Начало пути (СИ) - Сергей Садов

— И что? Привыкание? — заинтересовался Колька. — Похоже на наркотики?

Ленайра задумалась.

— Не в том смысле, — наконец отозвалась она. — Да и не об этом я. Те же наркотики… люди употребляют их не потому, что им нравятся уколы. Наркотики дают им чувства счастья, радости. Ань, ты понимаешь разницу, между чувством счастья и счастьем?

— Э-э… ну да. Это очевидно.

— Вот. Зелья тоже не дают любви, они только дают чувство влюбленности. Понимаешь? Это иллюзия. Причем, чтобы вызвать это чувство, зелье основательно бьёт по остальным, притупляя их. Если человек до этого ничего не испытывал к… скажем так объекту, то удар еще сильнее, чтобы выпятить то самое чувство любви. Человек меняется, меняется его характер.

— Сильно? — заинтересовалась Аня.

Ленайра подозрительно покосилась на подругу.

— Не то, чтобы очень, но… это уже не тот человек, который был до приема зелий. Ну а когда зелье выветрится, и он поймет что с ним сделали… Как ты думаешь, что он испытает к тому, кто это сделал? Да, давать любовное зелье можно и дальше, увеличивая дозу по мере необходимости, вот только после очень долго употребления человек может и с катушек слететь. Подавление одних чувств и выпячивние других до добра никогда не доводит. И те дуры, которые ради «любви» готовы напоить объект своей страсти этой гадостью вынуждены будут давать его постоянно, человек начнет меняться, у него пойдут нервные срывы, станет мучиться сам и мучить других. Тогда дура поймет, что этот неврастеник, который уже ни на что более неспособен, может только валяться у ее ног и лобызать подол платья, будет поздно. Кушать-то хочется, а сделать уже ничего нельзя. Не давать зелья — произойдет откат, который способен убить, а это суд и тюрьма, давать дальше тоже не выход, потому что человек совсем превратится в овощ, неспособный ни на какие самостоятельные действия, только по приказу объекта страсти.

— Ужас, — передернуло Аню, видно представила такую картину.

— Ну это я утрирую, — заметила Ленайра. — До такого, обычно не доходит. У людей же друзья есть, родственники, в конце концов. Они же замечают, что с человеком что-то не так и отправляют его на обследование. Один-два раза можно дать зелье незаметно. Помнится у нас в школе старшие девчонки так шутили над парнями, заставляя их влюбляться в самых некрасивых и уродливых. Но это просто шутка и зелья эти действуют минут пятнадцать-двадцать. Конфуз, не более.

Аня захихикала и почему-то стала искоса поглядывать на Витьку. Тот поежился и на всякий случай предупредил:

— Только попробуй подлить мне какую гадость, я тебя потом в вашего сторожа приюта дядю Игоря влюблю.

— А есть зелья, которые не временные, а действуют раз и навсегда? — повернулась Аня к Ленайре.

— Есть, — со вздохом призналась она. — Только за их применение грозит смертная казнь. И не смотри на меня так, это не жестокость, а необходимость. Только смерть объекта страсти избавляет человека от такой наведенной любви. Потому и говорят вечный приворот.

— То есть, — ахнула Аня, — чтобы избавить кого-то от приворота, нужно казнить того, кто приворожил?

— Именно.

— Но ведь зелье мог подсунуть кто-то другой, а не тот, к кому приворожили, — заметил Лешка.

Ленайра мотнула головой.

— Нет. Это обычные зелья можно подсунуть так, а вечные из категории высших зелий. Там имеет значение не только магия и состав, но и чувства того, кто их дает. Чтобы зелье подействовало, тот, кто пытается приворожить к себе кого, должен сам лично дать его человеку. И по незнанию зелье не дашь, не подействует. Кто дает, должен знать, что делает и вкладывать свои чувства в зелье. Это приготовить его может пусть и не любой, только мастер, но дать должен привораживающий.

— Неужели за дурость стоит казнить? — сердобольно вздохнула Аня.

— Я бы за такую дурость четвертовала, — жестко отрубила Ленайра. — Я ведь говорила, к чему приводит постоянное подливание зелий? Вот тут происходит то же самое. И чем раньше человека избавить от приворота, тем безболезненней для него все пройдет. И если ты жалеешь тех дур, кто все-таки решается подлить эту гадость, подумай о том, кому ее подлили. — Ленайра задумалась. — Я помню случай, когда казнили одну такую… четырнадцать ей было… подлила гадость учителю в лицее, где училась. Типа любила до ужаса лет с одиннадцати… а когда узнала, что он женится, не удержалась. Думала, испытает чувство к ней, поймет, что любит и женится. Кстати, если я правильно помню, того, кто продал ей эту гадость, так и не нашли. Все-таки высшие зелья на каждом углу не продаются, и ни один мастер кому попало их варить не станет.

— И ее казнили? — тихо спросила Аня.

— А что надо было сделать? — глянула на нее Ленайра исподлобья. — Танцы вокруг нее устраивать?

— Ну ты же сама говоришь, что дура и что ее подставили?

— И что? Выбор либо она, либо учитель. Тот-то точно ни в чем не виноват, а она… ну в этом возрасте надо уже соображение иметь. У вас, кстати, тоже в этом возрасте наступает полная уголовная ответственность. Типа человек уже должен отвечать за свои действия.

— Жуть какая, — передернулся Лешка, потом подозрительно посмотрел на Ленайру. — Значит, и тебе подлить такую гадость могут?

— Подлить могут, — пожала плечами Ленайра. — Только на меня она не подействует. Даже высшие зелья не подействуют.

— О-о-о… и почему?

— Я же из Древнего Рода. Хранитель империи. Думаешь, тот, кто создал Сосредоточие, оставил бы такую возможность воздействовать на нас, как разные зелья? Основа же в них все-таки именно магия, так что Сосредоточие просто сотрет любые чары в зельях. Не магические на меня подействуют, магические никогда. И да, попытка приворожить кого-нибудь из Древнего Рода, а тем более наследника, коим я и являюсь, по законам империи приравнивается к покушению на императора и карается соответственно. Так что идиоты, готовые ради забавы подлить мне любовное зелье, вряд ли найдутся.

— Ого. А что так?

— Наш род — Хранители империи. Что тут непонятного? Такое воздействие на нас считается попыткой покушения на безопасность страны. А уж воздействие на наследника… тот, кто подсыплет такую гадость мне, автоматически превращается в государственного преступника.

Витька поежился.

— Гм… — прочистил он горло. — Потом напомни мне, пожалуйста, не пытаться подлить тебе чего-нибудь ради шутки.

— Витенька, — ласково отозвалась Ленайра. — Я тебя за такие шуточки сама лично придушу и прикопаю где-нибудь, без привлечения императорского правосудия и палачей. Так что не бойся, подливай, на суд я тебя не потащу.