Правила возвышения - Дэвид Коу

Двое стражников резко выпрямились и стали навытяжку. Мгновение спустя в коридор вошел Андреас. Он был в перчатках, походных сапогах и серебряно-голубом плаще с гербом Кентигерна. На поясе у герцога красовался меч, и еще один, двуручный, висел на перевязи у него за спиной.

Однако, несмотря на свой воинственный вид, выглядел Андреас ужасно. У него были воспаленные, глубоко ввалившиеся глаза и неестественно красное лицо. Ксавер никогда не подумал бы, что человек столь внушительных размеров может казаться таким изможденным и больным.

Ксавер посторонился, подпуская к двери Фотира, чтобы тот тоже мог поглядеть в зарешеченное окошко. Яван стоял у своей двери и пристально смотрел на Андреаса, плотно сжав губы.

— Вы пришли сразиться со мной, Андреас? — спросил герцог. — Или вы начали войну с анейранцами?

Кентигерн улыбнулся зловещей улыбкой, от которой у Ксавера мороз побежал по коже.

— Ни то ни другое, Яван. Хотя я действительно иду на войну. Здесь ты не ошибся. — Он немного помолчал, глядя сначала на Явана, потом на Ксавера и первого советника. — Ну так что? — наконец спросил он. — Ты не хочешь спросить, с кем мы собираемся сражаться?

Ксаверу не нужно было спрашивать. Как и всем остальным.

— С кем? — спросил наконец Яван ничего не выражавшим голосом.

— С твоим войском, разумеется. Сегодня я получил донесение. Четыре дня назад они выступили из Керга.

Четыре дня назад. Скорее всего, в тот день, когда в Керг пришло известие о смерти Айлина. Ксаверу следовало ожидать этого еще до прихода Андреаса. Его отец никогда не позволил бы Кентигерну лишить Явана престола. Во многих отношениях Хаган не уступал Кергам в гордости. Если учесть горячий нрав Маркуллета, казалось странным, что они не выступили в поход раньше.

— Вам следует находиться не здесь, Андреас, — сказал герцог. — Вам следует находиться в храме, молить Байана о милосердии и пощаде. Это вам понадобится, если вы собираетесь сражаться с войском Хагана.

Кентигерн подошел к двери Ксавера так близко, что мальчик мог рассмотреть крохотные красные прожилки, испещрявшие белки его глаз.

— Ты тоже так считаешь, мальчик? — спросил он. — Папочка намерен прийти и спасти тебя?

— Оставьте его в покое, Андреас! Он ничего вам не сделал.

Андреас расхохотался, обдав Ксавера перегаром. Он повернулся и медленно подошел к двери герцога Кергского.

— На самом деле, Яван, твоей армией командует вовсе не Хаган. Он идет с ними, — добавил он, оглядываясь через плечо и явно адресуя последние слова Ксаверу. — Но командует кергской армией герцогиня.

Яван побледнел.

— Не может быть. Хаган не допустил бы такого.

Ксавер так не считал. Его отец не смог бы воспрепятствовать этому.

— Тем не менее мне сообщили, что она едет впереди войска, как подобает полководцу. Насколько я понял, она даже вооружена мечом, каковое обстоятельство, если я не ошибаюсь, дает мне право убить ее.

— Ах ты ублюдок! Ты не посмеешь!

— Мы оба знаем, чего лишил меня твой сын. Почему бы мне не отнять нечто столь же дорогое у вас обоих?

— Да обречет тебя Байан на вечные муки!

— Угомонись, Яван, — с ухмылкой сказал Андреас. — Я не виноват. Это она решила начать войну. Каким бы я был солдатом, если бы не отразил удар ее меча своим собственным? — Он помолчал с хитрым видом. — Конечно, если ты действительно хочешь спасти герцогиню, ты можешь кое-что сделать.

— Что именно?

— Выдай мне Тависа, — быстро проговорил Андреас, вплотную подступая к двери Явана, как минуту назад подступил к двери противоположной камеры. — Скажи мне, где искать мальчишку, и я отпущу тебя и твоих людей. Тогда война закончится, не начавшись, и Шона останется жива.

Яван в изумлении уставился на него, тряся головой.

— Ты предлагаешь мне обменять сына на жену? Ты спятил! Я никогда не пойду на такое, и Шона никогда не простила бы меня, согласись я на подобное предложение.

— Тогда я отниму у тебя жену, — холодным голосом сказал Андреас, — как твой сын отнял у меня Бриенну.

— Ты погибнешь, если попытаешься сделать это.

— Сомневаюсь. Впрочем, я задавался вопросом, падут ли духом кергские солдаты, если увидят голову своего герцога, насаженную на пику, которую понесут перед моим войском вместе со знаменем Кентигерна.

Яван оскалился:

— Давай проверим, а? Думаю, это окажет на моих солдат прямо противоположное действие. Они будут драться, как демоны Байана, ибо ты убьешь не только их герцога, но и их короля.

— Ты не король! — рявкнул Андреас, хватаясь за меч.

— Да неужели? Разве я не слышал колокольный звон на улицах твоего города три дня назад? Разве я не слышал крики людей, оплакивавших Айлина?

— Это не делает тебя королем!

— Законы Престолонаследия говорят иное.

— Плевать на Законы Престолонаследия! Они ничего не значат без согласия эйбитарских герцогов! И, покуда я жив, я не признаю законными притязания Кергов на престол! Ты никогда не станешь королем! Клянусь тебе всеми богами! Клянусь памятью Бриенны!

— Невиновность Тависа будет доказана, — сказал Яван. — И когда это произойдет, все дома признают меня королем. Если ты откажешься сделать то же самое, тебя заклеймят как изменника и казнят, а твой дом на сто лет лишится права притязать на престол. Подумай об этом, Андреас. Ты знаешь Законы. При нынешнем положении дел твой сын однажды может стать королем. Но, если ты не прекратишь это безумие, он не унаследует ничего, кроме опозоренного дома.

— И ты смеешь говорить мне о позоре! Ты продолжаешь защищать своего сына, хотя всем в стране известно, что он пьяница, убийца и трус! Ты позоришь все королевство! И ты обрек свою жену на страшную смерть!

Он круто повернулся и зашагал к лестнице.

— Андреас! — крикнул ему вслед Яван. — Не делай этого! Ты еще можешь предотвратить войну!

Герцог остановился на верхней ступеньке, но лишь на мгновение. Он даже не повернулся.

— Андреас! — снова крикнул Яван, когда огромный мужчина исчез из виду. — Андреас! — Кергский герцог закрыл глаза и прижался лбом к прутьям решетки. — Прости меня, Ин! — прошептал он. — Я убил ее.

— Нет, милорд, — сказал Фотир. — Герцогиня возглавила войско по собственному выбору и, я уверен, вопреки возражениям Маркуллета. Ваши люди будут так же готовы отдать свою жизнь за нее, как она готова рисковать своей жизнью ради вашей свободы. Гордитесь своей женой, милорд. Она незаурядная женщина. Думаю, герцог Кентигернский найдет в ней более грозного врага, чем предполагает.

— Возможно, — сказал герцог, — Шона незаурядная женщина. Но она не воин. Одно дело — вести армию на войну, и совсем другое — вести солдат в бой.