Спецслужбы России за 1000 лет - Сергей Чуркин

Получены сведения, что злоумышленники намерены провезти из-за границы в Россию небольшие разрывные бомбы и другие взрывчатые предметы. Злоумышленники эти следующие: Ланский, едущий под фамилией Николая Глазунова, Ушаков – под фамилией Иосифа Островского, Риччи – под фамилией Антона Каминского, Персон – под фамилией Ритчера, Ольга Зайцева – под фамилией Веры Павловой Красильниковой; евреи: Кон, Каминский, Блументаль, Вейндих, инженер Александр Морин; сверх сего: Краевский, Стекевич, Петр Кованько, Тарновский, Сакчики; кроме того, эмигрант князь Кропоткин, известный за границей под фамилией Левашова, о поимке которого было сделано распоряжение в 1876 году, находится в Вене и намерен ныне же пробраться в Россию.

Вследствие сего предлагаю учредить совершенно секретное наблюдение за появлением вышепоименованных лиц в Москве, в случае же прибытия их сюда тотчас арестовать и обыскать и все, что окажется по обыску, доставить к начальнику здешнего губернского жандармского управления, донеся мне об этом в то же время[453].

Произведенный злоумышленниками 19 ноября прошлого года взрыв полотна Курской ж. д. под Москвою указывает на необходимость самого тщательного и настойчивого наблюдения не только за рельсовыми путями, но и за всеми соседними с ними строениями, из которых могут быть произведены подкопы и проложены гальванические проводы к означенным путям.

С целью учреждения упомянутого наблюдения по поручению моему сделаны планы всем рельсовым путям, пролегающим в районе ведомства Московской городской полиции, как общие, так и отдельные по каждому из кварталов, по которым проходят пути, с нанесением на эти планы всех строений, находящихся по соседству с рельсовым полотном.

Приведя таким образом в точную известность все подведомственные здешней полиции местности по протяжению железных дорог, предлагаю вашему высокоблагородию: 1) иметь постоянно под рукою план участка из означенных местностей, находящегося в подведомственном вам квартале; 2) непременно лично знать всех живущих в домах, нанесенных на план, вести этим лицам особые списки и строжайше следить за всякою переменою в их составе, то есть за прибытием и выбытием их; 3) при появлении нового лица без малейшего упущения времени собирать подробнейшие сведения об образе его жизни, занятиях, знакомстве и благонадежности и при малейшем сомнении доносить о том тотчас же мне; 4) постоянно и неослабно наблюдать за образом жизни и благонадежностью всех живущих в упомянутых, нанесенных на планы домах, донося мне о всем подозрительном, и 5) неусыпно следить за всякими на означенных в плане усадьбах и местностях постройками, починками строений и в особенности земляными работами, лично являясь на место оных и исследуя таковые, не доверяя никаким объяснениям; словом, иметь все строения и местности, прилегающие к рельсовым путям, в таком надзоре, который бы вполне и безусловно отстранял и предупреждал всякую возможность злоумышленного покушения, подобного случившемуся 19 ноября, что и возлагаю на непосредственную вашу ответственность[454].

Некоторые квартальные надзиратели, получая от меня поручения о собрании негласным путем сведений о каком-либо лице, исполняют эти поручения с крайней неосмотрительностью, дающею возможность лицу, о котором собираются сведения, узнать об этом через огласку, сделанную самим же надзирателем.

Принимая во внимание, что подобное оглашение секретного розыска, служа к безуспешности оного, вместе с тем парализирует и все другие меры, какие могли бы быть приняты к получению требуемых о данном лице сведений, предлагаю на будущее время в случае, если бы кто-либо из надзирателей, получив от меня секретное поручение, встретил затруднения или неудобства в исполнении его негласным путем, то, не приступая к исполнению, в то же время лично докладывать мне о том.

При этом признаю необходимым предупредить, что за сим оглашение упомянутых поручений моих лицам, до которых они относятся, поставит меня в необходимость удалять виновных от должностей, как неспособных к выполнению полицейских обязанностей[455].

Глава 9

И снова Гатчина

У России есть лишь два верных союзника – ее армия и ее флот.

Убийство Александра II повлекло за собой значительные изменения во внутренней жизни Российского государства. Политика либеральных преобразований, пусть не всегда последовательно осуществлявшаяся царем, уступила место политике реакции. Народовольцы, считавшие, что смерть императора подтолкнет правящую элиту к более интенсивным преобразованиям в социально-политической сфере, достигли противоположного результата – власть начала активно сопротивляться прогрессу в политической жизни страны. Доминирующим фактором тринадцатилетнего периода «охранительного» правления Александра III стал страх придворных перед возможным покушением на жизнь царствующей особы. Соответственно, центральной задачей российских секретных служб стало обеспечение личной безопасности Его Императорского Величества.

Основным идеологом этого периода стал обер-прокурор Святейшего Синода К. П. Победоносцев[456]. По своей радикальности он являлся зеркальным отражением террористов-народовольцев. Мы упоминали, что утром 1 марта Александр II подписал программу по расширению прав земств, свободы печати и частичной децентрализации административного управления, предложенную М. Т. Лорис-Меликовым, и приказал опубликовать ее в «Правительственном вестнике». Александр III заявил, что последняя воля покойного отца должна быть выполнена, но под влиянием Победоносцева в ночь с 1 на 2 марта все же распорядился приостановить печать с тем, чтобы вновь обсудить некоторые пункты программы. Мнение этого ультраконсерватора (Победоносцева) стало для нового императора определяющим в вопросах внутренней политики.

Практически сразу после смерти Александра II по рекомендации Победоносцева петербургским градоначальником был назначен Н. М. Баранов[457]. Тот проинформировал нового государя, что имеет сведения от зарубежных коллег о готовящихся покушениях на членов императорской фамилии. Аничков дворец, в котором проживал Александр III с семьей, немедленно был окружен армейскими караулами лейб-гвардии Егерского полка, шефом которого Александр III состоял, будучи цесаревичем. Внутреннюю охрану дворца несли казаки Собственного Его Императорского Величества конвоя. Охрана имела приказ не выпускать императора за ограду дворца. 3 марта граф И. И. Воронцов-Дашков[458] рекомендовал государю немедленно переехать в Зимний дворец, чтобы не подвергать себя ежедневной опасности при переходах из одного дворца в другой.