Огни Небес - Роберт Джордан

Куладин и Шайдо были айильцами. Но айильцами были и Авиенда, и Бэйр с Эмис и Мелэйн, и Руарк, который говорил, что Эгвейн похожа на одну из его дочерей. Хотя зрелище посаженных на кол людей им было отвратительно, они, похоже, лишь считали, что даже древоубийцы не заслуживали подобного. Возможно, единственный способ по-настоящему понять айильцев — родиться среди них.

Кинув напоследок взгляд на разрушенный город, Эгвейн медленно направилась вниз по склону к грубой каменной ограде, выехала через воротца и склонилась с седла, чтобы закрепить створку петлей из сыромятного ремня. Жест, от которого она уже отвыкла. Ирония заключалась в том, что, по словам Морейн, Селиан и вправду мог переметнуться на сторону Куладина. В переменчивых хитросплетениях Даэсс Дей'мар, когда на одной чаше весов захватчик-айилец, а на другой человек, пославший в Кайриэн солдат Тира, какая бы ни была к тому причина, решение могло склониться в любую сторону если бы Куладин дал жителям города возможность выбора.

Эгвейн, проскакав по широкой дороге, нагнала Ранда, который сегодня был в красной куртке, и присоединилась к Авиенде, Эмис и еще тридцати или более Хранительницам Мудрости, которых девушка едва знала, не считая двух ходящих по снам. Все двигались немного позади Ранда. Верхом ехали Мэт в широкополой шляпе и с чернодревковым копьем и Джасин Натаэль — за спиной арфа в кожаном футляре, красное знамя полощется на ветру, — однако спешащие айильцы обходили отряд с боков. Ранд вел своего крапчатого в поводу и беседовал с вождями кланов. В юбках или не в юбках, Хранительницам придется хорошенько поработать ногами, чтобы не отстать от проходящих мимо колонн, но они, точно смола, прилипли к Ранду. На Эгвейн они едва взглянули — их глаза и слух напряженно старались не упустить ни жеста, ни слова Ранда и шести вождей.

— …и кто бы ни прошел после Тимолана, — говорил Ранд твердым голосом, — им нужно сказать то же самое. — Каменные Псы, оставленные приглядывать у Тайена, вернулись с известием, что через день в ущелье вошли Миагома. — Я не дам Куладину разорить эту страну и не хочу грабить ее сам.

— Малоприятное послание, — заметил Бэил, — и для нас тоже, если ты хочешь этим сказать, что нам нельзя брать пятую часть.

Ган и остальные вожди, даже Руарк, кивнули.

— Пятая часть — ваша. — Ранд не повысил голоса, но слова его неожиданно прозвучали, будто заколачиваемые гвозди. — Однако ничего из этой доли не будет съестными припасами. Питаться будем тем, что найдем, добудем охотой или купим, если отыщется тот, кто продаст еду, пока я не встречу тайренцев и они не поделятся с нами припасами из Тира. Того, кто возьмет на пенни сверх пятой доли, или заберет каравай хлеба без уплаты, или сожжет хотя бы хижину только потому, что та принадлежит древоубийце, или убьет человека, который не пытался убить его, того я повешу, кем бы он ни был.

— Кланы вряд ли с восторгом примут эту весть, — сказал Деарик с каменным лицом. — Я явился, чтобы следовать за Тем-Кто-Пришел-с-Рассветом, а не чтобы нянчиться с клятвопреступниками.

Бэил и Джеран собрались было с ним согласиться, но каждый увидел лицо другого, и оба захлопнули рты.

— Деарик, хорошенько запомни, что я сказал, — промолвил Ранд. — Я пришел спасти эту землю, а не разорять ее еще пуще. То, что я говорю, касается каждого клана. Мои слова предназначены и для Миагома, и для тех, кто последует за мной в будущем. Для каждого клана. Зарубите себе на носу.

На этот раз никто и слова поперек не сказал, и Ранд запрыгнул в седло Джиди'ина, пустив жеребца шагом. На лицах окружавших его вождей застыло непроницаемое выражение.

Эгвейн вздохнула. Эти люди годятся Ранду в отцы, если не старше, они предводители народа, можно сказать, короли во всем, хоть сами это и отрицают, закаленные в битвах предводители. А он чуть ли не вчера был мальчишкой, только-только переступившим порог совершеннолетия, юношей, который спрашивал с надеждой в голосе, а не приказывал и ожидал от других подчинения. Он менялся быстрее, чем Эгвейн успевала уследить за переменами в нем. Хорошо, коли Ранду удастся удержать этих людей и благодаря этому он спасет другие города от той участи, которую Куладин уготовил Тайену и Селиану. Так говорила себе Эгвейн. Ей лишь хотелось, чтобы Ранд добился своего, не выказывая растущего с каждым днем высокомерия. Интересно, скоро ли он станет ожидать от нее такого же послушания его приказам, как от Морейн? А когда очередь дойдет до всех Айз Седай? Эгвейн надеялась, что лишь надменность тому виной.

Решив поговорить с Авиендой, Эгвейн высвободила ногу из стремени и протянула руку айилке, но та покачала головой. Она и в самом деле не очень-то любила ездить верхом. Или, быть может, причина ее нежелания — все эти Хранительницы, плотной группой шагающие рядом. Некоторые из них не сели бы на лошадь, даже если б им ноги переломали. Вздохнув, Эгвейн слезла с седла и взяла Туманную под уздцы, с легким раздражением оправляя юбку. Мягкая, до колен айильская обувка выглядела удобной, да и была таковой, но вовсе не для долгой ходьбы по неровной, жесткой дороге.

— Он и вправду командует, — заметила Эгвейн.

Авиенда на миг оторвала взгляд от спины Ранда:

— Я не понимаю его. Не могу понять! Ты только взгляни, что он несет!

Она имеет в виду, конечно же, меч. Вообще-то, если быть точным, он его не нес. Меч висел на луке седла, в простых ножнах из бурой шкуры кабана; длинная рукоять, обтянутая той же кожей, доходила Ранду до пояса. Рукоять и ножны изготовил человек из Тайена, пока они двигались по ущелью. Эгвейн гадала, зачем Ранду меч, ведь он мог, направив Силу, действовать огненным мечом, не говоря уже обо всем таком, что заставит мечи выглядеть детскими игрушками.

— Авиенда, ты ведь сама ему сделала такой подарок!

Подруга нахмурилась:

— Он пытается заставить меня взять и рукоять. Но он использовал это, и она принадлежит ему. Словно насмехаясь надо мной, мечом размахивал!

— Ты не из-за меча сердишься. — Эгвейн не думала, что Авиенда сердится из-за этого — той ночью в Рандовой палатке айилка и не заикнулась о мече. — Ты до сих пор расстраиваешься из-за того, как он с тобой разговаривал, и я тебя понимаю. Я знаю, он жалеет о случившемся. Иногда он ляпнет что-нибудь не подумав, но если бы ты разрешила ему извиниться…

— Очень мне нужны его извинения, — проворчала Авиенда. — Не хочу я… Не могу больше! Не могу я больше спать в его палатке. — Вдруг она схватила Эгвейн за руку, и, не знай та подругу лучше, вполне могла подумать, что айилка в любой момент расплачется. — Ты должна поговорить с ними обо мне! С Эмис, Бэйр и Мелэйн. Тебя они послушают. Ведь ты — Айз Седай! Они должны разрешить мне вернуться к их палаткам. Должны!