Русский калибр (сборник) - Пётр Разуваев

– А разве…

Фатима поняла, о чём я спрашиваю, и смутилась.

– Если вы подумали, что у нас с Робером… роман, то вы ошиблись. Мы были вместе, но… давно. Теперь всё уже закончилось.

– А с Ларой? – лукаво поинтересовался я, но Фатима не приняла шутки, словно даже возможность подобного была для неё оскорбительна.

– Вы сошли с ума? Мы подруги, да… Но Лара никогда не предлагала мне ничего подобного, мы просто…

– Простите меня, – она вела машину левой рукой, правая расслабленно лежала на коленях, и я, не раздумывая, взял в свою руку её тёмную ладошку.

Фатима слабо вздохнула, я почувствовал, как на мгновение напряглось её тело, миг – и её ладонь вновь стала мягкой и безвольной. Тёплой. Нежной. Слабой и в то же время крепкой была эта маленькая рука, и под тонкой шелковистой кожей легко можно было угадать сильную плоть. Нежно, почти невесомо касаясь пальцами её ладони, я выглаживал тончайшие линии и узоры; слегка сжимая, перебирал тонкие пальцы, прижимая свою ладонь к руке девушки, ослабевшей и трепещущей от неведомого, никогда ранее не возникавшего в её теле ощущения. Я и сам не понимал, что со мною происходит, казалось, что каждый нерв, каждая клеточка моего тела собрались в эту узкую щель между нашими ладонями. Уже несколько минут назад сменился сигнал светофора, и мы могли бы продолжать свой путь, могли бы, но… Сжимая её повлажневшую ладошку, я чувствовал, знал, понимал – ещё мгновение, и я наброшусь на неё, потому что истончившаяся от лёгких касаний наших рук перегородка между разумом и чувством неудержимо рушилась, падала, падала… Фатима опередила меня лишь на миг. Сильно сжав мою руку, внезапно она выгнулась всем телом и, глухо застонав, раскрыла широко колени, вдавливая наши ладони между своих ног, туда, в тонкую ткань юбки, сквозь неё, навстречу рвущемуся наслаждению.

«Такого со мной ещё не было», – подумал я, непроизвольным движением утирая холодный пот, выступивший на лбу, когда всё закончилось.

– Такого… со мной… ещё не было, – прерывисто дыша, тихо прошептала девушка. Её сотрясала крупная дрожь и, боясь пошевелить вызвавшей эту бурю рукой, я осторожно привлёк Фатиму к себе. Наши губы встретились.

Свободной рукой я гладил её тело, не то успокаивая, не то возбуждая, теснил её неожиданно упругую, высокую грудь, чувствуя нарождающуюся во мне новую волну животной, неудержимой страсти.

– Нет, Андре, только не здесь. – Она с неожиданной силой оттолкнула меня и, вцепившись в руль «Мерседеса» обеими руками, стремительно рванула машину с места. Весёлые Боги, какая это была гонка!

Бросив машину у дома, мы, обнявшись, не в силах оторваться и разъединить объятия, жадно и ненасытно лаская друг друга, в каком-то сумасшедшем танце взошли по ступенькам. Вновь отпихнув меня, она рванула с плеча свою сумочку и, высыпав её содержимое на каменные ступени, гибким движением подхватила тихо звякнувшую связку ключей. Мгновение, и вот уже входная дверь захлопывается за нами. Я рывком сдёргиваю с Фатимы пальто, а её нетерпеливые, жадные руки буквально растаскивают на части узел моего галстука. Следом за пальто летят туфли, и девушка сразу становится ниже ростом, желаннее, ближе – я пытаюсь найти застёжку её платья, но не успеваю, и мои пальцы просто обдирают его с тонких и беззащитных плеч, в то время как Фатима, всхлипывая, безуспешно борется с ремнём на моих брюках. Треск материи, тяжёлое дыхание, запах цветов и терпкого дерева, возбуждающие касания – путаясь в штанинах, я оставляю упавшие к стопам брюки и всё прочее лишнее, подхватываю на руки невесомое женское тело и наконец-то проникаю в него всей своей страстью, клокотавшей во мне и не находившей выхода. Фатима уже не стонет, она кричит, обвивая мою шею тонкими руками цвета чёрного дерева и с силой сплетая за моей спиной гибкие ноги. Её бёдра сжаты моими ладонями, её бёдра сжимают моё тело, и лишь нескончаемое движение имеет смысл в момент, когда я и она открыты друг другу до самой глубины. Бессильно обняв меня за плечи, девушка вскрикивает в такт ударам, пронзающим её тело, её голос набирает силу и, ощущая приближение финала, я отчаянно врываюсь в эту податливую, истекающую влагою плоть. Наш одновременный крик сливается в одно глухое рычание двух зверей, осчастлививших в этот миг друг друга, и тела сливаются в единое целое…

Нежными, ласковыми поцелуями покрываю я темную кожу девушки, украшенную мелкими капельками пота, и опускаю её лишь на миг, для того чтобы вновь подхватить, прижать её к своей груди, словно ребёнка, жаждущего тепла и ласки. Доверчиво приникая ко мне, Фатима кротким движением утыкается носом в мою шею и, тихо всхлипывая, шепчет что-то на незнакомом мне языке.

– Что ты говоришь, девочка? – спрашиваю я, ещё крепче прижимая и убаюкивая эбеновое тело.

– Я благодарю Аллаха, – шепчет она в ответ, и мне нестерпимо хочется взглянуть ей в глаза, чтобы увидеть, понять, почувствовать – верно ли я её понял?

Глава восьмая

На столе передо мной лежала грубовато сделанная из меди ладонь. Яркий голубой глаз, нарисованный неизвестным ремесленником в центре этой ладони, взирал внимательно, испытующе, словно пытаясь заглянуть в самую глубину моей души. «Ладонь Фатимы», любимой дочери пророка Мухаммеда. Восточный талисман, приносящий удачу. Прощальный подарок, полученный мною сегодня от другой Фатимы.

– Мне было хорошо с тобой, Андре, – сказала она этим утром.

Мы стояли в прихожей, на том самом месте, где всего несколько часов назад бушевали страсти и летела прочь поспешно сбрасываемая одежда. Всего несколько часов, но как всё изменилось… Фатима, закутанная в огромный шёлковый халат, совершенно скрывавший её стройную фигурку, сейчас уже ничем не напоминала страстную, неутомимую в любви девушку, с которой я провёл эту ночь. Ночь прошла, и вместе с ней ушло очень многое.

– Мне было хорошо с тобой, Андре, – повторила она. – Я запомню эту ночь. Но… Больше она не повторится. Нам не нужно встречаться. Я этого не хочу.

– Почему? – Этот вопрос вырвался помимо моей воли, и я сразу же пожалел о том, что задал его. В самом деле, какая разница – почему?

– Это не имеет значения, – тихо ответила девушка. – И к тебе это не имеет отношения. Ты… Прощай, Андре.

Уже на каменных ступенях лестницы меня догнал её оклик, я обернулся… Наверное, даже слишком поспешно. Стоя в дверях, Фатима улыбалась, спокойно и – безразлично, словно между нами никогда и ничего не было.

– Андре? Когда мне будет звонить Лара, я скажу ей, что ты умеешь не только думать.

– Ты окажешь мне неоценимую услугу, – криво усмехнувшись, ответил я.

Пронзительный взгляд голубого глаза постепенно начинал меня раздражать. Всё в это утро казалось неприятным или бессмысленным. Сделав ещё один глоток из чашки, я невольно поморщился. Крепкий кофе уже давно остыл и явственно отдавал горечью, а мне и без того было совсем несладко. Смахнув глазастую медную ладонь в ящик стола и потянувшись всем телом, я вновь обратил своё внимание на экран монитора. Заказывая вчера новый компьютер, я совершенно позабыл о бдительных «консьержах» из службы Рихо, а они деликатно не стали напоминать о своём существовании. Просто выставили вон представителя фирмы, который считал своим долгом лично установить доставленный компьютер, и вызвали своего специалиста из Бордо. Так что этой ночью, в то время, пока я занимался решением «полового вопроса», спешно прибывший из поместья Дюпре специалист-компьютерщик оснащал моё приобретение всевозможными паролями, кодами и прочей ерундой, которая теоретически должна была надёжно защищать его от «взлома». Вернувшись домой утром, я был зол как тысяча чертей, а узнав от Гаспара обо всей этой эпопее, разозлился ещё больше. Трогательная забота о моей персоне, проявляемая службой безопасности корпорации Дюпре, иногда доходила до абсурда. Исключительно из вредности я позвонил в офис отдела 2F и, когда крошка Мария-Луиза соединила меня с Николя, предложил молодому человеку в порядке эксперимента «взломать» мой компьютер. Чем он в данный момент и занимался с присущим всем профессиональным хакерам энтузиазмом. Благодаря видеокамерам, подключённым к нашим компьютерам, я имел возможность наблюдать сейчас за тем, как Николя с ожесточением барабанит пальцами по клавиатуре. Заодно я ожидал появления на службе Дормана, которого с утра в экстренном порядке вызвали в Департамент. Вместо того чтобы ознакомить меня с материалами по албанским связям Абу аль-Хауля, бравый капитан наверняка получал сейчас очередной разнос от начальства.

– Судя по всему, – заявил наконец Николя, с неохотой отрываясь от своего занятия, – вашей машиной, месье Дюпре, занимался неплохой специалист. Думаю, мне придётся повозиться. Есть, правда, одна программка… Если её слегка доработать, то, возможно…

– Оставьте, Николя, – я уже и сам начинал жалеть о своей дурацкой затее. – Будем считать, что мы добились положительного результата.