Агасфер. Том 3 - Эжен Сю

Чело Джальмы постепенно омрачалось. В словах Феринджи ему слышался намек на поведение и слова Адриенны. Но так как он никогда ничего не говорил метису, то, конечно, это совпадение являлось игрою случая. Хотя в голове Джальмы и мелькнула горькая мысль о том, что и любимая им женщина ставит долг выше любви, но влияние молодой девушки оказалось настолько сильно и благотворно, что он отогнал эту мысль и, успокоившись, сказал Феринджи, искоса за ним наблюдавшему:

— Горе затемняет твой разум… Если у тебя нет другого повода подозревать любимую женщину… то успокойся: ты любим… и больше, быть может, чем думаешь!

— Увы! Если бы вы говорили правду, господин, — грустно произнес метис; затем, как бы растроганный словами принца, он продолжал:

— А между тем, я говорю себе: значит, для этой женщины есть нечто выше ее любви ко мне? Стыдливость, достоинство, честь… Положим, это так… это благородные чувства… Но она ими не пожертвует ради моей любви… они сильнее ее… значит… когда-нибудь… она пожертвует и моей любовью…

— Ты ошибаешься, — мягко возразил Джальма, хотя слова метиса снова больно задели его. — Чем выше любовь женщины, тем чище и целомудреннее… Любовь порождает именно эти чувства… Она ими управляет… а не они ею.

— Справедливо, господин, — с горькой иронией продолжал метис. — Она хочет по-своему доказать мне свою любовь… Хорошо… мне остается только покориться…

И, (внезапно остановившись, метис закрыл лицо руками и громко застонал. Выражение его лица было так ужасно и мучительно, что Джальма с тревогой схватил его за руку и взволнованно сказал:

— Успокойся… не волнуйся так… послушай увещевания друга… они отгонят дурные мысли… Говори, что с тобой?

— Нет, нет, это слишком страшно!

— Говори, прошу тебя…

— Оставьте несчастного с его неизлечимым горем…

— Неужели ты считаешь меня на это способным? — спросил Джальма с кротостью и достоинством, которые, казалось, произвели сильное впечатление на метиса.

— Увы! Господин… — продолжал он, все еще колеблясь. — Вы требуете?

— Да, требую… Говори…

— Ну, так я вам не все сказал… меня удержал стыд… боязнь насмешки… Вы спрашивали, почему я думал, что мне изменили?.. Я говорил… о подозрениях… о холодности… этого мало! Сегодня вечером эта женщина…

— Говори…

— Эта женщина назначила свидание… человеку… которого она предпочитает…

— Кто тебе это сказал?

— Некто, пожалевший о моем ослеплении.

— А если он тебя обманул или сам обманывается?

— Он обещал мне дать доказательства!

— Какие же доказательства?

— Он предложил мне присутствовать при их свидании. «Быть может, это свидание невинно, несмотря на все признаки. Судите сами, и, если у вас хватит на это мужества, вашей мучительной нерешительности наступит конец», — сказал мне этот человек.

— Что же ты ему ответил?

— Ничего… Я потерял голову и пошел просить вашего совета… — Затем, с жестом отчаяния, метис прибавил, дико расхохотавшись: — Совета… совета… я должен был его просить у лезвия моего кинжала… Оно ответило бы мне: «Крови!.. Крови!»

И метис судорожно схватился за рукоятку кинжала, который был заткнут у него за поясом.

Есть какая-то роковая, пагубная заразительность в подобных вспышках. При виде гневного, перекошенного яростью и ревностью лица Феринджи Джальма вздрогнул. Ему вспомнился безумный гнев, овладевший им, когда княгиня де Сен-Дизье говорила Адриенне, что та не посмеет отрицать: Агриколь Бодуэн, ее мнимый любовник, был найден у нее в спальне.

В ту минуту, благодаря гордому, полному достоинства виду молодой девушки, Джальма почувствовал презрение к низкой клевете, на которую Адриенна не хотела даже отвечать. Но несмотря на это, два или три раза эта мысль болезненно мелькала в голове Джальмы точно огненная полоса, хотя она и исчезла затем бесследно среди его ясного счастья и бесконечного доверия к сердцу Адриенны.

Все эти воспоминания, а также страстное сопротивление Адриенны пробудили в душе принца глубокое сочувствие к Феринджи, причем он невольно видел страннее сходство в положении метиса со своим собственным. Зная, до чего может довести гневное ослепление, принц ласково заметил:

— Я обещал тебе свою дружбу… и хочу ее доказать.

Метис, охваченный немой яростью, казалось, не слыхал слов своего господина.

Последний положил руку ему на плечо и сказал:

— Феринджи… выслушай меня…

— Простите меня… — воскликнул метис, как бы пробуждаясь. — Простите… господин мой!

— В ужасных сомнениях, в жестоком подозрении, овладевшем тобой… не у кинжала надо спрашивать совета, а у друга… и я дам тебе этот совет… потому что я друг твой.

— Господин!

— На это свидание, которое докажет тебе измену или невиновность той, которую ты любишь… ты должен пойти…

— О да! — с мрачной улыбкой ответил метис, — да… я пойду!

— Но ты пойдешь не один!

— Что вы хотите этим сказать? Кто же пойдет со мной?

— Я…

— Вы, господин?

— Да… чтобы избавить тебя от совершения преступления… Я знаю, как слеп и несправедлив часто бывает первый порыв гнева…

— Да… но зато он за нас мстит! — с жестокой улыбкой возразил метис.

— Феринджи… сегодня я свободен… я тебя не оставлю… — решительно сказал принц. — Или ты не пойдешь на это свидание, или пойдешь со мной…

Метис, как бы побежденный великодушной настойчивостью Джальмы, упал к его ногам, взял его руку и, приложив ее сперва ко лбу, а потом к губам, ответил:

— Господин… надо быть великодушным до конца и простить меня…

— Простить? За что?

— Прежде чем прийти к вам… я имел дерзкое намерение просить вас о том… что вы мне сейчас предложили… Да… боясь, что мой гнев может завести меня слишком далеко… я думал просить вас о милости, в которой вы отказали бы, быть может, равному вам… Но затем… я не посмел… я боялся сознаться, что боюсь измены… и пришел только сказать, что несчастлив… Ведь вам одному я мог… доверить это.

Невозможно передать, с какой трогательной простотой и наивностью были сказаны эти слова. За дикой вспышкой последовали слезы и тихая грусть.

Джальма, искренне тронутый, протянул метису руку, поднял его и сказал:

— Ты был вправе требовать у меня доказательства дружбы… и я рад, что предупредил твою просьбу. Полно! Мужество и надежда… Я пойду с тобой на это свидание, и если можно верить, что наши желания должны исполниться… то твои опасения окажутся ложными.

Когда настала ночь, метис и Джальма, закутанные в плащи, сели в карету, которая повезла их к дому госпожи де ла Сент-Коломб.

60. ВЕЧЕР У ГОСПОЖИ ДЕ ЛА СЕНТ-КОЛОМБ