Море Имен - Ольга Онойко

Девушка моргнула, нахмурилась, но перед напором Летена мало кто мог устоять. Она кивнула.

Летен мгновенно скрылся, а Алей остался стоять под дождём. Он ошарашенно заморгал, глупо посмотрел на удивлённую проводницу, и лишь через несколько секунд опомнился. От того, что он собирался сделать, Алею заранее стало неловко, но выхода не было, да и зла в этом не было никакого… Он посмотрел девушке в глаза и тихо попросил:

— Не здесь.

Это не было насильственной переменой тоннеля или расщеплением личности, или каким-нибудь ещё ужасным, калечащим действием. Алей всего лишь чуть-чуть подкорректировал её восприятие, убрав из него себя. Он был человеком из другого мира. Психически здоровая девушка не могла видеть людей из других миров. Коррекция была естественной, логичной и ни в чём её не ущемляла.

Проводница посмотрела сквозь него и снова протянула руку — ловить капли дождя.

Алей торопливо шмыгнул мимо, ударился с разлёту о стенку извитого коридорчика, рванулся вперёд — и едва не ткнулся носом в широкую спину Летена.

Полностью перегораживая плечами узкий проход купейного вагона, высился Летен Воронов, и Алей не мог видеть его лица, но знал, что он усмехается.

Перед ним, скрестив руки на груди и скаля в ухмылке сахарно-белые зубы, стоял Ясень.

Ему некуда было бежать. Он слишком поздно почуял опасность, а когда выглянул в коридор, Воронов уже подоспел и сумел отшвырнуть его от двери купе. По правую руку от Ясеня были закрытые двери, по левую — закрытые окна, до противоположного выхода нужно было пробежать несколько метров по узкому коридору и опять-таки открыть дверь. А за спиной у Ясеня стоял Иней и в ужасе смотрел на громадного преследователя, вцепившись с отцовскую куртку.

В скорости реакции Воронов не уступал Обережу-старшему. Оба знали это, и оба улыбались — но разными улыбками.

— Всё, — ласково, почти вкрадчиво сказал Летен. — Как верёвочке ни виться… что там дальше?

Ясень, по-прежнему скалясь и не говоря ни слова, отступил на шаг, и Воронов гибко, по-тигриному подался вперёд.

— Отпусти ребёнка.

— Я его держу? — повёл плечом Ясень.

— Алик, — окликнул Летен, не спуская глаз с противника.

Алей подпрыгнул и выглянул из-за его плеча.

— Иней!

Братишка был бел как мел. Он молча поднял взгляд на Алея и покрепче ухватился за отца. Кажется, Воронов слишком пугал его. Алей напрягся, подыскивая слова — и не успел.

— Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, — с ухмылкой проговорил Ясень. Летен резко выдохнул и подобрался.

Но он тоже не успел.

Рисуясь, по-прежнему скалясь, медленным театральным жестом Обережь-старший поднял руки.

Мир перевернулся.

Ночь сменилась днём в мгновение ока, как будто включили свет. Узкий коридор купейного вагона распахнулся невероятной ширью. Белый потолок стремительно взлетел ввысь и преобразился в белую сияющую ткань облаков. Повеял духмяный лесной ветер, принёс запахи малины и земляники, грибов и папоротников. Пластиковый пол стал мягкой чёрной землёй, ковром травы, песчаной скользью. Близость воды поднималась свежестью в воздухе. Спустя мгновение стало слышно, как Старица журчит на корягах и перекатах.

Когда взгляд прояснился, у Алея перехватило дыхание.

Они с Летеном стояли на берегу Старицы, напротив колышка, к которому привязан был Ялик. Прежнее расстояние отделяло преследователей от преследуемых, но расстановка сил изменилась. Широко расставив ноги, Ясень стоял в лодке. Не терял времени даром — отвязывал Ялик от колышка. Иней не удержал равновесия и сел на ближайшую скамейку-перекладину.

— Инька! — крикнул Алей, бросившись к кромке воды. — Инька!

Братишка посмотрел на него широко распахнутыми глазами и ничего не ответил. Лицо его будто окаменело, превратилось в испуганную маску.

— Алик, — укоризненно сказал отец, — ну хватит. Истеришь, как девочка. Давай поговорим как мужчина с мужчиной.

Алей втянул воздух сквозь зубы.

— Сначала отпусти Иньку, — отрубил он.

Ясень покачал головой.

— Нет. Я хочу, чтобы ты сделал то, о чём я тебя попрошу.

— А я не хочу этого делать! — крикнул Алей. — Я не поведу тебя к Морю! Ты… — у Алея перехватило горло, — ты мог бы прийти как человек и попросить как человек, а ты… стал шантажировать нас и мучить…

Ясень опустил глаза.

— Прости, Алик, — сказал он грустно и легко. — Но если бы я пришёл и попросил, как ты говоришь, — ты бы не смог выполнить просьбу. А теперь — сможешь.

Алей онемел от бешенства. Летен хмыкнул, покосившись на него, и сказал с долей усталости:

— Алик, обсуди условия выдачи заложника.

— Нет-нет-нет! — весёлый Ясень вскинул брови, сделал жест рукой, точно отодвигая слова Воронова. — Никаких условий. Сейчас Алик сядет с нами в лодку, и мы уплывём в светлое будущее. А ты, пожалуй, останешься здесь. Это тоже хороший способ от тебя избавиться. Хотя я предпочёл бы сделать это раньше и… брутальней, — и он расхохотался, закончив сквозь смех: — Улусник мой и раб Летька Московский!

Летен медленно улыбнулся.

Они смотрели друг на друга — пристально, испытующе, радостно и грозно, точно хищники, делящие угодья. Ясень рвался к цели, пренебрегая всем, но он готов был подзадержаться ради схватки с таким противником, как Летен.

Сердце Алея упало.

«Два чудовища, — пронеслось в голове. — Два зла, из которых нужно выбрать меньшее. Я выбрал. Но меньшее ли? И почему я выбрал — его?..» С усилием он оторвал взгляд от Летена. Инька, бедный напуганный Инька сидел, вцепившись в скамейку, и не знал, куда прятаться — а Алей не знал, как помочь ему. Он сглотнул, переступил с ноги на ногу, чувствуя себя бесполезным дураком. Набрал воздуху в грудь.

И острая молния предчувствия обожгла его затылок изнутри. Мелькнуло жуткое видение, охолодившее Алея, но мысли и действия Воронова опережали даже лайфхакерскую интуицию. Не ушами — спиной, затылком Алей услыхал тихий и жуткий щелчок. Мучительная дрожь пробежала по телу, хотя Алей и не успел понять, что это был за звук: ему нечасто доводилось слышать, как взводят курок. В тот же миг правая рука Воронова вылетела из-за пазухи и уверенно распрямилась.

Под нежным небом Старицы, в благоуханном светлом воздухе её прогрохотал выстрел.

Алей едва слышал его. Все звуки заглушил истерический смех Полохова, проснувшегося крайне не вовремя. Демиург бурно наслаждался происходящим и декламировал дикий стишок:

Мы в бессонном караулеОхраняем связь времён.Что не сделает закон,То должна восполнить пуля!

…Удар пули отогнул Ясеня назад. Секунду казалось, что он упадет в воду. Алей судорожно глотнул воздух. От шока он не смог испугаться, только оцепенел. Мысли застыли, как мухи в янтаре. Сама прекрасная Старица показалась плоской блёклой картинкой. Воронов не тратил время на выстрелы в воздух, стрелял на поражение, но не насмерть. Пуля пробила Ясеню левое плечо.