Дело чести - Дэвид Вебер

— Простите за такие слова, Альбрехт, — сказал Форд через мгновение, — но я бы хотел, чтобы вы могли начать игру в открытую вместе с нами. Мы все понимаем, почему вы не можете, и всё-таки это… как-то неправильно.

— Спасибо, Уолт. Я это ценю, — сказал Детвейлер, и эти слова были искренними. Форд не льстил и не подлизывался, а на остальных лицах было написано согласие.

— Я это ценю, но мы все знаем, почему я не могу.

Форд кивнул, как и пара остальных, и Детвейлер напомнил себе — снова — обо всех тех многочисленных причинах, почему его слова были правдой.

Последнее, что они могли себе позволить в этот критический момент, — это чтобы остальная галактика решила, будто коррумпированная, преступная мезанская корпорация тайком дёргает за ниточки за спинами этих людей. Такими важными для окончательного успеха Согласования их делало именно то, что никогда не существовало ни следа связи между ними и Мезой. Все они происходили из семьей, которые были частью своих родных обществ так долго, что их добропорядочность не подлежала никакому сомнению. Все имели заслуженную репутацию умелых, дальновидных, глубоко преданных своему делу глав государств. Каждый выражал своё осуждение генетического рабства, и большинство активно участвовало в его искоренении у себя дома. И в отличие от подавляющего большинства политиков Солнечной Лиги, они никогда и близко не были запятнаны продажностью и коррупцией.

Это означало, что они были абсолютно необходимы. Когда манти снова разнесут на кусочки ФСЛ — когда тщательно подготовленные "стихийные восстания" разразятся одновременно в десятках мест Пограничья, едва рухнет репутация флота Лиги, и когда множество губернаторов Пограничной Безопасности, тщательно подготовленных собственными Алдонами Анисимовыми, последуют примеру сектора Майи и в одностороннем порядке присвоят себе чрезвычайные полномочия в целях "защиты" граждан своих секторов — тогда-то мужчины и женщины, собравшиеся с Альбрехтом Детвейлером за этим столом, и выйдут на арену, как лидеры новой межзвёздной державы.

Стратеги Согласования выбрали имя для этой державы — Фактор Возрождения — много десятилетий назад, и тонко спланированное крещендо катастроф "вынудит" этих лидеров принять шаги для защиты своих собственных звёздных систем от потока анархии. Они не станут называть себя звёздной нацией — не сразу, — но они будут ей. И, со временем, когда всей галактике станет очевидно, что они просто отвечают на катастрофический, совершенно непредвиденный распад Лиги, они наконец, с сожалением, воспользуются своим конституционным правом на выход из её состава и официально станут во главе суверенных звёздных наций.

Звёздных наций, которые выросли исключительно из союза в условиях чрезвычайной ситуации, чтобы предотвратить коллапс. Которые не имели никакого отношения к Мезе… и которые станут усердно избегать чего угодно, хоть отдалённо похожего на евгеническую политику.

И это продлится, пока остальная галактика не обнаружит, что Фактор Возрождения стал именно тем, чем себя назвал: вобравшим в себя новую энергию наследником Солнечной Лиги, по меньшей мере столь же большим и мощным, как и сама Лига, преданным идее перерождения человечества в новом, славном будущем, где его потенциал будет, наконец, полностью реализован

Альбрехт Детвейлер сам не был уверен, даже с пролонгом и "естественным" долголетием, встроенным в его гены, что доживёт до этого дня. Но ничего страшного, ведь сейчас он видел нечто даже более важное. Он видел день, когда столетия жертв, планирования и непрерывного труда наконец принесли свои плоды и направили ход человеческой истории в правильном направлении, с которого его так давно сбили ханжеский Кодекс Беовульфа и истерическая реакция человечества на Последнюю Войну Старой Земли. Никто из них не проживёт достаточно долго, чтобы увидеть окончание пути, на который только что, сам не зная того, вступил весь их вид, но каждый из них знал, что этот день настанет и что они — они и их предки — были теми, кто сделал так, чтобы это случилось.

— Мы все знаем, почему я не могу, — мягко повторил Альбрехт. — Но когда вы одиннадцать подниметесь и объявите о существовании Фактора, поверьте, я буду стоять там вместе с вами. И я не могу представить никого, кем бы я мог гордиться сильнее, чем вами.

Глава сороковая

"Да, Денис?"

Элоиза Причарт попробовала — постаралась — не выдать раздражение когда лицо Дениса ЛеПика появилась на ее дисплее её комма, но ЛеПик знал ее слишком долго и слишком хорошо, чтобы обмануть его. Кроме того, даже у святой (которую Элоиза Причарт никогда не пыталась изображать) вызвал бы раздражение вызов, который пришел ровно через час и семнадцать минут после того как она бы, наконец, добралась до кровати.

"Мне очень жаль беспокоить Вас, госпожа Президент," сказал он, более формально, чем он обычно обращался к ней, когда никто не присутствовал", но я размышлял об этом очень тщательно, во-первых. Технически, нет никакой причины, звонить Вам прямо в эту минуту, но чем больше я думал об этом, тем больше я понимал, что Вы никогда не простите меня, если я подожду до утра. "

"О чем речь?", — сосредотачиваясь, произнесла Причард, и ее топазовые глаза прищурились.

"Возможно, Вы помните, что все мы были обеспокоены судьбой некоего оперативника, который исчез с глаз долой?

Он сделал паузу, и ее прищуренные глаза широко распахнулись.

"Да", сказала она медленно, "на самом деле, я помню. Что случилось?"

"Потому что он только что появился," сказал ЛеПик. "И с ним его друг. И у них, у обоих, появился новый друг — я думаю, что Вы захотите поговорить с ним сами".

"И Шейла позволит оставить меня в одной комнате с этим "его новым другом"?"

"В сущности, я думаю, что она воздвигнет пяток барьеров при одном только намеке на это.", ответил ЛеПик, слегка скривившись. "Но так как я полагаю, что Кевин собирается быть там, и, без сомнений, Том, Вилхелм и Линда Тревис там точно будут, я чувствую себя достаточно уверенно в отошении вашей безопасности."

"Ясно." Причард не отрывала от него взгляд несколько секунд, пока она сбрасывала с себя остатки сна, и ее мысли обретали порядок. "Скажи мне", произнесла она, — "наши друзья нашли своего нового товарища в том месте, в котором мы думаем, что они там были?"

"О. Я думаю, вы можете быть уверены в этом, Мадам Президент. К слову, этот новый друг весьма впечатляющ. Я только поверхностно успел ознакомится с отчетом, который наш странствующий товарищ наконец нашел время прислать, но основываясь на том, что я видел до сих пор, думаю, я могу с уверенность заявить, что почти все, что мы думали, что мы знаем, мы не знали. Не знаем, я имею ввиду."

Причард глубоко вздохнула, когда полностью осознала слова ЛеПика. То, что она ошибочно принимала за юмор, возможно даже желание позабавить ее, когда она только проснулась, было чем-то совсем иным. Маской. Или не столько маской, сколько хрупким щитом защищающим от перевернувшейся внутри него вселенной, и грохота, порожденного этим событием в нем.

"Ну, в таком случае," она услышала свой спокойный голос: "Я думаю, Вам следует двинуться дальше и начать будить некоторых других людей."

"Таким образом, наш блудный сын вернулся, как я вижу," пробормотала Элоиза Причарт, через час, когда Виктор Каша, троллеобразный человек, который был подозрительно похож на официально покойного Антона Зилвитского, и рыжевоволосый, кареглазый человек были препровождены в комнату для брифингов Октагона. "Добро пожаловать домой, агент Каша. Мы были удивлены, почему Вы не написали".

К её некоторому удивлению, Каша слегка порозовел, что было очень похоже на смущение. Этого, вероятно, не было, сказала она себе, — это было бы слишком хорошо, чтобы надеяться, хотя она не знала чем еще это могло быть — и перенесла свое внимание на спутников молодого человека. "А это, я так понимаю, грозный капитан Зилвицкий?"

Если Каша, возможно, выглядел немного смущенным — или обеспокоенным, по крайней мере, — Зилвицкий, несмотря на то, что (как мантикорец) находился в окружении своих врагов — нет. На самом деле, он действительно не похож на тролля, признала она. Он выглядел как гранитный валун, или, возможно, художественная модель горного гнома. Мрачный, опасный вид горных гномов. Если он чувствовал, какие-либо эмоции в этот момент, то, вероятно, развлечение, решила она. Ну, и еще что-то другое. Нечеткий сплав эмоций, зловещий триумф в сочетании с пением тревоги, все под контролем железной самодисциплины. Она впервые встретилась с этим мантикорцем, и он оказался еще более впечатляющим человеком чем она ожидала. Неудивительно, что он и Каша провернули такую грандиозную комбинацию.

"Я боюсь, что галактика в целом думает, что Вы, окончательно, мертвы, капитан Зилвицкий", сказала она. "Я рада видеть, что доклады были ошибочными. Хотя я уверена, что некоторые люди в Мантикоре также хотели бы знать, где Вы были в течение последних нескольких месяцев, как мы о местонахождении агента Каша".