Изгнание владыки - Григорий Адамов

Все было в порядке, аппараты и моторы работали спокойно, четко, размеренно. Их ровное шмелиное гудение наполняло Мареева восторгом, уверенностью, предвкушением радостной победы.

Настроение Мареева поднималось все выше. Ему хотелось увидеть Брускова, поговорить с ним, с самым близким человеком, с которым он пережил столько бессонных ночей, столько радостных часов в работе над созданием этого подземного крота.

«Надо успокоить его, – думал Мареев, чувствуя, как грудь его наполняется волной теплого чувства к Брускову. – Он, наверно, волнуется…»

Он еще раз осмотрел камеру и стал быстро подниматься по узенькой винтовой лестнице в жилую каюту.

Каюта имела вид шара со срезанным верхним сегментом. Шар был подвешен на двух стержнях, закрепленных в оболочке снаряда, как противоположные концы воображаемого диаметра шара. Благодаря этому каюта могла вращаться при изменении положения всего снаряда.

В нижнем сегменте шара, под полом, находились запасы воды, которая своей тяжестью регулировала положение каюты и держала ее пол всегда внизу. В середине каюты стояли небольшой круглый стол и два легких плетеных стула, у ее вогнутых стен были прикреплены два столика с лабораторными приборами и посудой.

Над столами висели небольшие шкафы – инструментальный, продовольственный, бельевой, посудный; дальше, за столиками, стояла небольшая электрическая плита для варки пищи. За плитой – высокий шкаф с радиоприемником и радиопередатчиком. На шкафу – громкоговоритель. Наконец, друг против друга, у противоположных сторон шара стояли две койки – Мареева и Брускова. Над каждой из них помещался сетчатый прибор для поглощения углекислоты из воздуха и возобновления кислорода.

Каюта была ярко освещена. В ней были еще разбросаны разные вещи, ящики, корзины. Все это надо было убрать, расставить по местам.

Было тихо. Лишь слышно было за стеной беспрерывное шуршание размельченной земли, которую гнал наверх архимедов винт, вращавшийся снаружи вокруг снаряда. И это непрерывное шуршание и трение действовали успокаивающе, показывая, что все в порядке.

Брускова здесь не было.

«Очевидно, он в верхней камере, – подумал Мареев. – Это хорошо… Действительно, там надо проверить работу аппаратов».

Поднявшись по такой же винтовой лестнице в верхнюю камеру, он увидел Брускова, сидевшего в задумчивости на ящике.

Заметив Мареева, Брусков вскочил и с несколько смущенной улыбкой, торопясь и сбиваясь, заговорил:

– Ну что, Никита, поехали?… Меня немного беспокоит аппарат минерализации… Ты слышишь, как будто насос чуть хрипит? Послушай внимательней…

Камера была цилиндрическая, самая высокая из всех помещений снаряда – около трех метров от пола до потолка. Кругом у стены расставлены были ящики с продовольствием, запасными частями, материалами и инструментами, электрическими аккумуляторами новейшей конструкции – небольшими, легкими и в то же время огромной емкости. На случай аварии – перерыва в получении тока с поверхности – они были заряжены запасом электроэнергии на двести сорок часов полной работы снаряда. Кроме того, они могли служить в течение девятисот часов для работы вспомогательной и разведочной подземной торпеды. Эта торпеда стояла наклонно здесь же, непосредственно под крышкой верхнего выходного люка, упираясь в крышку люка своей коронкой, а днищем в невысокую подставку. Торпеда по внешнему виду и принципу своего устройства представляла копию снаряда. Но все в ней было проще и миниатюрнее. В ней мог поместиться лишь один человек, имея впереди себя аккумуляторы, небольшой мотор, простую аппаратуру управления, небольшой запас пищи и воды, аппараты для очищения воздуха и радио: приемник, передатчик и пеленгатор – для связи и определения направления по радиосигналам.

Рядом с торпедой на высоких стальных ножках тихо разворачивались две огромные катушки с намотанными на них тонкими шлангами, из которых один – на левой катушке – был значительно толще другого – на правой. Шланги были изготовлены из тончайшей проволочной спирали огромной упругости и залитой теплоизолирующим составом.

Шланги были длиной в восемь километров каждый – именно столько, сколько должен был снаряд пройти в глубь земли до места устройства подземной термоэлектрической станции.

По более тонкому из этих шлангов к термоэлементам пойдет жидкий водород при температуре в 252° ниже нуля, то есть лишь на 21° выше абсолютного нуля. Охладив один спай термоэлемента, жидкий водород создаст таким образом разность температур между двумя спаями термоэлемента, необходимую для образования электрического тока. При этом жидкий водород под действием подземного жара превратится в газ, перейдет в другой, более толстый шланг и будет поднят по нему насосом на поверхность. Там он поступит в холодильную машину Линде, где превратится в жидкость, и вновь перейдет в первый шланг.

В каждом шланге проходил, кроме того, тонкий провод из недавно изобретенного сплава алюминия с новым редким элементом. Этот сплав гарантировал возможность передачи электрического тока высокого напряжения при очень малом поперечном сечении провода и с ничтожными потерями. По этим проводам шел с поверхности электрический ток в электромоторы снаряда, для работы его бурового и двигательного механизмов, для освещения и для работы всех приборов, обслуживающих снаряд.

Впоследствии по этим же проводам должен был пойти ток в сотни тысяч киловатт из недр земли на поверхность.

Под рядами шлангов на тех же катушках шла намотка пятнадцати километров проводов для снабжения снаряда энергией при его подъеме вверх, наклонно к поверхности земли.

Возле катушек стоял большой цилиндрический бак с раствором особого вещества, минерализатора, который должен был, подобно жидкому стеклу, минерализовать через известные промежутки земляные своды над снарядом. Небольшой насос автоматически производил дозировку и смешивание минерализатора и затем выталкивал его через многочисленные трубки наружу, над днищем. Небольшой порции этого минерализатора было достаточно, чтобы связать разрыхленную землю в монолитную, твердую, как гранит, массу. Если бы не эти своды, под тяжестью всенарастающего столба разрыхленной земли был бы раздавлен снаряд, какой бы крепости ни был металл, из которого он был сооружен.

Дальше, за баком, стояли десять высоких ящиков с секциями термоэлементной батареи, которую нашим исследователям предстояло установить в конечном пункте их экспедиции.

Мареев проверил работу насоса, который действительно чуть хрипел, проверил равномерность хода катушек и правильность намотки верхних рядов шлангов на них. Стоило недоглядеть за развертыванием шлангов и дать им запутаться, как шланги могли разорваться, и движение снаряда прекратилось бы.