День «Д». 6 июня 1944 г.: Величайшее сражение Второй мировой войны - Стивен Амброз

Рота «Б» Королевского стрелкового полка при нападении на Бернье также наткнулась на неповрежденные укрепления. Прежде чем удалось обойти пушки с тыла и вывести их из строя, рота потеряла 65 человек. Но в течение часа Курсель и Бернье оказались в руках канадцев.

Штурмовые группы из состава Нью-Брансуикского полка нанесли удар по Сент-Обену. В течение часа рота «А», действовавшая справа, очистила ближайшие позиции, потеряв 24 человека. Рота «Б», атаковавшая саму деревню, ворвалась в железобетонный каземат со стальными дверями и ставнями. Вокруг него были хорошо подготовленные траншеи, а внутри — 100 немецких солдат. Немцы сдались только тогда, когда танки выпустили по бункеру несколько 25-фунтовых петард и разрушили бетон, чтобы ошеломить оборонявшихся. К тому времени число убитых и раненых составляло половину гарнизона.

Как и на участке «Омаха», укрепленные пункты, которые нападавшие сочли очищенными, «ожили», когда канадцы миновали их. Используя систему траншей, немцы проникли обратно на свои позиции и возобновили борьбу. В деревнях немцы появлялись то в одном, то в другом окне, стреляли один-два раза, а затем исчезали. В течение дня продолжались уличные бои, порой тяжелые, порой спорадические. Командам штурмовиков на Северном побережье не удавалось полностью овладеть Сент-Обеном вплоть до 18.00.

Дополнительные волны нападавших постоянно прибывали. Многие из их числа тащили велосипеды, которые подчас могли пригодиться (хотя к концу дня большинство их постигла та же участь, что и противогазы, взятые на берег, — говоря попросту, они были брошены). Передвигаясь пешком и на велосипедах, солдаты из подошедших частей миновали дамбу и прошли через деревни, стремясь поскорее захватить перекрестки и мосты в глубине территории.

Рота «С» канадских шотландцев достигла участка между Сен-Круа и Банвилем, где дополнительные силы — Королевские виннипегские стрелки — были вовлечены в перестрелку с оборонявшимися немцами. Командир одного из взводов этой роты так описывал происходившее: «ЛМГ (легкий пулемет. — Примеч. авт.), звучавший как «Брен», открыл огонь с расстояния примерно 150 ярдов. Мы залегли, и я закричал:

— Это, наверное, виннипегцы! Когда я скомандую: «Ал!» — все поднимаемся и орем: «ВИННИПЕГЦЫ».

Так мы и сделали. К нашему удивлению, две пехотные части врага встали… Они тоже были изумлены… Их камуфляж был совершенным, и неудивительно, что мы не видели их раньше. Но ошеломленное молчание длилось недолго. Вести бой можно было только одним способом, и взвод — весь до одного человека — ринулся на вражеские позиции. Этот была ожесточенная схватка, в основном рукопашная».

В 09.30 12-й полевой полк Королевской канадской артиллерии начал высадку. Артиллеристы вывезли свои 105-мм самоходные орудия на берег, выстроили их всего в нескольких метрах от воды и открыли огонь, иногда прямой наводкой. Тем временем саперы из Королевских канадских инженерных войск расчищали проходы, обеспечивая танкам и прочей технике возможность двигаться в глубь континента.

К 12.00 вся 3-я канадская дивизия в составе 1200 человек была на берегу. Пехотинцы из Виннипега и Риджайны при поддержке танков продвинулись на несколько километров и захватили мосты через реку Сель. Немецкие танки им не попадались. В середине дня канадские шотландцы прошли через ряды виннипегского батальона и взяли Коломбьер-сюр-Сёль.

Сержант Стэнли Дудка из Северного новошотландского Хайлендского полка Канады высадился на берег в 11.00. «Нам были даны инструкции: немедленно прорываться, нанеся удар по береговому плацдарму, не останавливаться ни для чего, не вступать в бой, если только нас не вынудят к этому, и достичь аэропорта Карлике (прямо на восток от Кана, на расстоянии 15 км в глубь территории. — Примеч. авт.), захватить аэропорт и закрепиться там».

Хайлендцы не зашли столь далеко; они даже не приблизились к Карпике. Произошло это по ряду причин. Дудка объясняет, что его взвод был задержан на побережье немецким огнем и в результате заторов двинулся в глубь территории не ранее 14.00. Когда хайлендцы все-таки начали движение, то успели проникнуть всего на пару километров вглубь, и тут настало время пить чай. (По мнению Роберта Рогга, американского добровольца, сражавшегося в числе «Черных стражей», «английская и канадская армии не могут сражаться без чая и трех с половиной минут».)

Дудка заварил чай. Тут он встретил своего брата Билла (тоже хайлендца). «Мы вместе пили чай и предостерегали друг друга, советуя быть осторожными, как и полагается братьям. Затем мы отправились в путь». Движение было медленным, поскольку каждый нес почти 90 фунтов: приборы, мины, боеприпасы и оружие.

«К тому моменту танки ушли далеко от нас, — продолжает Дудка. — Причиной этого было нетерпение канадцев, желавших вступить в бой. Когда «хайлендцы» прошли примерно полпути к Карпике, было 20.00. Поступил приказ окопаться для ночлега, выставить патрули и подготовиться к контратаке».

Другой причиной задержки было стремление остановиться ради добычи — вечное проклятие для командиров, заставляющих своих людей спешить вперед. Капрал Рогг замечал, что во время движения «Черных стражей» мимо деревенских домов, где квартировали немцы, солдаты убегали из колонны, чтобы пограбить. Немецкие пистолеты, бинокли и повязки со свастикой имели наибольший спрос.

Следующую проблему сержант Дудка описывает так: «Хлеба во Франции были готовы к уборке, и видимость была нулевая. Когда мы окапывались или залегали, видимости не было вообще никакой — только пучок травы перед тобой. Не видно было, где остальные. К этому мы не были готовы».

Рядовой Генри из числа виннипегцев назвал тот день «очень медленным. Вроде бы мы двигались весь день, но не могли уйти далеко и обойтись без остановки, чтобы укрыться в канаве или в любом доступном месте. Чувство изумления не покидало меня в течение всего моего первого дня во Франции. Мне все время казалось, что я вдалеке от опасности, и все же чувство опасности присутствовало. Когда мы окопались на ночь, это была желанная остановка».

В конце дня рядовой Деверс на минуту вытащил свой дневник. Преодолев дамбу и отдохнув несколько минут, его взвод перерезал проволоку и двинулся внутрь территории. «Мы продолжали двигаться в одиночестве, а ведь нам пришлось пересечь шесть или семь противотанковых препятствий. Это канавы 5–6 футов глубиной и 6–8 шириной, полные водой до краев. Впереди стреляет тяжелый пулемет, и мы уходим на левый фланг, чтобы попытаться окружить его». Выполнив эту задачу, «мы немедленно отправляемся ко второй нашей цели. Мы минуем два больших стога; на самом деле это ДОСы. Мы оставляем их войскам, идущим вслед за нами».

На ячменном поле появились два немца; они подошли, подняв руки вверх. «Еще двое прячутся в поле, поэтому мы начали искать их со штыками. Случилось так, что я первым наткнулся на немца. Только собираюсь опустить штык, как он кричит:

— Русский!

Я выставил винтовку, так что штык очутился в двух дюймах от его груди, и передал его нашему офицеру».

Взвод Деверса продолжал движение. Солдаты обнаружили пулемет и сомкнули ряды. «Как только мы сомкнулись, то попали под перекрестный пулеметный огонь. К этому моменту я изрядно обнаглел и преисполнился самонадеянности. Я был впереди своей части, шедшей в авангарде на правом фланге. Трава давала нам укрытие от пулеметного огня. Я влез на забор, опутанный колючей проволокой, отстоявший примерно на 100 ярдов от щели противника. Я разглядел «боша»: он был на виду и — вот простак! — прямо напрашивался на то, чтобы стать мишенью. Я отлично прицелился и как раз нажимал спусковой крючок, когда пулеметная пуля сшибла меня. Она попала мне в левую ногу и прошла через бедро слева направо. На два дюйма выше — и не быть мне мужчиной…»

Деверс слез вниз к своему взводу. Врач перевязал его рану. По полю шли солдаты в немецкой форме, подняв руки вверх. Это были поляки и русские. Деверса отрядили сторожить их. В конце концов его отвезли на берег и отправили на десантном корабле на санитарное судно. К вечеру 7 июня он снова был в Англии, откуда начал свой путь днем 5 июня.

Вскоре после 18.0 °Cеверный новошотландский Хайлендский полк достиг местечка Бени-сюр-Мер, находившегося в 5 км от побережья. Здесь взору канадцев предстала следующая картина: возбужденные французы грабили немецкие бараки.

Мужчины вытаскивали мешки с мукой, тачки, наполненные армейскими ботинками, хлебом, одеждой, мебелью. Женщины хватали цыплят, масло, простыни и подушки. Приходской священник помогал выносить сервиз. Французы отвлеклись от грабежа, чтобы предложить канадцам стакан вина и молока.