Триумф непослушания (СИ) - Хрущёв Виктор

Марэт успокоил летавиц и отправил их на посты. Мальчику только исполнилось десять лет, но было видно, что в нём наследовался повелительный тон и лидерство матери. Жестом приказав идти Алексею за ним, лидер летавиц привёл его к небольшому обелиску. У его основания лежал нож. Алексей очень хорошо помнил кому принадлежал этот нож. Пусть прах Эстер развеяли по ветру, летавицы каждый день приходили сюда и отдавали дань памяти

— Гоблен, — обратился к нему Марэт, с грустью глядя на обелиск, — какой была Эстер?

— Она была, — Алексей задумался, — мудрой девушкой. Она могла найти выход из любой ситуации. Только не смогла позаботиться о себе.

Мальчик продолжал грустно смотреть на обелиск, затем глубоко вздохнул и слегка улыбнулся.

— Мудрая... — задумчиво повторил он. — Не скажу, что я тоже мудрый. Но летавицы всегда помогут своим друзьям. Чем мы можем помочь тебе, Гоблен?

— Связь я смогу подавить сам. Но вы можете мне помочь взять языка.

— Кого? — искренне удивился мальчик.

— Пленного. Плохого дядю.

— А-а-а, — догадался мальчик. — Тебе нужен кто-то из чужаков. Сёстры с удовольствием приведут кого-нибудь из них. Они как раз осели неподалёку.

— Отец Марэт, — прибежала запыхавшаяся Атали, — к лагерю идёт патруль чужаков. Ваши указания?

— Вот и отлично, — широко улыбнулся Марэт. В этой улыбке Алексей узнал себя, только много-много лет назад.

***

— В штабе шептались, что конфи массово выпустили десант по нашим тылам, — сказал гвардеец командиру, стараясь унять дрожь в руках от холода. — Что-то происходит, а мы, как идиоты, шаримся по этим хащам.

— Обычный патруль, — успокаивал его командир. — Держи ушки на макушке и всё будет замечательно.

— Очень замечательно, — передразнил его гвардеец.

— Ты за языком следи.

— Поздно уже следить за языком, капитан. Если в Гвардию начали брать детей, — он кивнул в сторону новобранца, — всё уже поздно. И чего мы тут ходим? Ради бредней седого головоре... — гвардеец охнул, дёрнулся и упал. В голове торчала длинная стрела.

— Летавицы! — взревел командир. — Все в круг!

Хлопок. Ещё один гвардеец упал замертво. Над головой просвистело несколько стрел. Из кустов выскочил конфедератский диверсант и повалил командира, приставив к горлу нож. Понимая бессмысленность сопротивления, он поднял руки.

Помимо командира в плен попал новобранец. Их вывели на заснеженную поляну. Алексей пригласил к себе офицера, а перепуганного новобранца оставил под прицелом Саманты. Развернув перед капитаном карту, Лёша начал допрос:

— Имя, фамилия, звание.

— Капитан Гвардии Константин Калунин.

— Знаешь кто мы такие?

— Те разукрашенные девы — летавицы. А ты со своей подружкой — Варшавские призраки. Её мы называем «Мелкой дрянью», а тебя «Кудрявым клоуном».

— Даже не знаю что обиднее. Но сейчас не в этом суть. Если ты, Костя, хочешь ещё покувыркаться с кем-нибудь в тёплой койке, то должен ответить на пару моих вопросов.

— Смотря какие. Вы же не ждёте, что гвардеец будет с вами сотрудничать.

— Как раз наоборот, я жду всецелое понимание и сотрудничество с представителем Конфедерации для сплочения двух враждующих сторон. И пока твои дружки не сожгли ещё один сарай с гражданским, а моя рука не дрогнула и не проделала в твоей наглой роже дырку, будь, пожалуйста, сговорчивым.

— Гвардейцы не одобряют, что творят другие солдаты и «Отряд сто тридцать семь».

— Плевать мне на твои оправдания, хартиец. Если вы безмолвно наблюдаете за тем, что творят ваши соотечественники, значит вы тоже соучастники. И должны понести наказание.

На секунду повисла тишина.

— В этом районе расположена ваша бригада, — продолжил Алексей. — Бронетехника, расквартировка солдат, склады, штабы, патрули, «сюрпризы». Покажи где это всё.

— Простите, лейтенант, я не предаю своих.

Не успел капитан договорить слова, как по поляне полилась волшебная музыка флейты. Собеседники заслушались, но через несколько мгновений музыка стихла.

— Слышал? — кивнул Алексей.

— Да.

— Это Асэди. И я много чего знаю о ней. Вы её называете «Воющей сукой». Ваши идиоты, очевидно, восприняли её музыку за вой. Так скажи мне, хартиец, что делает Воющая сука?

— Она уродует хартийских солдат.

— Она сдирает с них скальп. Живьём. Знаешь почему она так жестока с вами?

— Я участвовал в нескольких зачистках против них. В первый раз мы убили много летавиц. А в конце поймали блондинку и люди Отто сожгли её. Очевидно она воюет из-за ненависти.

— Я знаю, что это за блондинка. Это её лучшая подруга. А вы пришли и убили её. Просто так. Она имеет полное право вас презирать?

Хартиец кивнул.

— Покажи на карте где ваши позиции, — процедил Алексей.

— У нас в Гвардии есть принцип: посылать конфедератов и, особенно, Варшавских призраков. Поэтому мой ответ — пошёл нахер! Вместе со своей мелкой шлюхой!

— Что же, — вздохнул Алексей, — ты свой выбор сделал. Сэди!

— Что, Гоблен?! — отозвалось непонятно откуда.

— Тут истинный последователь дела Хартии хочет умереть за своего консула! Сделай ему одолжение!

Вновь заиграла музыка. Новобранец начал плакать, командир же невозмутимо глядел в чащу, слушая предсмертную мелодию. Асэди не спешила выходить, продолжая играть и давая хартийцу надышаться. Летавица понимала, что самое худшее не смерть, а её ожидание. Поэтому она продолжала перебирать пальцами, медленно и бесшумно ступая по направлению к своей жертве. Капитан заслушался и не заметил как музыка смолка. Сзади послышался тихий голос, словно шелест листьев:

— Что у тебя за медалька на груди, солдафон?

— Орден верности, дикарка, — отчеканил безэмоционально он.

— И за что же его тебе дали? За убийство мирного населения?

— За храбрость, — отрезал офицер.

Асэди хищно ухмыльнулась, нежно взяла, словно цыплёнка, командира за голову и медленно провела тупой стороной лезвия по щеке капитана. Хартиец не дрогнул. Даже не моргнул. На кончик его носа упала снежинка и начала медленно таять. Это стало последним, что он увидел в жизни.

Закрыв ладонью рот офицера, летавица резким движением повалила хартийца на землю и принялась острыми клинками резать его голову. Зрачки капитана закатились, во все стороны брызнула кровь. Несколько капелек угодили на повязку Алексея, но он продолжал беспристрастно смотреть, будто просто режут свинью. Саманта не выдержала и отвернулась, а новобранец продолжал заливаться слезами, заполняя рыданием всю округу.

— На твоём месте я бы уже бежал, — прошептал пареньку на ухо Марэт.

Не в силах выдержать боли, сердце командира разорвалось. Сняв с офицера скальп, Асэди поднялась и, рассматривая новый трофей, скрылась за деревьями. Глядя ей в след и переводя взгляд на остывающий в холодном грунте труп, Алексей не сразу опомнился.

— Джульетта, веди этого. Только не прибей его.

Испуганного новобранца с трудом удалось успокоить. Не в силах оторвать взгляд с мёртвого командира, он, заикаясь, начал отвечать на вопросы.

— Сколько тебе лет, пацан?

— Тринадцать.

— Матерь божья, они там совсем сбрендили? Да я в твоём возрасте лепил куличики, а ты уже воюешь. Но, как ты понимаешь, война для тебя закончена. И если хочешь ещё пожить, порадуй дядю Лешего. Что ты можешь интересного рассказать?

— Я многого не знаю, — заплетающимся языком начал парень. — Здесь наши казармы, — он тыкнул тонким пальцем. — Здесь основное скопление бронетехники. Здесь штаб.

— А склады знаешь где? Патрули?

— Нет. Честно не знаю.

— Уверен? А то вместо меня начнёт говорить Асэди.

— Умоляю, нет! — взмолился пацан. Алексей заметил, что хартиец обмочился. — Я действительно больше ничего не знаю. Только слышал на уровне слухов, что завтра в штаб прибудет маршал Эрвин! — новобранец понял, что выболтал и закрыл рот, но было уже поздно.

— Да иди ты? Какие гости! Эй, сестрички! Слышали?! Сам маршал Эрвин! А давайте его навестим?