Гибель советской империи глазами последнего председателя Госплана СССР - Владимир Иванович Щербаков

Более того, были вывешены объявления, что купюры сегодня не будут меняться. Несложно представить, что творилось у банков.

Это была специальная, хорошо продуманная диверсия. Саботаж.

Проблему усугубляло и то, что не был создан товарный запас, который бы снял напряжение. Хотя мы для крупных городов и гнали большое количество продовольствия (соль, сахар, хлеб, мука, крупа) и немного промтоваров, что удалось добыть. С полок в этот момент сметали всё. В Средней Азии средняя выручка маленького сельского магазина годами составляла несколько сотен рублей в день, а тут вдруг они стали сдавать по миллиону рублей и всё в крупных купюрах».

По словам В. С. Павлова, из-за утечки информации из президентской канцелярии ускользнуть от обмена удалось некоторым теневым структурам. Однако к обмену не были предъявлены купюры на общую сумму свыше 12 млрд рублей. Это и были деньги, изъятые у теневого бизнеса. Следует учесть, что в тот период на руках у населения, то есть в денежном обращении находилось всего лишь 96 млрд рублей.

Щербаков В. И.: «Ещё примерно 20 с небольшим млрд скопились в виде заявлений на обмен. Может быть, мы поступили не очень корректно к их держателям, но с точки зрения экономики и финансов это было оправдано – работала комиссия медленно и выполнила свои обязательства только через месяц. Таким образом, почти 30 % налички нам удалось во время обмена убрать.

Были тщательно закрыты границы. Таким образом, государство не разнесли».

У председателя правления Госбанка менее оптимистичная оценка итогов того обмена. Он отчитался, что к 26 января, когда истёк срок обмена, в отделения Госбанка поступили купюры на сумму чуть больше 40 млрд рублей, а всего к этому времени в обороте их находилось на сумму 48,199 млрд рублей. Таким образом, в результате обмена удалось «сэкономить» немногим более 8 млрд рублей.

Что касается 50- и 100-рублёвых купюр, находящихся за рубежом, то их, как сообщил Кабинету министров Геращенко, осталось на сумму всего около 0,5 млрд рублей. Павлов возразил, что, по его оценкам, эта сумма составляет около 7 млрд рублей, однако Геращенко отказался подтвердить эти данные[204].

Геращенко В. В.: «Те, кто столкнулся с необходимостью обмена большого количества купюр, в основном нашли выходы из трудного положения. Вечером в понедельник на Центральном телеграфе образовались большие очереди. Люди, в основном представители кавказских республик, отправляли сами себе денежные переводы старыми купюрами. Московские рестораны, особенно привокзальные, наторговали на такие суммы, как будто истратили в этот день несколько месячных запасов продуктов. Парк культуры и отдыха в Кишинёве продал пятидесятикопеечных билетов на огромную сумму – столько людей парк не вместит, даже если они вплотную друг к другу встанут! Так что кто хотел, лазейки нашёл. И экономический результат от этой акции был небольшой!»

С ним соглашался В. С. Павлов, рассказывая, что руководство ряда маленьких магазинчиков, товарооборот которых обычно составлял пять-шесть тысяч рублей в день, к обмену вдруг предъявляли дневную выручку в несколько миллионов! При этом вся почему-то одними сторублёвыми купюрами!

А. В. Войлуков рассказывал, что в день объявления обмена, часов в 11 вечера, ему позвонил офицер охраны и сказал, что с ним хочет поговорить какой-то иностранец. Арнольд Васильевич вышел в вестибюль и спросил, чем он может помочь. И получил ответ: «У меня с собой два кейса с деньгами – один из них достанется вам, если вы обменяете купюры из другого». «Майор, – обратился принципиальный зампредседателя правления Госбанка к охране, – гони его». Дипломатическая машина уехала с полными кейсами.

Председатель Центрального банка РСФСР Г. Г. Матюхин описывает свою работу патетично.

Матюхин Г. Г.: «Мы справились со свалившимся на нас грузом. И надо отдать должное простым банковским труженикам и особенно труженицам, которые без сна и отдыха, часто до обмороков, крови на пальцах работали по приёму старых денег и выдаче новых.

Когда я доложил на Президиуме Верховного Совета России о результатах этой работы, о том, что благодаря такому героизму нам удалось избежать социальных потрясений и беспорядков, меня просто не поняли».

Георгий Гаврилович подтверждает факты саботажа со стороны российского и московского руководства проведения обмена денег.

Матюхин Г. Г.: «Президиум вёл Ельцин (тогда председатель Верховного Совета), который в конце моего доклада резко высказался в мой адрес, обвинив меня в политической слепоте. “Вы почему старались выполнить указания, вместо того чтобы проявить сопротивление?”– спросил он гневно, подзуживаемый Бурбулисом. “Раз вы знаете, как надо было делать, так сами и делайте!”– ответил я, положил тезисы своего выступления и ушёл.

Ельцину, видимо, как раз нужны были такие беспорядки, чтобы на их волне нанести очередной удар по союзным властям».

Владимир Иванович уверен, что никакой серьёзной паники в стране не было бы, если бы оппозиция и пресса не подняли искусственный ажиотаж: одни – организацией митингов и антиправительственных выступлений, другие – путём телевизионных передач и газетных публикаций.

Щербаков В. И.: «Они создали сенсацию, а потом показывали длинные очереди и падающих в обморок людей. Всё делалось для того, чтобы опорочить акцию, создать из этой чисто фискальной операции политическое действо. Следует признать: им это удалось.

Продумано всё было заранее. Ждали часа икс передвижные телевизионные станции, были расписаны точки, откуда в течение считаных часов развернётся прямая трансляция на весь мир репортажей о том, как обездоленные (собственным правительством обворованные) советские люди пытаются вернуть себе хоть какие-то (заработанные честным и непосильным трудом) гроши».

А правила обмена были весьма демократичными. Крупные суммы менялись прямо по месту работы, через общественные комиссии.

Обменивали сразу до 10 тыс. рублей. В те времена это была стоимость хорошего автомобиля. Если человек хорошо зарабатывал, то об этом всем было известно и никаких проблем не возникало. Более крупные суммы проходили через такие же комиссии в районах. При этом никаких справок о заработной плате не требовалось.

Те, кто приносил для обмена много старых, выводившихся из обращения банкнот или сдавал их после установленного срока, должны были лишь объяснить причины опоздания и источники получения таких наличных доходов. Впрочем, если у кого-то оказалось 500 тыс. рублей, которые человек в советское время нормальным путём заработать не мог в принципе, ему трудно было объяснить, откуда взялась такая сумма, из какой «тумбочки». Не все захотели это делать.

Щербаков В. И.: «Хотя и в таком случае привлечь к ответственности, покарать, наказать никого нельзя было. Я спросил как-то Павлова, что можно сделать, если человек придёт менять подозрительно большую сумму и скажет, что на улице нашёл или на чердаке, в наследство