ОСНОВЫ ПНЕВМАТОЛОГИИ - Владимир Шмаков

I. В сопряжении с низшей мистикой низшая воля стремится свершить возможно большее число единичных восприятий, равно как и вызывать непрестанно все новые и новые виды томлений и жажды вечно сменяющихся, но никогда не могущих дать полного удовлетворения антэротических слияний. С одной стороны, низшая воля здесь проникнута единством, а потому и всеобщностью становящегося мистического начала, равно как и тяготеет к единству субстрата содержания имманентного, в силу его генеричности. Здесь низшая воля актуально утверждает сопряженность единства с множественностью как в субъекте, так и в объекте, но в обоих случаях центрируется на единстве. С другой стороны, низшая воля здесь проникнута множественностью конкретно-эмпирической феноменологии становящегося мистического начала, обнаруживающей в многообразии антэротических единений всеобщность его единого естества, равно как и тяготеет ко множественности конкретно-эмпирических проявлений единого quasi-самобытного генерического естества субстрата содержания имманентного. Здесь низшая воля актуально утверждает сопряженность единства со множественностью, как в субъекте, так и в объекте, но в обоих случаях центрируется на множественности. Таким образом, в процессе конкретно-эмпирической феноменологии низшей мистики низшая воля, раскрывая свою стихию как сопряжение единства со множественностью, одновременно утверждает свою центрированность и на единстве, и на множественности. Но если такова собственная статическая конституция природы низшей воли, утверждающаяся в продлении динамического процесса деиствования, то сам этот процесс, как таковой, в своей динамической природе раскрывает в периферической нисходящей феноменологии низшей мистики протяженность последовательности от единства ко множественности. В самом деле, антэротические единения в низшей мистике стремятся выявить лишь беспредельно возрастающие по количеству и многообразию взаимоотношения между естеством конкретного бытия и феноменальным окружающим: переход в эротических созерцаниях к восприятию высшего единства осуществляется только через высшую интуицию и соответствующие проявления высшей воли. Согласно этому, пафос низшей воли и определяется здесь тяготением внести в свое единство множественность, утвердить в себе многообразие относительных единичных центров волений. При осуществлении каждого единичного единения в стихии Антэроса способность индивида к волению проявляется лишь частично — только в аспекте, непосредственно соответствующем участвующему в этом единении модусу естества. Эта часть волевой способности действует так, как если бы она была только одна, нисколько не считаясь с другими составляющими. В каждом единичном случае человек всецело увлекается его частными условиями, обстоятельствами и стремлениями и проявляет свои действования так, как если бы данная цель была единственной вообще, как если бы она составляла целостный и абсолютный смысл всей жизни, всех стремлений и исходное средоточие всех возможностей.

Итак — при одностороннем развитии феноменологии низшей мистики человек в каждом единичном антэротическом единении целокупно увлекается им как абсолютной целью и проявляет только соответствующие аспекты способности к действованию низшей воли, парализуя все другие. Прекращение данного единичного антэротического единения и замена его новым, с одной стороны, может последовать только под влиянием сил и обстоятельств внешних по отношению к эмпирическому сознанию, а с другой — влечет к таковой же односторонней замкнутости в новом единичном антэротическом общении и проявляющемся в нем соответствующем аспекте способности к действованию низшей воли. Отсюда и вытекает, что с точки зрения эмпирического сознания течение антэротических единений с окружающим феноменальным есть прерывный процесс, а потому и сопряженная феноменология низшей воли также прерывна. Если в целом каждая часть объективируется независимо от других и утверждается самостоятельно как целостный смысл, а с другой стороны — если последовательное чередование частей в поле сознания управляется трансцендентным законом, т. е. представляется прерывным, то и все целое действительно распадается на хаотическую множественность отдельных элементов, лишенных всяких органических и иерархических связей между собой. Таким образом, одностороннее развитие феноменологии низшей мистики асимптотически стремится дифференцировать естество конкретного бытия в неорганизованную множественность разрозненных единичных элементов, равно как и расчленить единый центр низшей воли в хаотическое множество единичных дифференциальных центров волений. Следуя этому пути, человек включает в свое существо естество хаотического начала, насыщенное разрозненной и неупорядоченной волей, т. е. стремится в баал-зебубическую бездну. Демонический элемент здесь проистекает не от естества мистического начала, единого и всегда себе тождественного, но от извращенности воли, уклонения ее от ее истинного служения, что и омрачает ovaicc человека. Итак — развитие действований низшей воли в односторонней сопряженности с феноменологией низшей мистики неумолимо влечет ее к хаотическому рас пыле ни ю. Сознание человека, одновременно обуреваемое разрозненными и дисгармонирующими между собой единичными влечениями и стремлениями, если временами еще может быть пассивным свидетелем их бесцельной борьбы и взаимного обессиления, то большей частью само настолько охватывается этим бушующим хаосом, что, раздираемое в корчах, окончательно перестает даже сохранять последнюю память о своем первичном потенциальном единстве и утрачивает всякую способность к предвосхищению его энтелехийного единства актуального. Хаотическая множественность антэротических единений и соответствующих им относительных единичных действований уничтожают всякую возможность подняться до постепенного эволютивного утверждения в себе самобытности духа и его индивидуальности. Вся деятельность сознания вызывается, управляется и регулируется лишь потоком преходящего феноменального окружающего; самодовлеющая самобытность духа остается неведомой и даже неподозреваемой, и всякая мысль об этом необходимо кажется бессодержательной фантазией. Но если нет проявлений субстанциальных волений духа, то, разумеется, нет и проявлений его индивидуальных особенностей. Человек здесь совершенно отрывается от Горнего, гаснет и самая о нем память. Деятельность в феноменальном вообще имеет своей целью и двигателем образование и беспрерывно возрастающую эволюцию конкретно-эмпирической личности. Но при таком одностороннем пути в антэротических единениях и единичных проявлениях низшей воли объективируется и утверждается не целостная конкретно-эмпирическая личность, но только отдельные ее составляющие без всякой, хотя бы и чисто периферической, связи между собой. В каждом единичном случае проявляется лишь часть актуального сознания в ее полной уединенности и оторванности как от всего его целого, так и от всех других его частей и по отдельности, и во всех их сочетаниях. Не целое проявляется в части, соответствующим образом ограничиваясь и повышая смысл и достоинство части, но часть действует как целое, неправомерно приписывая себе и утверждая не принадлежащее ей иерархическое достоинство. Более того, если бы даже на пути предыдущей деятельности в гармоническом развитии и была уже создана некоторая целостная эмпирическая личность, то здесь, никогда не проявляясь в своей целостности и даже лишенная принципиально возможности так проявляться, такая эмпирическая личность в хаотических столкновениях единичных элементов неминуемо мало-помалу будет разодрана на отдельные элементы и станет подобна той неупорядоченной хаотичности, которая владычествует в актуальном сознании на этом пути. Соответственно этому и созданный предшествующими усилиями синтетический центр волений, лишенный возможности актуально обнаруживать свое бытие и раздираемый хаотическими столкновениями на периферии своих единичных составляющих, точно так же рано или поздно окончательно парализуется в своем целом, станет потенциальным в своем общем единстве и будет участвовать в феноменологии актуального сознания только через свои составляющие порознь, т. е. распадется в своей иерархической системе и своими усилиями только увеличит общий разлад. Итак — действования низшей воли в сопряженности с односторонней феноменологией низшей мистики необходимо влекут к распылению и утешению в актуальном эмпирическом сознании индивидуальности, равно как и к его собственному распылению, к разрушению эмпирической личности, т. е. к полному обезличению человека и внедрению его в хаотический поток.

II. В сопряжении с низшим разумом низшая воля стремится свершить возможно большее количество единичных объективирований и утверждений восприятий конкретного эмпирического, равно как и вызывать непрестанно все новые и новые виды ангэротических сопряжений с феноменальным как в дифференцированных аспектах, так и в возрастающих по организации их множествах. С одной стороны, низшая воля здесь проникнута бинерностью природы становления разумного начала: его стремлением к дифференциации, т. е. множественностью его естества, что и определяет становление как раскрытие в генетическом единстве множественности аспективных потенций, и его стремлением к организации, т. е. единством его естества, что, в свою очередь, определяет становление как утверждение синтетического единства раскрывающегося начала через эволютивно, иерархический возврат от объективированной множественности к первоначалу. Аналогично этому, низшая воля здесь тяготеет к бинерности эволютивной феноменологии субстрата имманентного: к его дифференциации в оформленных явлениях конкретного эмпирического, т. е. к внесению в генерическое единство субстрата множественности и к его организации в феноменальных иерархиях, т. е. к перерождению множественной хаотической среды в организованный субстрат единой космической синархии. Здесь низшая воля актуально утверждает сопряженность единства со множественностью как в субъекте, так и в объекте, но по сравнению с ее феноменологией в сопряжении с низшей мистикой мы встречаем большую сложность, а именно добавочную бинерность. Последнее есть следствие общей доктрины, что антитезис всякого бинера — в данном случае начало разума — отличается от тезиса — начала мистического — вторичной бинерностью низшего порядка. Поскольку становление разума определяется идеей дифференциации, низшая воля, утверждая сопряженность единства со множественностью в субъекте и в объекте, центрируется на множественности; поскольку же становление разумного начала определяется идеей организации, низшая воля, соответственно, центрируется на единстве. С другой стороны, в сопряженности с низшим разумом и низшая воля здесь проникнута бинерностью конкретно-эмпирической феноменологии становящегося разумного начала: она утверждает многообразие антэротических сопряжений, обнаруживающее дифференциальную множественность этого начала, и в то же время она утверждает их соподчиненность в феноменальных иерархиях, раскрывающую его организующее единство. Аналогично этому, низшая воля здесь утверждает многообразие конкретно-эмпирической являемости субъекта имманентного, т. е. множественный аспект его генеричности, и вместе с тем она утверждает и его самотождество во многообразности явлений, т. е. аспект единства его генеричности. Итак, в разрезе эмпирической феноменологии низшая воля также утверждает актуально сопряженность единства со множественностью как в субъекте, так и в объекте, причем в аспекте дифференциации центрируется на множественности, а в аспекте организации центрируется на единстве. Таким образом, в процессе конкретно-эмпирической феноменологии низшего разума низшая воля, раскрывая свою стихию как сопряжение единства со множественностью, одновременно утверждает свою центрированность и на единстве, и на множественности — как в становлении разумного начала и в оформлении его имманентного субстрата, так и в разрезе собственно эмпирической феноменологии. Но если такова соб ственная статическая конституция природы низшей воли, утверждающаяся в проявлении динамического процесса действования, то и сам этот процесс: как таковой, в своей динамической природе раскрывает в периферической нисходящей феноменологии низшего разума протяженность последовательности одновременно и сопряженно от единства ко множественности и от множественности к единству. В самом деле, антэротические сопряжения в низшем разуме, с одной стороны, стремятся выявить беспредельно возрастающие по множеству и по многообразию взаимоотношения между оформленным конкретным бытием и феноменальным окружающим, а с другой — организуют это многообразие в систему феноменальных относительных иерархий. Согласно этому, пафос низшей воли и определяется здесь тяготением внести в свое единство множественность, утвердить в себе многообразие относительных единичных центров волений и, обратно, соподчинить их в некоторой вытекающей из конкретного эмпирического же организации. Обусловленность этой организации местными условиями и обстоятельствами феноменального, а потому и ее относительность и субъективная обособленность, и определяют существеннейшее отличие низшего разума от высшего, ибо организация последнего центральна, а не периферична, т. е. предопределяется сущностью и законом ноуменального смысла, но не сочетаемостью феноменальных условий и явлений. При осуществлении каждого сопряжения в стихии Антэроса, одинаково, является ли оно единичным дифференциальным или же обобщает в себе некоторую частную относительную иерархию таковых, способность индивида к волению проявляется лишь частично — только в аспекте, непосредственно соответствующем участвующему в этом сопряжении модусу ноуменального смысла индивидуальности. Эта часть волевой способности действует так, как если бы она была только одна, нисколько не считаясь с другими составляющими. Совокупность уже утвержденных ранее антэротических сопряжений, периферически организуясь, создает эгрегор элементов эмпирического сознания, раскрывающий эмпирическую личность и соответствующую относительную иерархию волевых центров. В каждом новом единичном случае антэротического сопряжения человек всецело увлекается его частными условиями, обстоятельствами и стремлениями, воспринимая их Через призму своей эмпирической личности, и проявляет свои действования так, как если бы данная цель и данный способ к ней подхода были единственными вообще, как если бы они составляли целостный и абсолютный смысл всей жизни, всех I стремлений и исходное средоточие всех возможностей. Итак — при одно-| стороннем развитии феноменологии низшего разума человек как в каждом {единичном антэротическом сопряжении, так и в утверждении частной относительной иерархии, осуществленной его эмпирической личностью, целокупно увлекается ими как абсолютной целью и проявляет только соответствующие аспекты способности к действованию низшей воли, парализуя все другие. В аспекте дифференцирующих проявлений низшего разума последовательная смена одного за другим антэротических сопряжений представляет собой прерывный процесс, а потому и сопряженная феноменология низшей воли также прерывна. В аспекте же организующих проявлении низшего разума все многообразие антэротических сопряжений центрируется на эмпирической личности, протекает по ее законам и обусловливается чередованиями ее стремлений. Если в целом каждая часть объективируется независимо от других и утверждается самостоятельно как целостный смысл, а с другой стороны, если последовательное чередование частей в поле сознания не представляется прерывным, а потому и не управляется непосредственно трансцендентным законом, но обусловливается этапами поступательного стремления эгрегора элементов сознания, то истинное целое замещается суммарным целым эгрегориальных достижений, а истинное синтетическое единство — центром перцепций и апперцепции.