Тортоделка. Истинный шедевр - Евгения Грозд

всё давно понял! Ты — марионетка для любой бабы, будь то Лика или Вика. Что они тебе говорят, то ты и делаешь. Тряпка для бабских каблуков!

— Марат, ты зол. Я тоже злился и много глупостей наворотил…

— Трахаться с бывшей и послать на хуй жену было не так глупо. Разве, что Лика. Её я пытался удержать от новой боли. Только вот баба втрескалась в тебя по уши, а эта кондитерша ей только всё портила. Каждый раз видеть её слёзы и истерики меня задолбало.

— Поэтому и решил убрать с дороги мою жену, грохнув Майорова?

— Если ей убийство отца сошло с рук, как-то нужно было исправить положение? Плюс, хотел и тебе досадить за то, что избил меня тогда. Сымитировать секс Вики с тем бедолагой перед смертью помог Илюха. Только хренов волос Риты всю подставу сломал. Надо было обрить, суку! Тогда-то все подельники и начали брыкаться и кипятком ссать.

— Тебе самому не тошно оттого сколько человек ты погубил? — не мог поверить в то, что родная кровь и плоть способна на такие зверства.

— Ну, я убил только Широкова. Всех остальных положил наш новоиспеченный родственник. Дядя Витя. Тот за дозу многое делал. Гладко, профессионально и без лишних вопросов. Идеальная машина для убийств. Жаль, что твой бывший мафиози его порешил.

— Зачем заставил всех думать, что ты погиб? Ведь ты был вне подозрений.

— Следак меня бы всё равно нашёл. Это лишь вопрос времени. Только я не этого опасался. Я опасался не доиграть до конца спектакля. Ведь в конце ожидалось всё самое интересное. Ты!

— Что… Убьёшь меня?! — просипел с ненавистью.

— Не просто убью, а сделаю это на видео и отошлю твоей распрекрасной женушке. Она явно это не переживет и ваш отпрыск тем более. Одним махом кокну двух зайцев, точнее трёх, — брат мерзко захихикал.

— Я впервые рад, что папа не дожил до этого дня и не видит, какая мразь его старший сын.

В эту же секунду в лицо влетел жестокий удар. И два других в придачу. Картинку повело, изо рта засочилась кровь, жуткая боль пульсировала гулом в голове. Слышу движение мебели. С трудом поднял голову. Брат на хлипком стуле пытается привязать громоздкую петлю на перекладину. Отлично, отдам концы через повешение. Синюшная морда, вывалившийся откусанный язык и море мочи подо мной — вот та романтичная смерть, о которой только мечтать.

Невольно дёрнул руками. Крепко так, что даже не сдвинуть, и нож в манжете, как Яр, увы, не ношу. Но, чтобы меня поставить на табурет, ему нужно сначала снять эти путы. И вот тогда будет одна-единственная попытка.

— Веревку специально выбирал самую толстую, чтобы шея не сломалась. Надо же насладиться тем, как ты будешь отчаянно брыкаться и хрипеть от недостатка кислорода.

— И правда, в семье не без урода, — буркнул я.

Марат усмехнулся и вышел из комнаты, пропав до самых сумерек.

Дёргаться в оковах бесполезно — это понял в первые же минуты. Молится о мозговитости Ярослава можно, но он даже не в курсе откуда ветер дует.

Глаза привыкли к темноте, поэтому, когда вспыхнул свет, скривился от режущей боли.

— Уже надеялся, что ты сдох там где-то, — фыркнул я, восстанавливая зрение.

Смешок. Марат принялся за установку видеокамеры. Ёбанный режиссёр!

Снова рванул связанные запястья — хрен. Брат настроил видеозапись и, надев на голову капюшон, а на лицо медицинскую маску, приблизился ко мне. В его руке заметил пистолет.

— Если ты этим хочешь сунуть меня в петлю, то ошибаешься. Я лучше сдохну от пули, чем в удавке.

— Если умрешь от пули, то твоей женушке она тоже достанется, обещаю. А если пойдёшь по моему плану, то у Викули ещё есть шанс продолжать жить дальше, правда с тяжёлой психологической травмой. Но заметь — ЖИТЬ.

Вот этого расклада я не ждал. Сдохнуть так позорно, надеясь лишь на его слово, что жену он не тронет?! Стоит ли?!

Марат перерезал путы на ногах. Обошёл. Ствол пистолета ткнулся в затылок и, ощутил сталь ножа, который лишил веревок на руках и груди.

— Ты знаешь, что делать, — давление на затылок стало сильнее.

— Пошёл на хер, — успел сказать только это перед грубым толчком к стулу.

— Выбирай — сдохнешь, как герой и твоя краля останется жить с этим, либо пулю в башку, а удавка достанется Викусе.

— Какая же ты сука, Марат. Тебе не сойдёт это с рук.

— Думаешь, я боюсь тюрьмы? Меня всё равно вычислят и посадят, но за зря не хочется. Знаешь, ты порядком достал меня за всю мою жизнь. Гера там, Герочка тут. Чтобы не сделал Герман, всё является гвоздём программы. А то, что я горбачусь уже почти десять лет на отцовской фирме — это ерунда. Вся семья жировала на деньгах, что я зарабатывал. Даже кондитерская твоей чёртовой тортоделки приобретена на эти же бабки. Вы все хавали зелёные как само собой разумеющееся, а за спиной обливали меня грязью. Никто из вас ни разу не поинтересовался, "Каково тебе, Марат?" Нужна ли мне ваша помощь? Я отдал всего себя ради вас, посвятил все силы и годы излюбленной фирме отца, пока вы строили свою личную жизнь. И никто из вас даже сраное "спасибо" не сказал. Зато ты… Герман стал шеф-поварёшкой — отпразднуем. Герман помолвлен — молодчина. Герман в депрессии — его надо поддержать. Герман снова жениться, покупает дом, кондитерскую, нанимает дорогостоящих адвокатов для ёбарей своей женушки… Задолбал!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Хватит ныть! — не выдержал я. — Мог просто нормально поговорить об этом, без мокрухи. Бедненький обделёныш! Я не виноват, что ты такой мягкотелый и не сумел сказать своё "нет, не буду" на семейном кругу. Зато погубить столько человек для тебя проще. Мурло ты!

Под дых ткнулся кулак, выпустив из меня свист воздуха. В глазах завальсировали звёздочки.

— Захлопни пасть и полезай в петлю, — пихнул прямо на трухлявую табуретку. Включил камеру.

Я привстал и посмотрел в объектив.

"Родная, пожалуйста, не смотри", — шепнул одними губами.

— Я реально сейчас тебе башку разнесу, — пистолет уткнулся в подбородок, с силой поднимая меня вверх. — Живее!

Покорно встал и шагнул на стул. Петля покачивается на уровне лица.

— Отец правильно не доверял тебе, — надеюсь, эти слова будут свидетелями в обличении истинного убийцы и их не сотрут. — Он видел твоё истинное нутро. Убить собственного брата — самое мерзкое на что может пойти человек.

— Заливать папику будешь на небесах, — прорычал он. — Башку в петлю! Достал!

Просунул голову в удавку, уже просто ожидая конца. Марат