Охота на ведьму - Алёна Харитонова

Ах, какой дурак! Гиа хотел вернуть умершую жену, но не сумел, поскольку не был волшебником. Тогда он спрятал Зеркало. Может, просто ждал удобного для обряда случая, а может, не захотел идти к поставленной цели такими средствами. А вот Итель средства как раз не смущают.

А Торой? Какой же непроходимый глупец! Он взвешивал и примерял этот мир на себя, мужчину. Но Фиалка-то была женщиной, причём влюблённой женщиной, которая ради своей безумной страсти пойдёт на всё — на убийство, предательство, подлость. Она подготовила этот мир к возвращению Рогона — убила и низложила магов, чтобы те не могли препятствовать её мужу своими интригами. Итель вернёт Рогона, а возможно даже сделает его бессмертным. Иначе, зачем столько жертвенных?

Колдунья подготовила мир для своего воскресшего чувства. А Рогон, конечно, и думать не думал в своё время, что неизвестная ведьма, завладевшая зеркалом, окажется его собственной женой. Да, он, конечно, не знал, что Фиалка на самом деле бессмертная лефийка. И уж тем более он не предполагал, что от одиночества и тоски по нему она сойдёт с ума.

Торой мутнеющим взором обвёл Залу — на полу корчились, зажимая руками кровоточащие уши чернокнижники, Алех лежал, запрокинув голову, под столом — бледный и неподвижный. Илан съежился рядом — то ли без сознания, то ли оглушённый Зовом. И только Элукс, которому были чужды все эти волшебные экивоки, безостановочно рисовал в своём альбоме. Для него всё происходящее было лишь представлением. Эрнин замерла, скованная ужасом.

И тут волшебник вспомнил и понял слова Тьянки, обращавшейся к нему из далёкого далека: «Есть тайные двери, которые открыть не всякому по силам». А ещё её напутствие: «Девчонку свою блюди! Любовь, она ведь не только на дары щедра, но и на откуп».

Девчонку.

Люция!

Он вскочил на ноги, словно ужаленный. Всё стало неважным, вторичным. И мальчик, и Алех, и некроманты, и даже Итель со своей неистовой любовью. Люция!

Колдунка неподвижно стояла возле наставницы, тогда как Фиалка судорожно обнимала зеркальное стекло и умоляла мужа:

— Руку! Дай мне руку! Я так долго ждала! Я стольким пожертвовала! Дай мне руку!!!

На лице Рогона было смятение. То ли он не слышал Итель, то ли не понимал. Но вот ладонь чародея всё же начала медленно приближаться к разъединяющему их стеклу. Он не мог не выполнить просьбу заплаканной прекрасной женщины, женщины, которую всегда любил и которую помнил даже здесь, за гранью Времени и Жизни. Торой не мог винить мага. Кто бы на его месте устоял? Поменять Безвременье и забвение на жизнь и любовь? Ха!

Сквозь разноцветные витражи окон в Залу просачивались последние лучи солнца. День подходил к концу. А Торой, будто истукан, замер посреди Залы собраний. Холодное равнодушие захлестнуло его с головой.

— Люция, отойди! — он сказал это властно и спокойно, а потом свёл пальцы обеих ладоней, концентрируя в них всю свою Силу.

В колыбели ладоней сперва зародилась лишь малая искорка, но уже через мгновение между напряжёнными пальцами яростно полыхнул шар Могущества. Нет, этот сгусток Силы, конечно, не разобьёт зеркало, но он отшвырнёт Итель прочь, подарит хоть пару драгоценных мгновений, чтобы всё исправить.

Но когда Торой поднял глаза, уже изготовившись к броску, он увидел, как Люция делает в воздухе безукоризненный пасс. Она защищала свою бабку!

— Нет, Торой.

Ему показалось, что он ослышался. Но юная ведьма спокойно, даже холодно повторила.

— Нет, Торой.

Слова падали, будто камни.

— Люция? — маг забыл обо всём на свете. — ЛЮЦИЯ!!!

— Неужели ты не понял? — Колдунка устало улыбнулась и покачала головой, поясняя. — Ведь это же зеркало. Оно отразит Силу и убьёт тебя.

Итель, которой совершенно не было дела ни до воспитанницы, ни до стоящего посреди зала волшебника, наконец-то нащупала руку Рогона и вцепилась в его пальцы, выговаривая отрывистые гортанные слова неведомого заклятья. И в это самое мгновение Торой почувствовал, как неизвестное, прожорливое Нечто вырвалось из зазеркалья, устремилось к корчащимся на полу людям, чтобы вобрать в себя их Силу, потянулось к Торою, чтобы вырвать из жертвенного тела ненужную душонку.

Маг против всякого благоразумия рванул к творению мастера Гиа, туда, где стояла спокойная, даже умиротворённая Люция и плакала от счастья Фиалка. Торой хотел схватить бездействующую колдунку за руку, вышвырнуть её из Залы собраний, чтобы спасти, уберечь, но… наткнулся на невидимую стену. Люция стояла в двух шагах и грустно смотрела на мага, а он всё никак не мог преодолеть установленную ей преграду. Видимо, девчонка тоже щедро зачерпнула из того самого источника, из которого сейчас утоляла свою жажду Силы её наставница — из людей.

— Я не позволю ей убить тебя, — тихо сказала юная ведьма и круто повернулась к Ители.

Торой колотил ладонями по неожиданно сгустившемуся воздуху, что стал между ним и Люцией неодолимой стеной.

— Не смей, не надо!!!

Неодолимая Мощь, что тянула его сознание из тела, несколько ослабла, видимо воздвигнутая колдункой стена мешала первородному колдовству.

— Торой, уходи… — взмолилась побледневшая ведьма. — Уходи! Я не смогу сдерживать это долго!

Наивная. Она полагала, будто бегство могло что-то решить.

А потом Торой увидел, как надёжно переплелись пальцы Рогона и Ители. Волшебник, сотрясаясь от неведомой дрожи, смотрел в глаза тому, кто всё это время являлся ему в разных обличиях. Их взоры встретились, и Рогон грустно улыбнулся. Итель обернулась, бросив через плечо затравленный взгляд. В этом взгляде был испуг, боязнь в самый решительный момент потерпеть поражение, а ещё… совершенное безумие.

Волшебник видел, как Рогон медленно поднял и вторую руку, осторожно беря в ладонь пальцы жены. Маг и ведьма застыли. Итель по одну сторону исходящего рябью стекла, её муж по другую. Искушение вернуться было слишком сильно. Древний чародей не мог ему противиться.

Но вдруг звенящую тишину разорвал неистовый крик Люции — колдунка всем телом навалилась на Итель, что есть силы толкая наставницу в спину. Торой, забыв об эфемерных преградах, ринулся вперёд, туда, на помощь. Кожу ожгла волна неистовой чужеродной Силы — это рухнула невидимая стена, возведённая Люцией. А в следующее мгновенье Торой встретился взглядом с Рогоном и увидел то, чего никогда бы не захотел увидеть снова — слёзы.

Глаза волшебника подёрнула мутная поволока. Казалось, Рогон собирался с духом, дабы совершить какой-то совершенно недопустимый, подлый шаг. Торой не успел понять, что за разлад снедает смотрящего из Мира Скорби. Маг не сразу сообразил, что стоящий по ту сторону зеркала мужчина крепко-накрепко схватил руки своей полубезумной жены и потянул Фиалку к себе. Борьбы не получилось — Люция изо всех сил толкала наставницу в спину, Рогон увлекал в зазеркалье. И вот ведьма, словно в омут, провалилась сквозь зыбкую рябь к тому, кого любила.