Гаяна - Петроний Аматуни

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Неожиданная…

Бергофф, невзирая на возраст и «волнения» бизнеса, старел медленно. Его врач, выпив больше положенного, высказал смелое предположение:

— Некоторое… гм… простите, патрон, сужение…

— Артерий?! — испуганно прервал Бергофф.

— Нет, нет. Сужение интеллекта, я хотел сказать, кругозора, вероятно, в некоторых случаях поощряет… гм… неувядание и несколько как бы растягивает молодость.

Бергофф не обиделся.

— Браво, док, — осклабился он. — Я знаю это мудрое правило со школьной скамьи.

Визит Хоутона встревожил миллионера. Он зорко следил за движениями Боба, готовый к обороне.

— Хелло, патрон, — с наигранной веселостью проговорил Хоутон, войдя к нему в кабинет.

— Хелло, — упавшим голосом слабо ответил Бергофф, слегка приподнимая верхнюю губу. — Читал о вашем возвращении. Рад видеть вас преуспевающим и… целехоньким.

— Не хочу отвечать вам тем же, — изрек Боб. — За вами крупный долг, и я еще приду за ними… в другой раз.

Бергофф задышал ровнее: старой акуле приходилось слышать и раньше «в другой раз»-ухо сделалось привычным к этим словам.

— Вы хотите рассказать о путешествии на Гаяну? — прощупывая почву, пошутил он.

— Вот что, Бергофф. — на йоту повысил тон Боб, — я не люблю мерзавцев и, сами понимаете, только а крайней необходимости прихожу к ним.

Бергофф промолчал. «Оскорбление — далеко не худшее в жизни», — подумал он.

— Немалую сумму сгребли вы, продав Пито-Као под космодром, — продолжал Хоутон. — И все же я могу помочь вам увеличить состояние…

Бергофф налил стакан сельтерской и прополоскал рот. Разговор принимал деловой характер — не мешает взвесить шансы: трезвый расчет всегда лежит в основе бизнеса.

— Мне необходимы все подробности того дня, когда вы с Ривейро Кордоне нашли «Фею Амазонки».

Бергофф поднял густые брови, опустил нижнюю губу и уставился на Хоутона. Потом привычка ничему не удивляться помогла ему осмыслить предложение, и он коротко спросил:

— Сколько?

— Что, сколько…

— Я буду иметь на этом деле.

Хоутон сжал кулаки:

— Много.

— Я бы хотел уточнить сумму, — настаивал Бергофф.

— Семьдесят процентов будущих доходов!

— Но…

— Короче, Бергофф. «Фея Амазонки» — задающее устройство Гаянцев. В этом «яйце», что вы продали Джексону, только оболочка алмазная. Поняли? Вас можно привлечь за обман!.. Кроме прямых потерь, сами понимаете, вслед за престижем, упадут доходы минимум на семьдесят процентов, если фортуна не использует до конца свои возможности. За один час вы можете сохранить все это!

— Джексон давно в раю и, надо полагать, на хорошем счету и там… Господь уважает настоящих бизнесменов.

— Зато его наследники, как и мы с вами, на земле, здесь. И всевышний неохотно вмешивается в мирские конфликты…

— Но ведь я не знал, что это не чистый алмаз.

— Да, определить это не сумели даже опытнейшие ювелиры, — согласился Хоутон. — Но вы могли знать, Бергофф, скажем… через меня; а я мог узнать из дневника Гаянцев… Даю вам на размышление минуту — обычный срок делового стратега…

— Я согласен. — Выкладывайте. Все, до мелочей!

Они беседовали до тех пор, пока Хоутон не убедился, что останки, возле которых была найдена «Фея Амазонки», не могли принадлежать Тоту.

— Хорошо, — вздохнул вдруг уставший Хоутон и поднялся. — Где… могила Паолы?

Бергофф объяснил, избегая встречаться с ним взглядом.

Боб, не прощаясь, вышел и поехал на кладбище. Могила итальянки сохранилась хорошо. Хоутон долго сидел в маленькой оградке на мраморной скамье, всматриваясь в фотографию на белой плите.

Когда солнце вызолотило горизонт и заштриховало силуэты кладбищенских деревьев, он достал из кармана нож, небольшой пакетик и нагнулся к земле. Вырыв несколько лунок, Боб положил в них семена гаянских цветов, привезенных им, и бережно засыпал землей.

Постоял немного с опущенной головой и, пробормотав слова, когда-то имевшие особое значение только для них двоих, неторопливо зашагал по асфальтированной тропинке.

А Телепатон звездолета «Роот» продолжал принимать призывы Гаянца Тота о помощи…

Наши возможности вскоре были исчерпаны, и тогда правительство Советского Союза обратилось к жителям Земли с просьбой помочь нам.

Уже на третий день группа ученых колумбийского и перуанского университетов предложили рабочую гипотезу…

В одном из районов Восточных Кордильер, в Перу, недавно обнаружены древний городок и храм солнцепоклонников. Правда, обнаружен косвенно, по рассказам перуанских охотников, в свою очередь, слышавших от очевидцев о Городе Трех Вершин.

Город якобы населен и сейчас. В нем имеется Храм Солнца, жрецы его цепко держат в руках малочисленное население, заботясь об их полной изоляции от окружающего мира.

Жрецам помогала в этом и природа: непроходимые леса внизу, крутые скалистые склоны, суровый климат высокогорья и отдаленность в сумме представляли труднопреодолимое препятствие.

В плане перуанского университета на ближайшие годы намечено исследование этого района, если… удастся изыскать необходимые средства.

Сотрудники колумбийского университета обратили теперь внимание на деталь в рассказе одного из охотников Очевидец, побывавший в Городе Трех Вершин и с риском ускользнувший от жрецов, чтобы с неменьшим риском для жизни спуститься с гор, уверял, будто в Храме живет под зоркой охраной Сын Солнца, полтора столетия назад прилетевший к ним с неба на огненной птице.

Сам рассказчик тоже его не видел, но слышал о нем…

Простые люди Перу, жители Кордильер, поняли значение поисков и взялись за дело сами.

Из Лимы вылетела эскадрилья тяжелых вертолетов первого класса. В составе решительно настроенной экспедиции была и наша группа, вернувшаяся с Гаяны.

У подножия скалистых пиков, на груди ровного плато выстроились вдоль трех улиц несколько каменных домов. На берегу озера — ступенчатая пирамида с квадратным основанием: Храм Солнца.

Холодный липкий туман почти всегда окутывает город. Здесь и впрямь захочешь молиться каждому солнечному лучу!

Обветренные бронзовые, скуластые лица, испуганно-настороженные глаза жрецов, плотно сомкнутые губы. Они делают вид, что не понимают даже местных диалектов. Они каменно неподвижны.

И только когда охотник, знающий их в лицо и сбежавший от них, выступил вперед — жрецы зашевелились. Фанатическая ненависть загорелась в их взглядах.

Суровый и непреклонный вид прилетевших, их решительность поколебали представителей мракобесной, жестокой и хитрой касты «служителей веры», одинаково подлой в Храме Солнца и в соборе Петра.