Антология «Битлз» - Джон Леннон

Пол: «Нас продержали в отеле довольно долго, к нам приходили торговцы и предлагали вещи из слоновой кости и всякие сувениры. В Токио приезжают за покупками, а мы не могли выйти из отеля. Однажды я попробовал покинуть номер, но полицейский бросился за мной вдогонку. Я сумел улизнуть, но он поднял по тревоге половину токийских полицейских. Мне хотелось осмотреть императорский дворец, но полицейским моя затея не понравилась».

Нил Аспиналл: «Мы с Джоном ускользнули из отеля, и Пол с Мэлом тоже. Кажется, охрана догнала Пола и Мэла, а мы с Джоном попали на местный рынок, и это было здорово. Выбравшись из отеля, мы вздохнули с облегчением. Мы глазели по сторонам, покупали всякую ерунду, но потом нас разыскали полицейские: «Скверные мальчишки, следуйте за нами».

Пол: «В номере отеля мы вместе нарисовали картину: взяли лист бумаги, начали каждый со своего угла и сошлись на середине. Нам просто нужно было убить время. Недавно я видел ее: яркая, психоделическая бессмыслица.

Японцы организовали выступление со знанием дела. У них у всех были портативные рации — редкое явление в те времена. Они приходили за нами точно по расписанию».

Ринго: «Самым забавным в Токио было то, как они все расписали по минутам. Японцы помешаны на пунктуальности. Они заранее рассчитали, что мы покинем номер в 7.14, дойдем до лифта в 7.15, а лифту понадобится одна минута восемь секунд, чтобы доставить нас вниз, к машине, и так далее. От нас тоже ждали точности. Но когда в нашу дверь постучали, мы не вышли. Мы нарушили все их расписание. Видели бы вы, как они чуть не свихнулись от того, что мы не вышли в коридор ровно в 7.14!

Мы понимали, насколько все это важно для них. Но мы так шалили, устраивая попутно себе маленькие развлечения. Ведь из номера отеля мы могли выходить только перед самым концертом».

Пол: «Все места в машинах были заранее распределены. Поразительная продуманность, ничего похожего в Великобритании мы не видели. Когда мы ехали на концерт, всех фанов полицейский патруль собирал на углах, поэтому они не стояли толпами вдоль улиц. Их сгоняли в одно место, откуда им разрешали махать нам. Мы ехали по улице, слышали приветственные крики, потом проезжали еще несколько сотен метров и снова видели небольшую толпу.

В зале «Будокан» нам показали старинные костюмы воинов-самураев, которыми мы послушно восхищались, как туристы: «Отлично! Какая древность!»

Еще больше мы удивились, увидев, как женщины вскакивают с мест при виде импресарио, — на Западе такого мы никогда не видели. Подобострастие женщин поразительно. Они говорили: «Боже, прошу прощения, неужели я заняла ваше место?» Помню, как мы вернулись в Великобританию и сказали нашим женам и подругам: «Конечно, ничего такого я не требую, но может быть, об этом стоит задуматься?» Но предложение было решительно отвергнуто.

Мы облачились в свои желтые рубашки и щегольские, бутылочно-зеленого цвета костюмы. Главное в костюмах то, что благодаря им мы чувствовали себя одной командой. Мы приезжали куда-нибудь в своей обычной одежде, но как только надевали сценические костюмы, то превращались в «Битлз» — четырехглавое чудовище. Мне было приятно сознавать, что все мы одеты одинаково, я чувствовал себя частью целого.

Выглядывая из-за кулис и наблюдая, как зрители заполняют зал, мы увидели, как туда вошли полицейские и заняли все места в первом ряду, наверху и внизу. Только потом начали пускать обычных зрителей. Они вели себя очень сдержанно по сравнению с тем, что мы видели на Западе, но, похоже, концерт им понравился.

Перед нами выступала забавная местная группа. В те времена японцы еще не умели играть рок-н-ролл, хотя теперь неплохо исполняют его. Они спели песню, где были слова: «Привет, «Битлз»! Добро пожаловать, «Битлз»!" — что-то очень примитивное по сравнению с настоящим рок-н-роллом, но это было очень мило с их стороны. Наше выступление прошло вполне удачно».

Нил Аспиналл: «Этот концерт был необычным. В зале „Будокан“ обычно проходили бои джиу-джитсу, и те, кто занимался этой борьбой, считали его своим храмом. Наше выступление было первым концертом рок-группы, в этом зале, и японцам это не понравилось. Они угрожали организаторам концерта расправой, поэтому в зале, было много полицейских. Японцы на редкость дисциплинированные люди. На десять тысяч фанов приходилось три тысячи полицейских. Полиция была повсюду и держала зрителей под контролем».

Джордж Мартин: «Нам было тревожно. Помню, в Германии Джордж получил письмо, где говорилось: „Вы не доживете до следующего месяца“. А когда они прибыли в Японию, охрану так усилили, что им не давали ступить ни шагу. Японцы очень серьезно относятся к таким угрозам».

Ринго: «Зрители были очень послушными. Если посмотреть этот концерт, заснятый на пленку, вы увидите в каждом ряду по полицейскому. Слушая нас, зрители постепенно раскочегарились, но выразить свой восторг они не могли».

Нил Аспиналл: «Впервые за долгое время зрители слышали ребят. Никто не кричал, и это было неожиданно: ребята вдруг поняли, что они фальшивят, им пришлось подстраиваться друг под друга. Второй концерт оказался удачнее: к тому времени они сыгрались. Но первый — дневной — привел их в состояние шока».

Джордж: «Зрители вели себя сдержанно, хотя и вскакивали на ноги — точнее, пытались, но повсюду были полицейские с камерами с телефотообъективами, и они фотографировали каждого, кто пытался пробраться поближе к сцене. Люди не могли вести себя свободно, реагировать на нас так, как им хотелось. Прием был теплый, но немного бесстрастный, как и сама Япония.

Возвращение в отель было знакомой процедурой в обратном порядке: концерт, подъем в номер — и все. Все было организовано так, будто это армейские маневры».

Ринго: «Я возненавидел Филиппины. Там нас окружали тысячи тысяч поклонников и сотни сотен полицейских — и это было малоприятно. У всех было оружие, и мы чувствовали себя так, будто нас собираются сжечь на костре испанской инквизиции».

Джордж: «Неприятности начались сразу после прибытия. Нас встретили невысокие, но грубоватые гориллы в рубашках с короткими рукавами, которые держались недружелюбно.

Поскольку битломания распространилась повсюду, мы уже привыкли к тому, что нам нельзя просто приземлиться в аэропорту и выйти из самолета, как обычным людям. Самолет приземлялся, останавливался в дальнем конце посадочной полосы, мы выходили — обычно с Нилом и нашими «дипломатами» (в них мы возили бритвенные принадлежности и всякие мелочи), — садились в машину, минуя паспортный контроль, и ехали на концерт. Мэл Эванс с Брайаном Эпстайном и остальными занимались нашими паспортами и улаживали прочие формальности.