Дом Монтеану. Том 2 - Лина Мур

— Так, — Стан хватает меня за руку, крепко сжимая её. — И что ты собралась делать? Ты же не думаешь, что я дам тебе прыгнуть за ним. Я знаю, что у тебя на уме. Нет, Флорина. Нет. Томас умер не для того, чтобы и ты погибла. Ты не можешь…

— Я могу, — злобно рявкаю. — Я могу. Это мой выбор. Там Томас, и я его люблю. Ты хоть знаешь, что это такое? Нет. Я пока не могу ощутить весь спектр этой боли, но уже из меня вырвали нечто важное. Пока я оберегаю себя от того горя, которое грядёт, и оно смертельное. Вспомни Рома. Вспомни, сколько слёз он пролил. Вспомни, как быстро он начал стареть и умер внутри. Я не хочу так жить. Это не жизнь. У меня нет причин, чтобы так жить. Томас там, и я или пойду к нему, или достану его оттуда.

— Это невозможно, Флорина. Русо мне рассказал про это озеро. Он сказал, что из него выхода нет. Это клетка для нас, смертельная клетка.

— Я уже в ней! — выкрикиваю я. — Я обещала себе, что лягу рядом! Я лягу рядом с любимым! И я сделаю это! Мы или вместе дышим, или лежим рядом!

— Ты не понимаешь. Первым, кто был обращён, стал отец Томаса. Это озеро очень глубокое, раньше оно было больше, но на нём произошла битва. Оно было покрыто льдом, и он треснул. Все провалились под лёд. И людей было настолько много, что они просто забили это озеро до отвала. В этой воде они гнили, гнили и снова гнили. Но только один выбрался через несколько месяцев. Отец Томаса. Почему и как никому не известно. Но когда отец Томаса вернулся, то он уже изменился. Русо требовал у своего лучшего друга сказать, где это случилось. Но тот собирался бежать, потому что испугался. Мать Томаса узнала об этом месте и привела сюда Русо. Он бросил её первой в озеро, которое воняло гнилью, и через некоторое время женщина вышла из него уже обращённой. Она возненавидела Русо, которому было плевать на всё. Поэтому отец Томаса и Русо перестали общаться и затаили друг на друга злобу. Туда мог войти только человек, Флорина. Только человек. И не факт, что он бы вышел оттуда. Многие не вышли, по словам Русо. И ты не выйдешь. А вампиров оно убивает. Оно забирает то, что дало нам. Оно…

— Это разве важно? — качаю головой и отцепляю от себя пальцы Стана. — Я пойду туда за Томасом. Вернусь, хорошо. Не вернусь, тоже хорошо. Но я не оставлю его в темноте и мраке одного. Он всю жизнь провёл там. Он сидел в этих чёртовых ямах столько, что ни один вампир бы не выдержал. Я должна пойти к нему. Должна вернуть ему свет. И я пойду, нравится тебе это или нет. Я пойду. Ты не имеешь права запрещать мне идти к любимому, чтобы быть с ним рядом и найти покой для него. Нет, Стан. Нет. Я пойду.

Я делаю шаг назад, глядя в глаза Стана. Его лицо всё покрыто царапинами и кровью. Он с болью смотрит на меня, прикрывая глаза, и по щеке скатывается слеза.

— Ты должен меня отпустить, Стан. Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя. Но Томаса я буду любить вечность и намного сильнее. Прости.

— Подожди… хорошо-хорошо. Но, давай, я обмотаю твою талию верёвкой. Если ты не выплывешь… не вернёшься через десять минут, то я верну тебя. Хотя бы так… дай мне тоже шанс на успокоение. Дай мне шанс знать, что я сделал всё, чтобы спасти тебя. Пожалуйста, Флорина.

— Хорошо, — киваю я. Стан уходит всего на пару минут и возвращается. Он обматывает мою талию верёвкой и крепко завязывает.

— Если нужно будет вытащить тебя, подёргай верёвку, и я пойму. Если ничего не случится, то я сам вытащу тебя.

— Прощай, Стан. Спасибо тебе за всё. Ты король, помни об этом. Рома гордится тобой. Я передам ему всё, что случилось. И скажу, что мы выиграли.

— Но…

Я уже не слушаю его, а прыгаю. Я лечу вниз, и моё тело погружается в вязкое болото. Меня моментально начинает засасывать. Непонятная жижа начинает забивать мою гортань и нос. Кожа горит огнём, словно меня жарят на вертеле. Боль настолько сильная, что даже дышать больно.

«Томас! Томас, ответь. Томас! Иди на свет!»

Я барахтаюсь в густой жиже, касаясь чего-то. Я пытаюсь дёргать ногами и руками, чтобы выплыть, но это просто невозможно. Я погружаюсь всё ниже и ниже. Мои глаза разъедает настолько, что я ничего не вижу. Ничего. Озеро меня сжирает прямо за секунды. Я как будто растворяюсь, становлюсь всё меньше и меньше…

«Флорина…»

Я прислушиваюсь, превозмогая боль. Моё сердце бьётся так сильно, что сейчас кажется остановится. Кровь заливает мой рот, гниль проникает в лёгкие. Мне хочется вздохнуть, но дышать нечем. Я толкаю чёртову вязкость, ударяя по чему-то. Кажется, это человек… или дерево, или что-то ещё. Я не знаю. Но мне удаётся сдвинуться немного вперёд, погружаясь вниз.

«Томас, прошу… дай мне знак. Где ты? Я… у меня мало времени. Вернись… Томас, я люблю тебя. Прошу… не оставляй меня. Ты обещал бороться. Ты обещал, что всегда будешь идти на свет. Иди. Я здесь. Иди ко мне. Давай… Томас, пожалуйста».

Моё сердце болит. Мои руки и ноги едва шевелятся, но я двигаю ими. Нельзя останавливаться. Жижа становится ещё более горячей и кислотной. Она проедает мою кожу, добираясь до мозга, кажется. И его взрывает от боли.

«Томас!» — кричу я.

«Флорина… ниже… я пытаюсь… я… умираю… уходи… я уже…»

Я снова касаюсь кого-то своим телом и отпихиваю от себя. Я пытаюсь плыть, сцепив зубы и ничего не видя. Я двигаюсь, кажется, чёртову вечность. Боль становится всё сильнее и сильнее, и я кричу от неё. Я кричу мысленно, потому что мой рот забит… боже…

«Флорина… я…»

Его голос стихает, и меня постигает паника. Нет. В отчаянье я хватаюсь за эту чёртову жижу и карабкаюсь по ней. Я точно натыкаюсь на человека. Я щупаю его пальцами, чувствуя, что мои руки становятся больше похожи на кости. Головы нет… не то. Я ползу, пробираюсь ещё дальше. Я уже не помню, зачем пришла