Голубой Ютон (СИ) - Номен Квинтус

– Но ты же сделала пневматический молот?

– По рисунку из Брокгауза, и такое дерьмо получилось… Вот если у Вовы время появится… что вряд ли, так что ждите, пока не подрастут уже местные инженеры.

Шансов на то, что у Вовы «появится время» было действительно исчезающе мало. С марта он – вместе с младшим братом Ходана Олехом и его одноклассником Потехом (оба парня уже один сезон успели отработать у Ходана бригадирами и опыта со знаниями поднабрались) строил электростанцию на Яйве. В принципе, небольшую, на три мегаватта (точнее, с четырьмя агрегатами по восемьсот киловатт), но чтобы стройка заработала, он сначала поставил на небольшой речке, именуемой «на старых картах» Чаньвой, электростанцию на триста киловатт. Очень нужная оказалась электростанция, но на ее постройку Вова потратил весь привезенный цемент, а ведь плотина на Яйве должна была стать раз в десять длиннее и вдвое-втрое выше…

В принципе, все учительницы и так знали, что имена у местных «ударяются» на первый слог, но Вова по поводу этих парней отдельно всех предупредил, ведь если использовать ударение на «е», то получается очень созвучно с популярными местными оскорблениями. По поводу же строительства его почти ежедневные разговоры с Лизой (по радио) обычно начинались так: «Лиза, ты, конечно, лучшая тёща на земле, но если не пришлешь мне еще четыре расшивы цемента через неделю…»

И эти разговоры с зятем (не сами разговоры, конечно, а звучащая в них «правда жизни») делали работу Тамары особенно важной. Несмотря на небольшие трения с отдельными сарматскими племенами, довольно успешной. По крайней мере два довольно больших сарматских рода взяли под охрану строящийся Денисом на территории «будущего Вольска» еще один цементный завод. Мальчик подрос, подучился, опыта поднабрался – и теперь в Вольске были практически готовы сразу четыре цементные печи на сто тонн ежесуточной продукции каждая. И единственное, что не давало этим печам заработать, было отсутствие топлива (ну и энергии для работы цементных мельниц).

Конечно, можно было уголь возить хоть из-под Тулы – шахт там уже восемь штук работало, а шахтеров на работу новых нанять проблемой уже не было. Но чтобы уголь перевезти в Вольск, требовались корабли. Маркус в их постройке тоже особых проблем не видел, но Саша…

– Лиза, можешь меня хоть веником отлупить, но я моторов больше чем сейчас, делать не могу. Чтобы хотя бы удвоить выпуск, мне нужно еще штук сорок станков. Причем Ксюша их сделать тоже может – я с ней уже говорил. Но станкам нужно электричество, а его нет. И взять негде: паровых турбин хотя бы по двести киловатт больше пяти-семи штук в год мы сделать не в состоянии – а они уже года на два вперед все распределены.

– Кстати, а почему? Ведь у Кати без проблем получается гидравлических по паре в месяц, причем и мощностью за два мегаватта…

– Скорости не те, качество изготовления принципиально иное требуется. И генераторы тоже высокоскоростные нужны, тоже вопрос квалификации рабочих… ну и качества станков, конечно. Разве что протянуть ЛЭП от Коломны в Тулу…

– Ага, сколько тут, километров полтораста выйдет? Знаешь, я сейчас календарный план тебе сразу не выдам, но подумай о переезде вместе со всем своим заводом в Коломну. Не прям сегодня… но завтра к обеду ты ко мне с Ксюшей заскочи. Я попрошу Катю вас привезти: по телефону все обговорить всяко не выйдет…

Сорок восьмой год закончился, как выразилась Марина, «на мажорной ноте». Пять сотен готов и примерно тысяча лугов насыпали дамбы на Оке, необходимые для постройки первой (верхней) ГЭС. Хотя действительно, особой спешки в этом не было, однако лучше уж заранее подготовиться, да и Лида сказала, что «пусть грунт получше осядет». Осенью, уже в ноябре, была запущена вторая ГЭС на Зуше (и обе получили «официальные» названия «Лемминкейненовская ГЭС» номер один и номер два: эти названия были набраны буквами из алюминиевой бронзы, укрепленные над воротами турбинных залов). Кати об этом и не знала до тех пор, пока не приехала «торжественно запускать» вторую – но особо спорить не стала: все же приятно, когда твой труд так высоко оценивают. Тороп – еще один «старший помощник» Володи – закончил постройку ЛЭП от будущей гидростанции на Яйле до Березников, а Вова, еще летом убедившийся в том, что стройка из-за нехватки цемента «замораживается», вернулся в Школу и занялся другими накопившимися делами.

А у него дел накопилась много, например для Велты лабораторию оснастить всяким разным. Велта Урмасовна Косорукова с детства мечтала стать биохимиком, но на биофак МГУ выпускнице Ханты-Мансийской (и очень средней) школы поступить не удалось, так что пришлось ограничиться Томским педагогическим. Но мечта её не оставила, и «на новом месте» она сначала активно помогала Алёне, а затем (с помощью «захваченной» литературы) решила и в биохимию углубиться. Список потребного ей «лабораторного оборудования» Лизе показался приемлемым по затратам, так что Вове творческой работы добавилось изрядно. Впрочем, не ему одному.

Саша Лобанов, проникнувшись мыслью о переезде в энергоизобильную Коломну, проделал все для этого необходимое просто в рекордные сроки – причем не останавливая работы на «старом» заводе. Он просто уговорил жену побыстрее сделать ему новые станки – не все, а самые «массовые», и по мере их поступления перевозил в Коломну рабочих с семьями. А уже в декабре перевез станки уже «узкоспециализированные» – оставив старый завод и все же большую часть станков Жанне Пряхиной для преобразования её «железнодорожной мастерской» в настоящий завод.

Кроме собственно нового завода Саша выстроил в Коломне, как он сам сказал, «школу рабочей молодежи» – фактически техникум, на котором собрался готовить новых рабочих для своего завода. Потому что решил не ограничивать продукцию его моторами, тракторами и грузовиками: в планах было строительство двух новых цехов, где он собирался приступить и к выпуску легковых автомобилей. Немного странных: кузов он сделал очень похожим на японский «N-box» – ну, если издали смотреть сквозь запотевшее стекло похожим. Внутрь этого кузова Саша поставил почти что новенький мотор – слегка уменьшенную версию своего «газово-бензинового». И – автоматическую коробку передач, которую он просто скопировал с коробки «Пассата». До начала строительства новых цехов Саша успел сделать две машины: он собирался только одну – для жены – построить, но Зоя объявила, что если ей машины не достанется, то у автомобиля не появятся шины, так что пришлось парню постараться.

Да и в году грядущем расслабиться не выйдет: Наташа сообщила, что если что, так красить машины не чем будет, Света и Лена хором заявили, что катать лист для кузова они не планировали… Все закончилось тем, что автостроитель официально заявил, что в сорок девятом году все желающие машину получат. Желающие из числа попаданок, конечно.

Причем заявил он об этом во время новогоднего застолья – на которое собрались уже все «пришельцы из XXI века», благо повод был очень весомый: как сказала Марина, подняв бокал, «завтра у нас будет самый вероятно радостный праздник». И первого января все отпраздновали свадьбу Оленьки и Никиты – «рождение последней семьи третьего тысячелетия»…

Глава 10

В самом начале марта, где-то через пару недель после того, как лед на Оке полностью растаял, было завершено строительство железнодорожного моста. Сделанный еще осенью четвертый восьмидесятиметровый пролет подтащили к опорам на четырех специально изготовленных баржах и аккуратно опустили на место. Пришлось это делать именно в марте просто потому, что осенняя попытка провалилась: все же уровень воды в реке осенью был ниже чем ранней весной, и пролет, перевезенный к опорам, просто не доставал до них где-то на полметра, а поднять тяжеленную железяку было просто нечем. Весной же его подтащили, баржи слегка притопили – и все получилось быстро и качественно. Окончательные работы – вроде укладки рельсов и развешивания проводов – заняли чуть больше недели, так что пятнадцатого марта двести сорок девятого года первый поезд с торфом прошел без перегрузки до Никитина (так назвали город на месте Новомосковска по фамилии Веры Сергеевны). А шестнадцатого в девять утра началось «регулярное пассажирское движение» на линии Никитин-Коломна (через Каширу и Тулу). Конечно, шесть часов на дорогу длиной менее двухсот километров – не сказать, чтобы быстро, но по нынешним временам такая скорость вообще была за пределами понимания. А так как Ангелика пообещала продлить «торфяную дорогу» до Рязани еще до осени, появлялся шанс за десять часов и до «Надиной вотчины» добираться с удобствами.