Эротические рассказы - Подростки - Stulchik

«Лобок бреет начисто» — машинально отметила Марина, смотревшая на экран широко открытыми глазами. Честно говоря, она не ожидала от подруги такой смелости во взаимоотношениях с сыном.

Сама она старалась не показываться своему Сережке без белья, хотя и не придавала этому слишком серьезного значения — скорее, просто потому, что, вроде бы, так принято. Пока ему не исполнилось семь лет, эта проблема не стояла вообще, но потом Сережка как-то раз посмотрел на ее низ живота слишком уж внимательно, и она решила не нервировать больше парня зря.

Сын же ее особенно не стеснялся, вот и сейчас, по случаю жары, лежал у нее под боком в одних коротеньких свободных трусиках. «Однако совсем голеньким я его давненько не видела: Ой! Это же и Сережка смотрит!» — очнулась на этой мысли Марина. «Черт! Прекратить? Да, наверное, ни к чему пацану такое» — и ее рука потянулась к пульту, лежавшему перед сыном.

— М-а-а-м!

— Чего?

— Интересно!

— Чего тебе интересно? Тетю Лиду, что ли, голую увидеть интересно?

Сережка спрятал глаза и засопел.

— Что, никогда голых женщин не видел, что ли?

— Ну м-а-а-м…

— Ну, нахал! Так видел или нет?

— Видел… только в кино и на фотках…

Лида на экране, повернувшись, повесила платье в шкаф и пошла в сторону ванной. Камера, двигаясь вслед за ней, снимала ее узкую спину и не очень широкие бедра. Неожиданно обернувшись через плечо, женщина хитро улыбнулась «оператору» и забавно повиляла крепкой, без малейших следов целлюлита попкой.

«Ну, подружка… она с ним еще и заигрывает» — удивленно-весело подумала Марина. От такого Лидиного поведения на экране весь ее педагогический пыл мгновенно куда-то улетучился, зато любопытство — что-то дальше будет? — разыгралось уже не на шутку. «А, ладно! Пусть смотрит, паршивец. В тринадцать лет ему это очень интересно, вон, на мои сиськи в лифчике сейчас, когда с работы переодевалась, та-а-а-к смотрел!» — тут Марина, неожиданно для себя, почувствовала легкое томление внизу живота. — «К тому же она сейчас в ванну зайдет, и всё закончится».

— Ладно, смотри. Только тете Лиде потом ни слова, неудобно.

Сережка, не отрывая жадного взгляда от экрана, благодарно потерся щекой о мамин бок.

Действие на экране, однако, пока и не думало заканчиваться.

Лида, не закрыв за собой дверь, зашла в ванную. Надела на голову пластиковый беретик, тщательно заправив под него роскошные светлые волосы. Довольно грациозно переступила через край большой квадратной ванны («и на животе всего одна складочка, да какая аккуратненькая, даже когда наклоняется, не то что у меня» — с легкой завистью подумала Марина), не задергивая занавеску, включила воду и встала под душ. Провела руками по всему телу сверху вниз, помяла груди, чуть пощипав соски — те сразу потемнели и заметно увеличились, набрала в ладонь воды и, полуприсев, широко раздвинув колени, энергично сполоснула промежность. Подняла голову и ласково посмотрела на сына:

— Андрюшка! Помочь не хочешь? — шум воды мешал, но слышно было четко.

— Мам, я поснимать хотел…

— А ты поставь камеру на полку в коридоре, и пусть она сама себе снимает, — засмеялась Лида.

Камера закачалась, остановившись через некоторое время чуть выше того уровня, на котором была раньше. Лида, нежащаяся под душем, по-прежнему была полностью в кадре. Тут же появилась и спина Андрея, идущего к ванне.

«Ну, беспредельщица!» — с каким-то веселым страхом подумала Марина. — «Всегда была ну очень свободна в этом отношении, но чтобы так? Это что ж, он ее сейчас мыть будет, что ли? Нет, надо заканчивать с „кином“, ни к чему это Сережке» — подумала она, но руку к пульту, сама не понимая почему, не протянула.

А Лида на экране повернулась боком к камере, и в кадре появился Андрей, стоящий рядом с ванной и стягивающий с себя такие же, как у Сережки, короткие свободные трусики. Выпрямившись, он переступил край ванны, встал рядом с мамой, протянув руку, взял с полки флакон с гелем и губку.

Марина во все глаза уставилась на хорошо видный член мальчика. Ни малейших признаков его возбуждения видно не было, что ее крайне удивило. «Как же так? Мой, вон, на меня в трусах и лифчике посмотрит — и то частенько бугор на трусиках торчит вовсю, а этот сейчас голую мать тереть будет — и хоть бы что? Больной он, что ли? Так вроде Лидка ничего на эту тему не говорила, а ведь сказала бы наверняка… Ох, интересно-то как!» Внутри появилась хорошо знакомая, приятно-мучительная дрожь, но Марина пока не отдавала себе в этом отчета. И, уже совсем без сомнения, подумала: «Нет, выключать не буду. Черт с ним, с Сережкой, пусть смотрит — мне-то как интересно, а!»

Лида развернулась к Андрюшке спиной, чуть выпятив попу, оперлась руками о светло-розовую кафельную стену. Сын мягкими, ласковыми движениями начал не торопясь намыливать ее губкой. Провел по плечам, по спине, меняя руки, покрыл пеной бока. Присев на корточки, чуть подняв голову, очень аккуратно намылил попу, заведя руку за маму, хитро улыбнувшись, провел губкой по низу ее живота. Лида, не открывая глаз, улыбнулась чуть шире и вильнула задницей. Занялся бедрами, потом, оглаживая, намылил икры. Подняв по одной мамины ноги, обработал ступни и опять вернулся вверх.

Стоявшая до этого с чуть раздвинутыми ногами мама развела ноги еще пошире, и сын, отложив губку в сторону, ладонями огладил внутреннюю поверхность маминых бедер, постепенно поднимаясь вверх… дойдя до промежности, оставил одну руку, ладошкой вверх, там, а второй рукой приобнял маму поперек бедер. Долго, наверное с минуту, чуть шевелил рукой под маминой попой. Наконец поднялся и, взяв ее за плечо, развернул к себе лицом.

Лида села на широкий край ванны, расслабленно раскинув ноги. Глаза ее были закрыты, рот чуть приоткрылся в довольной улыбке, грудь хоть и нечасто, но сильно вздымалась. Сын опять взял губку и, снова присев на корточки, все так же не торопясь, намылил ее всю спереди, чуть задержавшись на уже совсем больших, темных сосках и холмике у начала ног.

Марина смотрела на действо, не отрываясь. В тех местах, где на Лидином теле задерживался Андрей, у нее уже все было горячо: «Господи, я уже, кажется, вся мокрая! А у Андрюшки — только чуть напрягся. Чудеса! Ой… А как Сережка?» — вдруг всполошилась она и повернулась к сыну.

Тот уже давно отстранился от мамы, сел, опершись спиной о стену, и не отрываясь смотрел на экран широко открытыми глазами.

Марина перевела глаза с лица Сережки чуть вниз… трусы сына топорщились так, что резинка несколько отставала от живота, одна рука лежала совсем рядом с длинным бугром, пальцы нервно шевелились. «Хм… вот у моего-то точно все в порядке» — удовлетворенно подумала она, тут же застеснялась этого удовлетворения, но через секунду подумала: «А чего это я стесняюсь? Здоровый парень — это хорошо, стесняться нечего», после чего выкинула пока Сергея из головы и вернулась к экрану.