Подъем и падение Запада - Анатолий Уткин

2. Россия находит общий язык с Европейским Союзом в случае консолидации последнего и создания единых вооруженных сил ЕС. Это более органичное цивилизационное слияние, здесь десять столетий взаимообмена, три века непосредственных контактов. Но Брюссель безусловно будет против связей России с Ираном, Сирией, Ираком — а через них со всем мусульманским миром. И уж, конечно, Европейский союз не хотел бы быть гарантом российско–китайской границы. В этом плане союзные связи с Соединенными Штатами, имеющими глобальные геополитические интересы, для России предпочтительнее. К тому же в объединяющейся Европе весьма важен сегмент Восточной Европы, крайне антироссийски настроенных после 1991 г. страны Восточной Европы будут тормозить сближение России с европейским Западом.

И у России бесконечно малый шанс войти в Европейский Союз (пример Турции никак не вдохновляет). Главные западноевропейские столицы нуждаются в российских нефти и газе, но боятся наплыва эмигрантов и не желают подключения к решению российских проблем. Западная Европа в меньшей степени, чем Северная Америка, боится противостояния с Китаем — она, собственно, рассчитывает, что в геополитическом плане ее задачи будет решать Америка. Способна ли Западная Европа гарантировать России ее азиатскую часть? Трудно сказать. По крайней мере, в меньшей степени, чем Соединенные Штаты. Соответственно, по степени приемлемости ЕС несколько уступает Вашингтону, хотя по степени взаимопроникновения, понимания, объему экономических связей превосходит относительно удаленную Америку.

3. Ориентация на союз с Китайской Народной Республикой. Растущий гигант на Востоке нуждается в естественных ресурсах России, ценит ее военный импорт, геополитически достаточно отчетливо воспринимает преимущества «необозримого тыла» России в случае обострения отношений с США в Тайваньском проливе, на Панъмыньчжонской границе или в отношениях с Японией. У Пекина уже были случаи убедиться в плодотворности связей с Москвой в случае враждебности Запада. Но какова выгода самой Москвы предпочесть Пекин в гипотетической ситуации раскола мира на Запад и Восток? Дружба с Пекином помогает мягче решить проблему Дальнего Востока и Сибири, обеспечивает союзника в случае ожесточенного требования Японией «Северных территорий», увеличивает вес самой России в контактах и с ЕС, и с США. России так или иначе не избежать притока китайских «гастарбайтеров», пусть этот поток будет упорядоченным. Китай накопил феноменальные свободные средства (преимущественно благодаря торговле на богатейшем рынке мира — американском). Эти средства могут стать основной волной иностранных инвестиций в Россию — западные идут сюда с большим трудом. Китай быстро наращивает технологическую качественность своего экспорта, основных сфер своей экономики. Сотрудничество с китайскими компаниями практически несомненно благоприятно скажется на техническом росте российского хай–тека.

Выбор Китая может быть вовсе не предметом демонстрации предпочтений. Просто западный мир в период между Горбачевым и Путиным показал пределы своей склонности видеть у себя Россию, сотрудничать с ней и включить ее в пространство «между Ванкувером и Владивостоком». Не капризный выбор, а жесткая реальность, факт западного себялюбия заставляет Москву думать об альтернативе. Радикальное сближение с Китаем уже объявлено одним из стратегических направлений дипломатических усилий России. Даже в США многие специалисты утверждают, что «позиции России в Азии зависят от ее сотрудничества с Китаем»[701].

Ощущая глобальное одиночество, Россия — как и Китай — ищет свое место в Евразии и мире в целом. Два великих одиночества. Региональные интересы РФ и КНР в среднесрочной перспективе будут совпадать. Сотрудничество России и Китая в АТР и Центральной Азии не аналогично военно–политическому союзу в «холодной войне», когда основой сотрудничества был политико–идеологический фактор; сейчас основой сотрудничества являются геополитические и геоэкономические факторы и фактор глобальных угроз. Историческим достижением следует считать успешное завершение почти тридцатилетней борьбы советской и российской дипломатии за окончательное решение пограничной проблемы с Китаем. России и Китаю впервые в истории двусторонних отношений удалось юридически закрепить российско–китайскую границу практически на всем ее протяжении, значительно расширить и укрепить правовую основу взаимоотношений. Как справедливо отмечает глава Фонда исследования будущего Александр Погорельский, «восточный выбор в российской внешней политике становится все более популярным по мере того, как воцаряется прохладность в отношениях с Соединенными Штатами и Европейским союзом. Россия уже поворачивается к востоку, и эта переориентация видна в нефтяном экспорте, в обращении к Китаю и Индии… Восточных покупателей не интересует, какого рода демократией является Россия и что происходит внутри страны. Поворот на восток, таким образом, усилит авторитарные тенденции в России. А Россия в XXI в. будет долго колебаться между Востоком и Западом»[702].

4. Путь изоляции. России не привыкать. Изоляционный выбор стоял перед Москвой в семнадцатом веке, когда Россия была зажата между Речью Посполитой, Швецией, Оттоманской империей и тайгой Сибири. Императору Петру пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы вывести Россию из изоляции и повернуть ее в сторону Запада. После Петра Романовская династия приложила большие силы, чтобы сделать Российскую империю европейской державой. И не без успеха — судя по расцвету науки и культуры в восемнадцатом–двадцатом веках (вплоть до 1917 года). Этот путь ей хорошо знаком в советские семьдесят лет, когда «изолирующим элементом служила марксистско–ленинская идеология.

Переход России в разряд «отвергнутых» усиливает значимость потенциальных опасностей, способных возникнуть перед Вашингтоном в глобальном раскладе сил. Не следует исключать неожиданно быстрого восстановления сил России. После фактического поражения в Первой мировой войне и после страшных опустошений Второй мировой войны Россия восстала подлинно как «птица Феникс». При определенном идейном повороте и трансформации правящих сил жертвенная черта национального характера может проявить себя с удивительной силой. Слабость может уступить место решимости, а что касается мобилизационного развития, то исторически в нем равных России нет.

Словами главы Библиотеки конгресса Дж. Биллингтона: «Если Россия обратится к скрытно–фашистскому авторитарному национализму, угрожающему ее хрупкой правящей коалиции, в то время как радикальные мусульманские государства и ленинистский колосс — Китай — начинают экспансию своей мощи, то тогда двумя вероятными итогами, угрожающими демократическим государствам, будут распространение этнического и религиозного насилия югославского образца либо формирование альянса авторитарных стран против малочисленного демократического мира»[703].

Россия граничит с регионами, представляющими первостепенную стратегическую значимость для США: Западной Европой, Персидским заливом, Восточной Азией, Южной Азией. Стратегическая направленность указанных регионов, равно как и внутренний региональный баланс в них, зависит от процессов, происходящих в России. Резкое усиление или ослабление Москвы способно разбалансировать всю прежнюю, достаточно хрупкую систему внутренней стабильности в этих регионах. Маргинализация огромной России способна подвигнуть кремлевских руководителей на сознательные дестабилизирующие меры.

Однако в реальности четырех путей у России нет по ряду причин. Во–первых, образованное население России, ее интеллигенция, ее повидавшие мир граждане сегодня довольно отчетливо понимают, что изоляция — самоубийственна. Пример Албании и Бирмы в совсем недавнем прошлом говорит только об одном: отгородившись от внешнего мира, любая страна лишается достижений мировой науки, научно–технического прогресса и мирового рынка. Во–вторых, Европейский союз достаточно решительно отрицает вероятие российского членства в нем. Остаются только два выбора: Соединенные Штаты или Китайская Народная Республика. Именно между этими двумя странами в реальности находится Россия сегодня; именно среди этих стран ей придется завтра сделать выбор: Запад или не-Запад.

Обнажились две внешние силы, от которых извне зависит судьба России, — действующая через Североатлантический блок с Запада Америка (единственная растущая западная держава) и развивающий свои приамурские провинции громадный Китай (чье население достигло в 2005 г. 1300 млн человек). На фоне острого соперничества в мировых процессах только собственными силами России будет трудно поднять до современного уровня экономику и культуру на огромных пространствах своей страны[704]. Лучшие, образованные люди России полагают, что самостоятельное развитие не по силам современной России, что нужно примкнуть к одному из мировых центров, ее элита раскололась на два плюса. Один верит в солидарную помощь Запада, другой предлагает следовать по пути самой быстрорастущей экономики мира — китайской. Особенность переживаемого периода в том, что Китай медленно, но верно занимает позиции главного противника мирового гегемона — Америки.