Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ) - Сергей Симонов

   –Никита Сергеич, реактор на «Маяке» строился в 1948 году, – пояснил Доллежаль. – На тот момент о радиации вообще было мало что известно. К тому же, вы помните, кто тогда руководил атомным проектом? Критиковать решения руководства было, мягко говоря, не принято...

   – А вы, Николай Антонович, на покойников собственное рукожопие не списывайте! – оборвал его Хрущёв. – Лаврентий Палыч, конечно, был не подарок, но атомную промышленность он нам построил, и в такие сжатые сроки, что повторить это при необходимости будет непросто. Но технические решения принимал не он, а вы! Потому и отвечать за засранные озера вам!

   Опешивший Доллежаль втянул голову в плечи и молчал.

   – Никита Сергеич, вообще-то тогда проект реактора разрабатывал я сам, – вступился за Доллежаля Курчатов. – Николай Антонович занимался конструкторской частью, а проект мой. В 1946-м, когда начиналось проектирование, мы очень мало знали о радиации, особенно о долгоживущих изотопах, которые получаются в реакторе.

   – Я все это учитываю, – быстро успокоился Хрущёв. – Простите, погорячился. Но дальше эксплуатировать эти реакторы в прямоточном режиме – преступление против будущих поколений. Сколько вам нужно, чтобы спроектировать для них замкнутую систему охлаждения?

   – Спроектировать можно и за месяц, – ответил академик. – Изготовить – ещё месяца два-три. Но как её смонтировать? Для этого надо останавливать и расхолаживать реакторы. А они нарабатывают оружейный плутоний. Если их остановить – не выполним план.

   – А если не провести эти работы – эти реакторы так и будут отравлять все вокруг, – ответил Хрущёв. – Проектируйте второй контур, и запускайте в изготовление. Я обеспечу постановление ЦК. (В реальной истории реакторы-бридеры продолжали работать в прямоточном режиме до 1992 года)

   Никита Сергеевич свое слово держал. Постановление «О срочных мерах по усилению безопасности на объектах Министерства среднего машиностроения» было принято сразу после съезда.

   Хрущёв лично контролировал и подгонял согласование всех вопросов между министром электростанций Маленковым и министром среднего машиностроения Завенягиным. Поэтому Постановление о строительстве атомных электростанций вышло уже в сентябре 1956 года. (В реальной истории согласования тянулись почти год, постановление вышло 15 июня 1957 года)

   Обнаружившийся бардак в атомной отрасли, недопонимание не только должностными лицами, но и учёными первой величины опасности радиоактивного заражения вызвали у Хрущёва обоснованную тревогу. Он дал задание «группе информации», попросив их «покопаться по мемуарам» на предмет выявления фактов нарушения радиационной дисциплины, радиационных аварий и т. п. Особое внимание рекомендовал обратить на атомную энергетику и военно-морской флот.

   В присланной информации была увесистая папка с мемуарной литературой. Специалисты Селина её просмотрели, составили оглавление и краткие аннотации, и надолго о ней забыли, переключившись на перспективные технологии и военную тематику. Теперь же они взялись за анализ этой информации всерьёз.

   Результатом стал жуткий мартиролог радиационных аварий на атомных подводных лодках, а также список многочисленных нарушений радиационной безопасности на опытных стендах первой советской АЭС в Обнинске. Ознакомившись с информационной подборкой, обычно сдержанный в эпитетах Никита Сергеевич коротко произнёс:

   – Бл...дь!

   После чего попросил Серова раздобыть ему импортный счётчик Гейгера.

   – Скажи своим, пусть найдут такой, ну, знаешь, который трещит.

   Дозиметр Серов Никите Сергеевичу достал, но, вручая, предупредил:

   – Ты там поосторожнее лазай. Если затрещит – бегом оттуда, иначе без тебя всё рухнет.

   – А давай-ка вместе в Обнинск съездим? – предложил Хрущёв. – Горшков скоро туда собирается, сядем ему на хвост и приедем следом. А ты мне там понадобишься

   – Угу. За хлястик из реактора вытаскивать, – буркнул Иван Александрович.

   – Да ладно, я, может и дурак, но уж не настолько!

   – Кажется, мы на пороге грандиозного шухера, – ухмыльнулся Серов. – Как понимаю, Горшкова ставить в известность не будем?

   – Нет, конечно!

   Недавно назначенный главкомом ВМФ вместо ставшего военно-морским министром Кузнецова Сергей Георгиевич Горшков посетил Обнинск в сложный период, когда на реакторных стендах вовсю шло обучение личного состава экипажа первой атомной подводной лодки. Сама лодка ещё строилась на заводе №402. Экипаж надо было подготовить заранее. Вначале обучали офицеров, затем, с лета 1955 года экипаж доукомплектовали матросами и старшинами.

   Обучение проходило на первой советской АЭС, в обстановке строжайшей секретности. Офицеров и матросов переодели в гражданскую одежду. При этом, однако, не учли, что она не рассчитана на такие эксплуатационные нагрузки, как рабочая форма одежды в ВМФ. Каждому военнослужащему выдали «за счёт заведения» один костюм, две вискозные рубашки, несколько пар носков.

   Служба в период подготовки шла по 3-сменному расписанию вахт, дневная смена заступала в 8.00 и сменялась в 18.00, в перерывах между вахтами ещё и проводились занятия по боевой и политической подготовке.

   В результате меньше чем за полгода от интенсивной носки одежда пришла в негодность. Рубашки рвались на локтях, носки – где обычно. Люди уставали так, что придя в увольнительной в кинотеатр, автоматически засыпали. Матросы, не получая положенного по уставу, начали открыто выражать недовольство: «Требуют в 100 раз больше, а положенного не дают! Где пять фильмов в неделю? Где мёртвый час? Где время на самообслуживание?»

   (Источник: Л. Осипенко, Л. Жильцов, Н. Мормуль «Атомная подводная эпопея»)

   Одежду и обувь приходилось чинить подручными средствами, хорошо ещё, что среди матросов нашлись сапожники.

   В такой обстановке и приехали с инспекцией в Обнинск замПредседателя Совета министров СССР Малышев, главком ВМФ Горшков и замглавкома инженер-адмирал Исаченков, а также группа адмиралов должностями поменьше. Вот только не знали Малышев и Горшков, что следом за их кортежем, немного поотстав, идёт бронированный ЗИС-110 Первого секретаря ЦК и несколько машин сопровождения.

   Подождав, пока машина Горшкова проедет на территорию АЭС и скроется из виду, Хрущёв попросил водителя подъехать к КПП. Импортный дозиметр он сунул в нагрудный карман.

   Обалдевший от неожиданности часовой взял под козырёк, но гости обалдели не меньше. Импортный приборчик внезапно залился громким треском. (Источник: Л. Осипенко, Л. Жильцов, Н. Мормуль «Атомная подводная эпопея» с. 49)

   – Что за хрень! – Никита Сергеевич вытащил счётчик Гейгера из кармана и поднёс к шинели часового.

   Прибор взвыл.

   Оказалось, из-за повышенной секретности число часовых было до предела сокращено, из-за этого люди выходили в караул значительно чаще, чем полагалось по нормативам. При этом получали дозы радиации, в несколько раз превышавшие допустимые. Охрану объекта обеспечивал КГБ.

   Хрущёв приказал позвать начальника караула с графиком дежурств. Прочитал график, покачал головой, отдал Серову.

   – Иван Александрович, прошу тебя, разберись со всей строгостью, и впредь такого не допускай.

   Заминка с часовым отняла некоторое время, Малышев, Горшков и прочие адмиралы успели осмотреть стенд и уже начали запланированную встречу с личным составом. Встреча проходила в учебном классе. Помещение было тесноватое, адмиралы расположились на стульях перед классной доской, матросы сидели по трое-четверо за столами и в проходах на табуретках. (Источник: Л. Осипенко, Л. Жильцов, Н. Мормуль «Атомная подводная эпопея» с. 58)

   Когда Хрущёв и Серов подходили к классу, один из матросов успел пожаловаться главкому на неудовлетворительное состояние формы одежды.

   – Командир, в чём дело? Доложите! – услышал Никита Сергеевич голос Горшкова, доносящийся из приоткрытой двери.

   Командир экипажа будущей лодки капитан 2 ранга Леонид Гаврилович Осипенко, несколько волнуясь перед лицом высокого начальства, ответил:

   – Товарищ главнокомандующий, мы обращались в вещевые органы и во все инстанции, нам везде отказали.

   – Товарищ Фокин! – Горшков недовольно взглянул на начальника Главного штаба ВМФ. – В чём дело? Разберитесь!

   Хрущёв остановился, не доходя до двери и придержал Серова.

   Старший помощник командира лодки капитан-лейтенант Лев Михайлович Жильцов по приказу командира доложил о результатах подготовки. В докладе он выдвинул предложение: в связи с сокращением сроков службы для рядового и старшинского состава, и высокой сложностью осваиваемой техники, перейти на комплектование экипажей атомных подводных лодок по добровольно-контрактному принципу из расчёта 5-6 лет службы по окончании обучения.