Работа с риском (сборник) - Андрей Кивинов

Как глупо, как обидно…

Хорошо бы не почувствовать боли.

Прижатый к плечу автомат Калашникова. Палец на спусковом крючке.

«Не говори так больше никогда! Слово материально!»

Ты была права, Ксюха. Доболтался, идиот…

Сиреневый туман. Холод в ногах. Полный аут. Ты был неплохим парнем, Паша, хоть и не любил китайскую поэзию.

– Не стреляйте!!!

В тумане я увидел силуэт с раскинутыми руками, появившийся между мной и стрелком. И услышал доносившийся словно из-под земли крик.

– Не стреляйте!!! Он ваш, из милиции!!! Я знаю!.. С Булгаковым работает в отделе! Он внедрен! Не стреляйте!!! Он… Он… Из милиции… Правда…

Глава 15

– За высокое профессиональное мастерство, оперативную смекалку и личное мужество, проявленное при задержании особо опасных преступников, почетной грамотой министерства и именной соковыжималкой «Braun» награждается оперуполномоченный, старший лейтенант милиции Угрюмов Павел Андреевич!..

Аплодисменты. Седовласый, по-хорошему худощавый милицейский генерал вручил мне грамоту, желтую коробку с синей ленточкой и крепко пожал руку.

– Молодец, Паша… Поздравляю! Я всегда в тебя верил.

– Спасибо, тащ генерал! Служу России!

Я вернулся на свое место, в первый ряд, где сидели мои коллеги, тоже представленные к наградам. Меня похлопали по плечам, кое-кто пожал руку. Булгаков, сидевший за моей спиной, наклонился к уху и восторженно прошептал:

– Ну ты даёшь, старик… Вот это комбинация! Отмотать реальный срок, в команду внедриться… Я бы так не смог. Даже за соковыжималку… Но мне-то почему не рассказал? Я бы подстраховал… Ты извини, если я что-то не то сделал… С меня кабак. Можно прямо сейчас.

– Не вопрос. Я люблю пиво «Kozel». У него оригинальный вкус, высокое качество и обильная пена…

– Эй, козел! – крикнул кто-то с задних рядов. – Подъем! Слышь?! Уснул, что ли?! Ща быстро разбужу!

…Открываю глаза. О, черт, действительно вырубился. Сказались бессонная ночь в кочегарке и переживания последних часов.

В дверном проеме камеры маячит фигура сержанта.

– Очухался? Выходи!

Я протер глаза кулаками и поднялся с нар. В дежурной части меня заковали в браслеты и повели по знакомому коридору. Я бросил взгляд на настенные часы. Почти девять вечера. Держать безвинного человека в камере больше трех часов строго запрещено. А они продержали. Завтра же заявление будет в Конституционном суде, благо он переехал в Питер.

Когда я вошел в кабинет, Булгаков смывал со стола свежую кровь. Шутка. Он разговаривал по телефону. Видимо, с женой. С которой еще не развелся. Речь шла о покупке пельменей.

Опер кивком указал на стул, сказал жене «Целую» и повесил трубку.

Минуту-другую он рассматривал изъятые у меня вещички: мобильник, ключи и последние деньги. Потом посмотрел мне в глаза. Явно озадаченно, словно не зная, о чем спрашивать.

– Хм… Слушай… Я много чего видел, конечно… Но чтобы кто-то на разбое положил своих, да еще представился ментом… Какая-то ерундистика полная. Не объяснишь, с чего это тебя так переклинило? Обкурился?

Хороший вопрос для «Что, где, когда?». Надо брать помощь клуба. Не рассказывать же ему про историю с Ксюхой, про мои «ментовские» похождения. Про китайскую поэзию, песенку «Green Day» и окопы.

Место в психиатрическом стационаре обеспечено.

Особенно если он запишет мои слова в протокол.

– Ну, я же обещал, что помогу… Вот, помог.

– Ну, надо же… Спасибо, конечно, товарищ старший лейтенант… Только вот у меня другое объяснение. Более приземленное. – Булгаков как-то не очень перспективно улыбнулся. – Там ведь твоя знакомая оказалась. Одноклассница, кажется.

– И что?

– И ты её, конечно, увидел. Испугался, что она тебя узнает, и решил красиво соскочить.

Вот это повернул! На всё-то у них есть объяснение…

– Да как узнает?! Я ж в маске был! А увидел ее потом. Когда уже маску снял.

– Иного можно узнать, сколько б масок ни одел.

И у этого с русским языком беда: не «одел», а «надел». Но мне не до того. Надо спасать свою честную фамилию.

– Да клянусь, не видел я! Она на полу лежала, лицом вниз!

– А если бы увидел?

– Тем более всех бы положил!

– Хм… А почему было просто не свалить? Добровольный отказ от преступления. А так сядете. Эти точно, по крайней мере. Насчет тебя – пока вопрос. Но думаю, тоже. Кто ж поверит, что ты, ранее судимый, хотел помочь органам? Еще про гражданский долг расскажи и высокие моральные принципы.

Вот, блин, система: ограбишь – плохо, грабителей поймаешь – все равно плохо. Как же им угодить?

– Давай-ка с самого начала. Как на дело пошли, кто предложил, что хотели взять?.. По возможности, подробней.

Чего хотели взять… Горящие путевки на Кипр.

Ладно, в партизана играть смысла никакого. Поведал.

Только про Тихоню пока не заикался и про драку с Добролюбовым.

Идею предложил Гера, сказав, что в офисе будет много-много черного нала. Остальных видел впервые, это Герины кореша.

Согласился, потому что срочно были нужны деньги, но когда влетели в офис, понял, что поступаю плохо, и поступил хорошо.

Потом увидел Веселову.

Вот и весь сюжет.

– А кто сказал Суслятину, что в офисе будут деньги?

Хотя я уверен, что без Ксюхи здесь не обошлось, свои версии строить не стал.

– Без понятия. Спросите у него.

– Уже спросили… И с одноклассницей твоей потолковали.

Точно: при делах Ксюха. Как же так, одноклассница? Запудрила мне, невинному юноше, мозги своей любовью. Непонятно только, зачем вся это кинокомедия? Неужели ради прибыли? Как грустно… А я терзался, ночь не спал…

– Что, она наколку дала?

– Она…

Ну, зараза… Обидно даже не то, что она. Обидно, что меня – бывалого, повидавшего жизнь человека – обставили, как последнего чушка.

– Неумышленно… Три дня назад она болтала вечером по телефону с какой-то подругой. Просила денег. Та отказала. Тогда Смехова ляпнула, что попробует занять у начальника, мол, послезавтра в офис привезут деньги за путевки для целой группы… А группа летит в Китай, то есть деньги немалые. Больше «лимона». Она попробует уговорить шефа дать часть суммы в долг на несколько дней, потому что оплатить гостиницу можно позже… А телефончик стоит у нее в коридоре, и разговорчик подслушал сосед-наркоман. И кому он его дословно передал? А?.. Неужели не знаешь?

Фу-у… У меня отлегло от сердца. Неумышленно… Она же для меня, мудака, деньги искала. И телефон у нее действительно в коридоре. Помнишь, как просила переставить…

Но какой растяпой в школе была, такой и осталась. Кто же о деньгах по телефону говорит? Сейчас же всех слушают!

– Что молчишь? Так знаешь или нет?

– Тихоне?

– Правильно! Обижен Костик был на соседку очень за что-то, ну и слил тему. А Тихоня вас подтянул. За ним, кстати, уже поехали.

– Про соседа Ксюха вспомнила?

– Нет, Суслятин колонулся… Недолго, кстати, мучался. Он все в себя прийти не может после твоего подвига. Да, накосячил ты, по их понятиям, реально. Не боишься? Тихоня злой, и память у него хорошая.

Насчет панического страха не знаю, но опасения, конечно, имеются. Двойной косяк. Ладно бы по-тихому застучал, а то открыто, да еще ментом представился. Даже если Тихоню упакуют, он пришлет весточку из глубины Сибирских руд. И попробуй спрячься.

– Разберусь…

– Ну, мне, по большому счету, все равно, что там между вами произошло, и почему ты их вломил. Это твои проблемы. А мои – преступление раскрыть.

А чего там теперь раскрывать? Всё уж за тебя раскрыли, сыщик.

Опер достал из стола чистый бланк объяснения. Шустро записал мои показания. Еще раз уточнил:

– Так что писать о причинах? Зачем ты это сделал?

– Ну я же сказал: хотел помочь.

– Ты это и на суде расскажешь?

– У меня есть другие варианты?

– Например, сказать правду.

– Это и есть правда.

– Что ж, хозяин – барин…

Он протянул мне заполненный бланк, чтобы я расписался. Но наручники при этом с меня не снял. Не верит в искренность чувств и чистоту помыслов.

– Сейчас приедет следователь, допросит и решит, что с тобой делать. То ли свидетелем пойдешь, то ли соучастником. То ли добровольный у тебя отказ, то ли недобровольный.

– А ты как бы решил?

Булгаков смутился и ответил не сразу. Вернее, вообще не ответил, потому что ожил лежащий на столе мой мобильник, оповестивший о приходе эсэмэски.

– Интересно, кто это нас беспокоит? – Опер поднес трубку к глазам. – Не возражаешь, если нарушу тайну переписки?.. О, да тут шифровка, кажется… Что это значит?

Он перевернул дисплей.

502

– Не знаю… Похоже, по-китайски.

– Да? А я думал, у них иероглифы. Ну, ладно… Пошли обратно. В камеру хранения.

Он так и не заикнулся о Добролюбове. Придется самому напомнить.

– Погоди… Добролюбов к тебе не приходил позавчера?

– Сашка, что ли?

– Ага.

– Нет, не приходил… А почему спрашиваешь?

Я не спешил раскрывать карты.

– Да так… Видел позавчера. Он в управе сейчас?

– Выперли. Влип в какую-то тему с палеными иномарками, ему и предложили рапорт на стол. Но, вообще-то, между нами говоря, все к тому и шло. Плюс это дело, – Булгаков щелкнул пальцем по подбородку, – в Главке не многие выдерживают. Сейчас болтается, работу ищет. Недавно по-пьяни мужику одному в ухо заехал. Решил, что тот его убить хочет, а мужик со связями оказался. Еле отмазали параноика.