватало ненадолго; бывали дни, когда вообще сидели без гроша. Предки Анри, видя, что сыночек не желает расставаться с 'чумазой испанкой', финансировать его прекратили, ограничившись жалкими подачками на карманные расходы.

Пришлось, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, устроиться поломойкой. К тому времени я уже понимала, что второго Матисса или Ван Гога из моего непутёвого бойфренда не получится, да и вообще вряд ли выйдет что-либо стоящее. И двух лет не минуло, как Анри превратился в алкоголика, несмотря на неоднократные попытки вытащить его из трясины. Привык любую неудачу заливать вином, а потом уже и повода не требовалось. Всё чаще пропадал из дома, прихватив последние деньги, и возвращался в невменяемом состоянии. А то и вовсе мог исчезнуть на несколько дней, зато потом, голодный и ободранный, валялся в ногах и выпрашивал прощение. В конце концов всё это мне смертельно надоело, и я поставила вопрос ребром, момент только выбрала неудачный – он уже успел приложиться к бутылке. Короче, заимев в свой адрес порцию нецензурных эпитетов да пару плюх, нокаутировала его точным ударом промеж ног, да прикрутила к кровати, чтоб не мешался под ногами. После чего собрала манатки и ушла.

Помыкавшись немного, пристроилась в богатый дом няней – но не для детей, однако. У вдовы Муштрейх таковых отродясь не было, зато имелись целых три болонки. Старуха их обожала больше всего на свете, буквально пылинки с них сдувала, если какая из шавок чихнёт вдруг – всё, трагедия жизни. Мне в обязанности вменялось кормить их, купать, развлекать играми и прогулками по парку, расчёсывать и завязывать бантики. Избалованные твари постоянно капризничали, грызли вещи и, пользуясь вседозволенностью, гадили где попало. Так и чесались руки взять какую-нибудь из них за хвост, да об стенку приложить хорошенько. Не без труда, но удерживалась, понимая, что последует за этим – либо старуха в ярости засадит меня в тюрьму, либо депортируют на родину, а возвращаться домой как-то совсем не хотелось. Однажды нервы всё же не выдержали – когда одно из несносных созданий зажевало моё новое платье, купленное после полугода жесточайшей экономии. Я отшлёпала её хорошенько, и в результате лишилась месячного жалования.

Вскоре после того я ушла от псинолюбивой работодательницы, откликнувшись на объявление о наборе девушек на работу в телефонную компанию. Читал, наверное, как осуществлялась телефония на заре её существования? Да, да, при активном участии барышень-операторов. Звонит клиент на станцию, отвечаешь ему, он просит – соедините меня с таким-то нумером! – или вообще фамилию называет, благо абонентов было не очень много. Вставляешь штырь с проводом куда надо, а по окончании разговора разъединяешь. По-твоему примитивно? Но для людей того времени иметь собственный номер – почти то же самое, как сейчас похвалиться наличием дома киборга-дворецкого. Вот, кстати, и фотка здания, где я дарила людям счастье общения между собой на расстоянии. А это снимок, вырезанный из газеты – про работу нашей дружной бригады операторов. Самой публикации, увы, не сохранилось.

Да и изображение выглядит не лучшим образом – даже не из-за качества, а как будто кусок бумаги, на котором оно было напечатано, кто-то долго и упорно мял, а потом старательно расправил и разгладил.

-Ему пришлось побывать в переделке, – нехотя подтвердила Лайта невысказанные сомнения Эрика. – Одно время была у меня мысль привести всё содержимое альбома в гламурный вид и даже раскрасить чёрно-белые снимки, но потом отказалась от этой затеи. Пошловато выглядеть будет, а так – как живые слепки истории.

Таких 'осколков былого' здесь присутствовали сотни, хотя, как призналась рассказчица, ещё большее их количество пропало бесследно или было уничтожено.

-Дружила когда-то с одним типом, внешне обаятельным, а на деле жутко ревнивым. Однажды, разозлившись, что я якобы строю глазки случайному знакомому, взял да изорвал целую кучу моих бумаг. На мелкие клочки, так что склеить их оказалось невозможным. На том наши отношения и закончились. Но давай не буду больше вспоминать этот не самый приятный эпизод из жизни, вернусь лучше к месту, на котором остановилась.

Там же, на телефонии, познакомилась с Роже, работавшим мастером-наладчиком связи. Полная противоположность разгильдяю Анри – собранный, целеустремлённый, пожалуй, даже слишком серьёзный для своих двадцати. Звёзд с неба не хватал, но искренне верил – упорством и трудолюбием всего достичь можно. Не сказать, что влюбилась без памяти, но его общество было мне приятно. А он уже строил грандиозные планы будущей счастливой семейной жизни. Может, всё у нас и получилось бы, да заронил ему кто-то в голову идею – поезжай-ка, братец, в Америку, там любой чистильщик обуви миллионером стать может, если очень постарается. Ты мне вначале хоть один конкретный пример приведи, увещевала я его – вон этих чистильщиков сколько, будка на каждом углу, хоть один из них на собственном фаэтоне раскатывает? Но отговорить не удалось, Роже так и уехал, клятвенно заверяя – чуть обустроюсь, мол, на новом месте, сразу заберу к себе. Увы, судьба распорядилась иначе – 'Куин Элизабет', на которой он уплыл, попала в шторм и затонула, так и не добравшись до побережья Соединённых Штатов.