Генералы и офицеры вермахта рассказывают. - В.Г. Макаров

6. Сразу же после начала восстания появилась листовка, которая пролила некоторый свет на цели повстанцев. Она исходила, видимо, от Армии Крайовой и была подписана полковником Бур[602].

Листовка извещала о непосредственном освобождении Варшавы, указывала на близость Красной Армии, которая со дня на день могла выступить в Прагу. Бросалось в глаза, что листовка лелеяла надежды и веру на помощь со стороны России. Надеялись, что скоро подоспеют русские и верили, что Россия признает свободу и старые права Польши.

Мне не совсем было ясно, как командование руководило повстанцами. Арестованные показали, что коммунисты и другие партии объединились с Армией Крайовой и что все поляки в городе примут участие в восстании. Однажды один парламентер принес записку, подписанную Лубишовым (или вроде этого), главнокомандующим новой польской армии. Во всяком случае, масса повстанцев рассматривала себя как солдат. Командование мобилизовало всех, находящихся под руками военнообязанных, но на каком основании они были призваны, мне неизвестно.

Масса населения и все духовенство были, бесспорно, ошеломлены восстанием и, в основном, были против него. У них и без того хватало страданий.

7. В то время как я должен был ограничиться контролем из своей штабной квартиры (Саксонский Сад) за расширением немецких опорных пунктов, полиция начала наступление извне:

Полицейский полк-СС Дирлевангер[603] наступал с запада на восток в направлении Саксонского Сада, полк Каминского[604] — из Окечив в направлении Академиска. Позже были брошены в бой еще примерно два полицейских батальона, а затем танки и штурмовые орудия (12—20).

Наступление велось широким фронтом в указанном направлении. Во время упорных боев частично в результате бомбежек с воздуха, частично от поджогов, возникали большие пожары.

В связи с тем, что для подтягивания полицейских частей потребовалось несколько дней, усилилось сопротивление повстанцев, для чего были привлечены все имеющиеся мужчины. Женщины использовались на строительстве баррикад. В отдельных случаях они участвовали в боях.

Вооружение повстанцев должно было быть усилено по воздуху. Начиная примерно с 4 дня восстания, сбрасывались специальные баллоны, в которых находились пулеметы, боеприпасы и, прежде всего, противотанковые средства вместе с боепитанием (английские противотанковые средства). В баллонах находились иногда также штатская одежда и сигареты (из Гаваны на Кубе). Большая часть баллонов попала в руки немцев; только в одну ночь было подобрано около 40 баллонов. Полеты с целью снабжения повстанцев прекратилось, после того, как за одну ночь было сбито от 9 до 12 самолетов. Экипажи состояли из англичан, так как они, за исключением фамилий, отказывались давать какие бы то ни было показания, поэтому место, откуда они совершали полеты, я не знаю[605].

8. Когда я выехал из Варшавы, то город, за исключением очагов сопротивления на Блуменштрассе, Драйкройцплац и незначительных остатков севернее Театральной площади, был очищен от повстанцев[606].

Напротив, в Мокотув снова закрепились повстанцы. Примерно 15/VIII [1944] по лондонскому радио выступил Бур, который призывал свои, находящиеся в Польше и до сих пор не участвовавшие в боях войска, прийти на помощь повстанцам, попавшим в Варшаве в трудное положение. В каком объеме этот приказ был выполнен, мне неизвестно.

9. Страдания населения были чудовищны. Лишь незначительная часть была обеспечена продуктами питания на продолжительное время. Уже 10, 14 дней и больше они сидели в подвалах в ожидании конца бомбардировок и пожаров.

Я отдал приказ эвакуировать население из разрушенных зданий. 200—300 000 человек со скудным багажом проследовали через немецкие позиции на Запад. Впоследствии повстанцы удерживали население от эвакуации на Запад. Гражданские учреждения организовали для беженцев приемные лагеря. Больных и хилых оставляли частично в городе во временных лазаретах или же вывозили на железной дороге.

10. Общие потери повстанцев очень трудно определить, так как зачастую повстанцев нельзя было отличить от гражданского населения. Можно предположить, что общие потери к 25/VIII составляли 8—10 000. Это число определено мною, хотя я и не имел сведений от полиции. Оно может быть значительно выше и даже превышать вдвойне названную мною цифру. О немецких потерях я могу судить только на основе сведений моих людей, а не полиции. Я предполагаю, что они достигали 600—800 человек, включая раненых.

11. На ход боев немцев восточнее Вислы восстание едва ли оказало какое-либо влияние. Фронт там окреп. Все, что было необходимо из довольствия, фронт нашел на восточном берегу. Только в первое время иногда надо было делать крюк через Модлин. Связь с западом через город была прервана только на короткое время. Фюрером на восточном фронте был генерал Гилле[607], который имел в своем распоряжении две—три дивизии. Связи с ним я не имел.

12. Мои ежедневные донесения 9 армии, которой я подчинялся, содержали только краткие события за сутки, намерения и все то, что я узнал о повстанцах.

Примерно до 12/VIII [1944] я не имел связи за пределы Варшавы. Но это не имело значения, так как телефонная связь действовала. Менее приятным было то, что я не мог посещать мои опорные пункты, которые, таким образом получали приказы по телефону. Позже повстанцам удалось захватить телефонную станцию путем подрыва плохо охраняемого здания. Часто нарушалась связь также и в результате бомбардировок. По этой причине в различных частях города прекратилась подача воды. Однако это не имело никакого влияния на мероприятия по очищению города от повстанцев.

В районе Блуменштрассе повстанцы неоднократно проводили собрания на улицах с пением национальных песен. На больших зданиях, которые удерживали повстанцы, они вывесили красно-белые флаги.

13. Неудача восстания объясняется плохим вооружением повстанцев, которые при встрече с тяжелым оружием, вынуждены были быстро сдаваться. Кроме того, не все приготовления были проведены надлежащим образом. В особенности же восстание было бесперспективным, поскольку оно началось без совместных действий с Красной Армией.

ШТАГЕЛЬ

Москва.

28 IV.-1945 г.

Перевел: Оперуполномоченный 2 отдела ГУКР «Смерш» ст[арший] лейтенант СОКОЛОВ

Верно: Ст[арший] Оп[еративный] Уп[олномоченный] 2-го Отд[ела] ГУКР «Смерш» майор КУЗЬМИШИН

Опубликовано: «Варшавское восстание было обречено», — рассказал на Лубянке военный комендант польской столицы генерал Штагель / Публ. В.Г. Макарова // Родная газета. 2004. № 29 (64). 30 июля — 5 августа.; см. также: Варшавское восстание 1944 в документах из архивов спецслужб. Варшава; Москва, 2007. С. 584—599.

№81. ПРОТОКОЛ ДОПРОСА ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА Р. ШТАГЕЛЯ

25 августа 1945 г.

Москва

Стенограмма

Штагель Рейнер, 1892 года рождения, уроженец гор. Билефильд (Германия), немец, из семьи офицера, в германской армии с 1911 года, генерал-лейтенант, беспартийный. Награжден Гитлером Рыцарским крестом с мечами и дубовыми листьями.

Вопрос: По чьему приказу, и с каким заданием вы прибыли в 1918 году в Финляндию?

Ответ: По приказу германского Верховного главнокомандования я, с группой офицеров, в 1918 году перешел на службу в финскую армию в качестве инструктора. К тому времени в Финляндии происходила гражданская война между революционерами и белофиннами. В нашу задачу входило помочь финскому буржуазному правительству разгромить революционное движение в Финляндии, а затем приступить к строительству финских вооруженных сил.

Вопрос: Как практически вы осуществляли поставленную перед вами задачу?

Ответ: Я сформировал из финских добровольцев бригаду, которая под моим руководством дралась с частями финской Красной гвардии на Карельском перешейке. В результате умелых действий руководимой мной бригады, мне удалось перерезать дорогу Выборг—Петроград и, таким образом, в значительной степени содействовать подавлению революции в Финляндии. Вслед за этим я, до конца 1918 года, был занят организацией финских воинских частей, вплоть до того момента, когда по требованию представителя Антанты все немецкие инструктора, в том числе и я, были удалены из Финляндии.

Вопрос: При каких обстоятельствах?

Ответ: Я получил приглашение от знакомых мне, по моей прошлой деятельности в Финляндии, заводовладельца ОКА и заместителя директора тюрьмы в гор. Або — Хайнеман, приехать в Або и приступить к организации так называемого шюцкора.