НА ОСТРИЕ ИГЛЫ - Илья СТАЛЬНОВ

Ну что ж, полдела сделано. Теперь нужно преодолеть метров сто, дальше начнется лес, а потом горы – наше спасение.

Тут – принесла его нелегкая – из-за угла появился человек. Не знаю, что он собирался делать, но столкнулся со мной почти нос к носу.

– Э! – крикнул он, замешкавшись на секунду, но договорить не успел – я изо всех сил огрел его увесистой рукояткой пистолета по голове, и он без чувств рухнул на землю.

Ждать, услышал ли кто-нибудь его крик, я не стал Отделявшие меня от леса сто метров я преодолел необычайно резво, при этом стараясь не потерять из вида моих товарищей, которых едва различал в темноте. Когда постоялый двор скрылся за деревьями, Адепт произнес

– Теперь – в горы!

Карабкаться в такую темень по скалам – занятие далеко не безопасное. Но горы здесь не очень высокие, так что подъем мы преодолели без особого труда Очутившись на ближайшей вершине, мы осмотрели окрестности. Черной массой внизу расплылся лес, вдали, в деревеньке, светил один-единственный огонек, кто-то не спал в этот поздний час Очертания постоялого двора едва угадывались, время от времени там мелькали огни – видимо, головорезы с факелами и фонарями осматривали двор.

– Ха-ха, теперь этим людоедам не полакомиться свежей человечинкой, – радостно засмеялся Генри, едва переводя дыхание

– Надо двигаться вперед, – сказал я.

– Не завидую я сейчас хозяину. Эта свора наверняка опустошит его кладовые и подвалы.

Но хозяину не повезло гораздо больше, чем мы предполагали. Не застав нас, головорезы часа три занимались тем, что и предсказывал Генри, – опустошением запасов постоялого двора, видимо, пытаясь обильной трапезой и возлияниями залить горечь от того, что упустили добычу. А потом…

Потом черный плотный покров ночи был разрублен карающим желтым мечом пламени. Оно взметнулось вверх, пожирая здание постоялого двора и пристройки, конюшню и сарай. Мы видели скользящие черные тени – это головорезы метались на фоне огня и были похожи на чертей, подбрасывающих поленья в адское пламя и наслаждающихся чужой болью, разрушением, хаосом, которые сами и произвели.

– Святая Мария, что творится, – прошептал Генри. – Они будто с цепи сорвались, эти бешеные псы!

– Возможно, так оно и есть, – кивнул Адепт. – Именно бешеные псы! Сердца их черны и безраздельно отданы злу.

– Но в Испании есть хоть и ослабевшая, но еще крепкая власть! – возмущенно воскликнул Генри. – А этот Бернандес – он ведь капитан испанского короля, даже если и связался сейчас с Роберто. Он жжет дома подданных короля так, будто это жилища мавров во время реконкисты. Это полное безумие!

– Он способен еще и не на такое, – сказал я.

– И он не отстанет от нас, – поддакнул Адепт.

– Нам, пожалуй, лучше убраться подальше в горы, – сказал Генри. – У меня и так все предки кончили жизнь с петлей на шее. Не хотелось бы продолжить эту родовую традицию.

– Они не пойдут в горы ни сейчас, ни утром, – сказал Адепт. – Они понимают, что здесь им нас не достать, будь у них хоть двести человек. Может, кто-то другой и попытался бы это сделать, но только не этот дьявол Бернандес. Он знает, что рано или поздно пути наши снова пересекутся.

– Почему? – спросил Генри.

– Он ощущает своим дьявольским носом, куда мы держим путь, и знает, что с этого пути мы не свернем. Ибо мы не хозяева своей судьбы.

«Только судьба наша еще не определена», – подумал я.

– Люблю ученые речи, особенно после того, как только что удалось спасти собственную шкуру, – кивнул удовлетворенно Генри. – Самым большим философом из всех, кого я встречал, был мой земляк старина Билл, с ним вместе мы сидели в лондонской тюрьме. Его следы затерялись на галерах Его Величества. Кстати, а куда вы держите путь, с которого, как вы говорите, не собираетесь сворачивать?

– Прямо на юг.

– Юг велик. Уж не собираетесь ли вы посетить земли чернокожих людоедов, делающих украшения из зубов съеденных ими людей? Или принять мусульманство в Османской империи?

– Нет, мы пойдем в Севилью.

– О, Севилья! Я бывал там не один раз. Город портов, величественных талионов с золотом, прибывающих из обеих Индий. Вам повезло, потому что я держу путь туда же.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что навязываешься на нашу шею? – спросил Адепт.

– Ну, тут можно поспорить, кто и на чьей шее будет сидеть. Такие добрые и наивные люди, как я, обычно становятся мулами, а не погонщиками.

– Такой наивный и добрый путник – прямой путь для нас на каторгу или галеры! – воскликнул я.

– Я не обижаюсь, поскольку воспринимаю ваши слова как несколько экзотическую форму благодарности за спасенные жизни.

– Хорошо, – произнес Адепт. – Ты пойдешь с нами, если поклянешься не пускать в ход свои многочисленные таланты в деле умыкания чужого имущества.

– Клянусь закопанными в землю пиастрами моего папаши!

– Ха! – только и сказал я,

– Думаю, тебе можно доверять, – поднял руку Адепт. – Эх, Генри, если бы ты только мог представить себе, во что ввязываешься…

– Я согласен на все, ибо хорошие спутники – огромная редкость в нашем сумасшедшем мире. Тем, кто поверил и поклялся в дружбе Генри Джордану, сей отпрыск благородной и честной фамилии сделает все, что в его силах.

Ночью мы не сомкнули глаз. Выбрав удобный пункт наблюдения, мы смогли, когда рассвело, увидеть, что отряд исчез, оставив после себя пепелище.

– Интересно, куда они отправились? – задумчиво произнес Адепт.

– Будут объезжать окрестности и узнавать, не видел ли кто-нибудь двух еретиков и одного английского шпиона, скрывающихся от милостивого королевского правосудия.

– Без лошадей нам далеко не уйти, – заметил я. – Нужно спуститься в деревню и попытаться приобрести трех мулов.

– А кто может сказать наверняка, что капитан не оставил там засаду? – осведомился Генри Джордан. – Они вполне могут затаиться в одном из домов и ждать нас в гости, приготовив нам горячий прием и завтрак пороха и пульпе клинками на десерт.

– Там никого нет. Мне так кажется, – сказал Адепт.

– А что вам будет казаться, когда они станут развешивать нас на виселицах? Вы скажете, что вам кажется, что нас вешают.

– Пожалуй, Генри, ты прав. Нужно быть осторожным и не доверять полностью своим тонким ощущениям, хотя они меня почти никогда не подводили, чего не скажешь о глазах и слухе.

И мы постарались быть осторожными. Двигались по лесу с опаской, прислушиваясь к каждому шороху, пока за зеленью не показались белые домики испанского селения, приткнувшиеся на окраине леса и даже взобравшиеся на склон горы.

Мы довольно долго наблюдали за селением, но ничего подозрительного там не увидели. У колодца женщина в черном платье набирала воду, мужчина гнал из хлева быка, трое стариков почти неподвижно сидели в тени разлапистого дерева, дарившего вожделенную прохладу – воздух уже начал накаляться.

Но все же в одном из этих домов могли притаиться головорезы, поэтому прошло около часа, а мы все еще не решались войти в селение. Лучше всего было опросить какого-нибудь местного жителя. И нам повезло. Мы наткнулись на пастуха. Завидев нас, он страшно перепугался и, предупреждая наши вопросы, начал слезно молить о пощаде,

– Перестань причитать, не то, клянусь, ты замолчишь навсегда! – оборвал его Генри.

Пастух тут же замолк, будто проглотил язык.

– Теперь говори, что у вас тут творится.

– Мы мирные люди, мы ничего не знаем и ничего "не хотим сверх того, что имеем.

– Рассказывай!

– Ночью приехали благородные сеньоры. Они спросили, проходил ли кто-нибудь через селение. Маркое сказал, что двое сеньоров устроились на постоялом дворе в нескольких милях от деревни. Ох уж этот Маркое! Он жаден, у него есть деньги, и вся деревня у него в долгу. Вы лучше его убейте, чем меня!

– Кого надо, того и убьем, – заверил его Генри. – Говори дальше!

– Потом загорелась гостиница, и к нам опять прискакали эти сеньоры. Они осмотрели все дома, и после этого мы недосчитались многих хороших вещей. Потом сыновья старого Родриго принесли отца на руках. Он был ранен и теперь, может быть, уже умер.

Потом сеньоры ускакали, после того как Маркое сказал: «Здесь их ждать бесполезно. Эти враги матери нашей католической церкви и короля направились на юг»… Ох, я совсем не это хотел сказать! Поверьте, это не мои, а его слова!

– Мы знаем, что ты хотел сказать, – усмехнулся Адепт. – Один из нас останется с тобой. Если мы попадем в засаду, наш товарищ поджарит тебя на медленном огне.

– Я не вру! Мне незачем помогать тем сеньорам – они разорили мой дом и изгалялись над моими дочерьми.

– Ладно, живи.

Мы оставили пастуха в одиночестве и направились в селение.

Завидев нас еще издалека, все жители попрятались по домам. Мы оказались на совершенно пустой площади, в центре которой росло большое дерево и плескалась в источнике вода.

– Есть тут кто? – крикнул я.