Хуторянин (Лишний 1) (СИ) - Алекс Извозчиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Живи пока, гнус, но тихо. Очень тихо живи. Да про должок не забывай. К завтрашнему утру пригони все свое здешнее стадо туда, где на чужих коровок позарился… чтоб мне хуторок твой не жечь… Крайний тебе срок до обеда. Да не забудь, все стадо до последней самой ледящей овцы… И живи дальше так, чтоб я забыл про твою противную рожу, не то и оставшихся ублюдков еще до осени лично передавлю… Это ежели ты не соврал, конечно. А то придётся резать тебя по кусочкам, да тебе же те кусочки и скармливать.
…Едва не наступив на лежавшую на полу тесной поварни связанную бабу, Алекс протиснулся в маленькую дверь черного выхода. Не прячась проскочил мимо шарахнувшихся в стороны хуторских рабов, с короткого разбега взлетел по открытым конюшенным воротам на крытую дранкой крышу и перепрыгнув на стену соскользнул в ночь. Для обратной дороги через невысокий частокол веревка не понадобилась.
Настроение было словно в дерьме ковырялся, собственно, почему словно — именно, в нем и, именно, ковырялся. Какая, к Богине, боевая операция возмездия — чистой воды карательный наезд по понятиям
«Наглое, зарвавшееся кулацкое быдло. Соль земли, Богиню тебе и в рот, и в задницу! Привык тварь чужой кусок в пасть тянуть. Решил, что все можно, что саму Богиню раком поставил. А сам только и способен такое же быдло в грязь втаптывать, крыса старая. Свое сохранить ума нет, а к чужому ручонки так и тянутся. Вместо охраны, две полудохлых шавки. Их и собаками-то назвать язык не повернется. Пока Лизкину копченину жрали, друг друга от жадности едва не погрызли. И, один хрен, через пять минут обе сдохли. Ох, поспрошаю баб на конюшне как вернусь. Ох поспрошаю…»
Жертва верхнего образования времен Российской демократии больше не воспринимал королевство Аренг как особо заковыристую локацию серенькой РПГ-шной фэнтезятины пусть и с чумовой графикой[77] и падать в обморок или изводить себя и окружающих прочувствованными монологами о человеколюбии и благородстве желания не испытывал.
Шок и отупение давно прошли. Мозг быстренько подсуетился и сравнив в фоновом режиме «здесь» и «там» состряпал резолюцию… Не без подтасовок, чай не кухóнный антиллигент-мазохист совкого разлива чтоб сам себя гнобить, но все же в меру честно, пусть и слегка наспех.
Особой, этакой глобальной, разницы в целях и поползновениях не обнаружилось. Стадо неплохих коров на уровне хутора вполне билось с пакетом вкусных акций для какого-нибудь земного полубандитского ЗАО без малейшей ответственности, а уж рабыню-девственницу не трудно уложить в любые возможные мозаики… Такие вот наезды с ответками и обратки с компенсациями. Ну и трупы. Куда уж без них-то… В той ВИП-ложе трупаков было ещё больше. Воняло, правда, поблагороднее. Тухловатой гарью сгоревшего бездымного пороха приправленной изысканной ноткой тринитротолуола.
«Стоп! Стоять-бояться! Это что за ВИП-ложа, екарный бабай?! Лесных опушек с трупаками мало?! Вспоминая башка, шлем новый куплю… Бля-я-я-стящий… О как их по всей ложе аскидало-то… Живописненько… так.
Хм… тринитротолуолом конкретно так тянет, а следов взрыва ёк. Зато… Ну кто б сомневался, Оля-Лена. Обе двое лежат под мёртвыми мужиками ножки раскинув. Ладно хоть живы, вроде как.
Мдя-с…
Этих девок не задушишь, не убьёшь. (c)»
08/05/3003 года от Явления Богини. Дальний Лес. Утро
Светило прорывалось сквозь листву и безжалостно атаковало спящую женщину. Веки не смогли сдержать разбойничье нападение и сон позорно бежал. Беззвучно ругнувшись, Гретта попыталась прикрыться рукой, но локоть провалился в пустоту и женщина скатилась с прикрытой плащом лежанки.
Подвядшие за ночь листья засохнуть еще не успели и за ветки держались крепко. И еще они пахли… На сидящую на влажной утренней траве женщину накатила волна чуть горьковатого терпкого запаха и она лишь обалдело крутила головой силясь продрать глаза, которые упрямо не желали открываться. Наверное Гретта просто боялась окончательно проснуться-слишком уж все вчерашнее вспоминалось страшным и… неправильным.
Так и есть-хозяйский рюкзак пристроился в ногах лежавшего прямо на ветках Чужака, а длинная тонкая веревка, самая крепкая и дорогая из тех, что нашлись на хуторе, свернулась в небольшую бухточку на широком верхнем клапане.
Довольная овчарка зажав в передних лапах большую вареную берцовую кость с аппетитом, но очень аккуратно обгрызала с нее смачные шмотки жирного мяса. Она лишь на секунду скосила глаза и приветствуя коротко шевельнула хвостом не прерывая приятного занятия. Пахло не очень, на хуторе из подобного же, третьей свежести мяса Лизка лишь раз успела сварить жидкую похлебку. За что Хозяин ее в первый раз выпорол. На следующий же день Богиня явила чудо-свежайшее мясо в разом погустевшем жирном супчике…
Или Гретта слишком уж внимательно уставилась на кость, или Гера научилась читать мысли, но, оставив на секунду кость, псина повернулась к конкурентке и, выразительно сморщив нос, показала острые зубы.
Сморщившийся от голода живот придал смелости и женщина решилась:
— Герочка, лапочка.
Бормоча еще что-то ласковое, на четвереньках подобралась к собаке вплотную. Просительно посмотрела в глаза и осторожно потянулась к вкусно пахнущему сокровищу. Гера вздохнула, чуть-чуть отодвинулась и убрала лапу с прижатой к земле кости. Гретта нерешительно потянула подарок. Сразу же захотелось вцепиться в мясо зубами, но удержалась. Вынула из ножен кинжал и поспешно срезав самый мясистый на вид кусок вернула кость добытчице.
Гера сопровождала все ее движения внимательным взглядом, но не кинулась, а вежливо и аккуратно прихватив зубами изрядно похудевшую кость, вновь улеглась на землю и с удовольствием в неё вгрызлась. Женщина осторожно притулилась к теплому собачьему боку и опасливо оглянувшись на хозяйскую спину принялась торопливо поедать добычу. Справилась быстро. Почти полтора килограмма жестковатого мяса отяжелили в желудок, да и изрядно потрудившиеся зубы противно ныли.
«Зажралась… «не о-о-очень»… сука, ж ты старая… да пару месяцев назад, да за такой кусок, ты б Герку сама загрызла.»
— Пошто псинку объедаешь, поганка?
Насмешливый голос словно её подбросил. Испуганно подхватившись и выпустив из рук последний кусок, она рухнула на колени. Судорожно сцепила руки за спиной и застыла нелепой куклой неестественно выпрямившись и опустив голову
— Сядь, — в голосе Хозяина явственно сквозанул холодок раздражения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});