Золотая коллекция классического детектива (сборник) - Гилберт Честертон

– Вероятно, Аддисон хочет выманить известную сумму денег у вашего деда? – осведомился старик.

– Он, правда, не говорит об этом, – последовал ответ, – но я уверен, что это ему удастся. Этот, с позволения сказать, профессор нарисовал такую заманчивую картину, что возбудил алчность в старике. Видите ли, на свой капитал дедушка получает шесть, семь и даже восемь процентов, но этого ему мало! Аддисон же уверил старика, что открыл способ, посредством которого можно чуть ли не за неделю удвоить состояние. Конечно, это не более чем шантаж. Я далеко не умен, но мои мозги все же работают достаточно, чтобы видеть, что этот Аддисон перворазрядный плут.

– В чем состоит способ Аддисона? – спросил старик.

– Ах! Тут все дело, видите ли, в этом самом раздвоении личности! Мерзавец убедил дедушку, что при помощи своего медиума он может заранее предугадывать повышение и понижение курса. Вы можете себе представить, как ухватился за это дед? И вот он хочет все свое состояние пустить на эту игру. А его состояние заключает в себе больше миллионов, чем у меня пальцев на руках.

Лично мне безразлично – потеряет ли дед капитал или нет! Я уже достаточно пожил жизнью тунеядца и завидую людям, умеющим приобретать и зарабатывать. Но меня охватывает ужас, когда я представлю себе сестер! Что ожидает их? Все их образование не позволит им заработать себе щепоть соли к хлебу! Они умеют только хорошо одеваться и есть! Горе тем, кто женится на них! Если у них нет состояния или если дедушка не снабдит внучек «приличным» приданым – жизнь этих несчастных будет адом. Насколько они не знают жизни, показывает следующий факт. Несколько дней назад я увидел счет. За две блузки и такое же количество шляпок для одной из сестер следовало уплатить ни много ни мало как восемьсот пятьдесят долларов! Я отозвал сестру в сторону и заявил ей, что если дедушка умрет, не написав завещания, то нам придется чуть ли не голодать и уж во всяком случае забыть и думать о такой безумной расточительности. Вы знаете, что мне на это ответила сестра? «Ах, боже мой! – возразила она. – Если у меня не будет денег, то будет большой кредит!» Вот вам плоды полученного ею, да и всеми нами, воспитания и образования.

Я повторяю: меня охватывает ужас при мысли о матери и сестрах. И я так рад, так счастлив, что, когда в клубе я подошел к вам, вы согласились выслушать меня и помочь мне, если можно.

– Все это так, – задумчиво произнес старик. – Но буду ли я в состоянии помочь вам, это большой вопрос. Во всяком случае, сделаю все, что могу.

– В таком случае я, значит, все же в большой выгоде. Счастье уже и то, что нам удалось получить два билета на спиритический сеанс этого Аддисона. Конечно, сеансы эти совершаются под видом самых безобидных собраний в частном доме… Но и они приносят мерзавцу громадный доход, ведь каждый билет стоит ровно двадцать долларов. Многие говорят так: «Э! если все эти усыпления и ясновидения и обман, то все же одна возможность полюбоваться медиумом стоит двадцати долларов». Девчонку эту в Нью-Йорке уже прозвали «прелестный жучок». Она изящна, как лилия, глаза ее – как горное озеро… Где он подцепил ее, я не знаю, но абсолютно не верю в то, что вся та чушь, которую она городит будто бы во сне, есть откровение свыше. Это не более чем перепев того, что заранее напоет ей негодяй!

– Н-е-ет. Я бы этого не сказал, – задумчиво произнес старик. – Есть действительно в природе некоторых людей нечто необъяснимое, до чего пока еще наука додуматься не может.

– Может быть, это и так, но только не в данном случае. Я стою на своем: Аддисон плут, затеявший все свои сеансы исключительно для того, чтобы ловить на удочку простаков вроде моего дедушки.

– А вот мы и у цели, – закончил он, останавливаясь. – По всей вероятности, входных билетов будет достаточно, чтобы попасть на спиритический сеанс мистера Аддисона.

Глава VII

Спиритический сеанс

Оба пешехода стояли у подъезда четырехэтажного дома старинной архитектуры. Ни в одном из окон не видно было света, и только вестибюль был слабо освещен.

Поднявшись по небольшой наружной лестнице, Роберт Брент (так звали молодого человека) нажал кнопку электрического звонка. Дверь слегка приотворилась, и из-за нее выглянуло чье-то совершенно черное лицо. Но отворивший дверь не был негром, так как черты его лица не соответствовали особенностям этой расы. Вернее всего, это был араб или марокканец.

Когда он открыл рот, чтобы задать вопрос «что вам угодно?», старику, пришедшему вместе с Брентом, бросился в глаза недостаток многих передних зубов, тогда как негры обладают великолепными зубами, сохраняющимися у них до глубокой старости. Было очевидно, что за дверью стоит белый, тщательнейшим образом выкрасивший себе лицо, шею и руки.

Брент вынул входные билеты и передал их в отверстие двери. Ложный негр тщательно проверил их и сравнил со списком, лежавшим около дверей, на стуле. Только после этого он отстегнул дверную цепочку.

Вновь пришедшие сняли шляпы и пальто и поднялись по лестнице на второй этаж дома. При этом было заметно, что молодому, как говорят, было несколько «не по себе», тогда как старик держал себя совершенно свободно.

Наверху вошедших встретил другой слуга, который и провел их в зал. Зал этот имел очень мрачный, неприветливый вид. На окнах были опущены тяжелые, не пропускающие света шторы, а газовые рожки, висевшие на стенах, были настолько привернуты, так что места отыскивать приходилось чуть ли не ощупью.

Сам зал был сделан путем разборки стен нескольких комнат.

В момент прибытия Брента и старика в зале было человек пятьдесят.

Через полчаса, однако, все места в зале были заняты и, несмотря на то что никто не разговаривал, по комнате носился тот шум, который всегда бывает там, где сойдется много народа, – нечто среднее между шорохом и стуком.

Внезапно на эстраде, устроенной в одном конце зала, появился одетый во все черное мужчина. Сидевшие в зале сразу затихли. Свет в зале совершенно потух, а на эстраде зато вспыхнул яркий электрический прожектор, лучи которого посредством рефлектора невидимая рука направила на Аддисона.

Вид «профессора» был оригинален: его бледное, до прозрачности, белое лицо обрамляли черные вьющиеся волосы. Усов не было, а острая, а-ля Генрих IV, бородка[75] придавала профессору какое-то мефистофельское выражение. Покрой его черной одежды напоминал собой тогу средневековых алхимиков, недоставало только остроконечной шапки и цепи на груди, да из-под балахона вместо туфель виднелись лакированные ботинки.

Поклонившись публике, Аддисон заговорил.

Его манера и само содержание речи сильно напоминали ярмарочные завывания бродячих цирковых артистов… Он утверждал, что обладает властью читать в умах и сердцах молодых людей и что при помощи своего медиума может узнать, что было и что будет, даже если речь идет об отдаленной местности…

– Особенно для последнего опыта, блестяще мной выполняемого, мне и нужен медиум, – распространялся «профессор». – Гипнотическая сила, выходящая из меня, делает для медиума возможным видеть все, что я захочу, что невозможно увидеть при каких бы то ни было иных условиях! Достать хорошего медиума необычайно трудно. Но благодаря моим, недосягаемым для других гипнотизеров, знаниям и опытности, мне удалось достать великолепного медиума, который очень быстро реагирует на флюиды, истекающие из моих пальцев. Это молодая дама – мисс Нора Бригтон. Сейчас вы познакомитесь с ней, а затем увидите нечто невероятное, сверхъестественное, нечто такое, что могу вам дать только я, сильнейший гипнотизер нашего времени!

Закончив свою хвастливую речь, Аддисон хлопнул в ладоши, и на эстраде появилась девушка лет девятнадцати, одетая во все белое…

Она медленно направилась вперед… Походка ее была плавной и бесшумной: она как бы скользила. Проходя мимо «профессора», она слегка кивнула ему головкой, а публике сделала поклон, нисколько не уступающий тем, которые полагаются по придворному этикету… Дойдя до переднего края эстрады, она грациозно опустилась в кресло и кокетливым жестом подобрала шлейф своего платья…

Затем начались манипуляции Аддисона. Он не употреблял обыкновенно применяемых гипнотизерами движений, он просто-напросто коснулся пальцами век медиума и вперил в девушку сосредоточившийся на одной мысли взгляд…

– Ты спишь? – наконец спросил он.

– Не совсем, – шепотом дала ответ гипнотизируемая.

При царившей в зрительном зале тишине этот шепот долетел до последних рядов.

– Не сопротивляйся одолевающей тебя потребности сна, – предупредил «профессор», – иначе мне крайне трудно вызывать твое пробуждение.

Девушка в ответ на это лишь улыбнулась… Но улыбка была полусонная: видно было, что медиум не совсем ясно отдает себе отчет в том, что совершается и говорится вокруг нее… Наконец глаза ее закрылись…