3. Красная лилия. Сад Эпикура. Колодезь святой Клары. Пьер Нозьер. Клио - Анатоль Франс

Бельфоре в первом томе своей «Космографии», опубликованной в 1575 году, говорит:

«Неподалеку от Лана находится Лианс, он же Льес, место прославленное, ибо в нем обретается храм божьей матери, пресвятой девы Марии; сюда в старину ходили на поклонение наши короли, и господь по неизреченному милосердию своему и предстательству возлюбленной матери своей являл тут чудеса».

Из Сен-Тома в Льес ведет меловая дорога, пересекающая каменистую равнину, усеянную старыми ветряными мельницами с поломанными крыльями и кое-где перерезанную березовыми перелесками; ветер клонит низкорослый овес. Указывая кнутовищем на однообразный и унылый горизонт, кучер рассказывает мне о мельнике, который повесился на своей мельнице, о сборщике податей, которого убили на большой дороге, а тем временем перед нами сквозь густую завесу дерев возникает замок Марше, построенный во времена Карла IX кардиналом Лотарингским. Проехав около двух километров, мы справа видим три вяза, осеняющие обнесенную решеткой часовню Трех рыцарей; и тотчас же стук колес нашей двуколки разносится по пустынной деревенской улице с низкими домами и высокими островерхими крышами. Мы подъезжаем к храму Льесской богоматери — месту, которое когда-то привлекало множество паломников, а ныне пришло в упадок. Лурдская богоматерь нанесла большой ущерб богоматери Льесской, так же как и всем богоматерям древней Франции. Прекрасная богоматерь Лурда в голубом покрывале привлекает в город, к своему источнику, всех богомольцев, всюду только и разговоров что о ней. Одна набожная дама, скорбевшая о старых святых местах, сказала мне: «Конечно, Лурдская богоматерь услужлива, любезна, сведуща, усердна, — скажу даже — угодлива. Она прямо на части разрывается, чтобы услужить паломникам. Она и больных исцеляет, и дает советы молодым людям, как выдержать экзамены, и заключает браки, и торгует шоколадом. Между нами говоря, я нахожу, что она немного интриганка».

Льесская богоматерь не умеет так ловко устраивать свои дела. Она забыта: это сразу чувствуется, как только въезжаешь в сонный городок. Мне сказали, будто он вскоре пробудится, в следующем месяце сюда хлынет поток богомольцев; но я прекрасно вижу, что эта богоматерь, некогда привлекавшая паломников и паломниц королевской крови, ныне даже в престольный праздник привлечет лишь горсточку набожных дам из Реймса, Лана и Сен-Кантена.

Ее время миновало. Все проходит, пройдут и для Лурдской богоматери счастливые дни. Пусть эта мысль утешает Льесскую богоматерь, которая понимает, конечно, что ее время ушло безвозвратно. Густая пыль оседает на соседние с церковью лавочки, где под тусклыми стеклами витрин выставлены медали, образки, четки, ладанки. В XV веке под навесами этих домиков продавали прекрасные свинцовые и оловянные образки с ажурными краями, которые благочестивые люди пришивали к широкополым шляпам. Прикреплял их и Людовик XI, и среди образков, пришитых к его колпаку, был, конечно, и образок Льесской богоматери, которую этот набожный король особо чтил.

Больше всего сейчас в этих лавочках удивляют бутылочки с запаянными пробками, в которых плавают в воде, привязанные стеклянной ниточкой к полым шарам, принадлежности страстей господних: крест, гвозди, губка, пропитанная уксусом, копье, трость, изображавшая скипетр, терновый венец, плат с нерукотворным образом Спасителя, затмившееся солнце и луна, всплывшая, когда Христос испустил дух.

Эти маленькие вещички из цветного стекла наивны, словно игрушки. Смешно себе представить, что есть такие непритязательные души, которые любуются этими варварскими чудесами. Церковь, где уцелели некоторые детали XV века, мала. Портал увенчан полукруглым окном и высокой кровлей со щипцом, по сторонам которого поднимаются две колоколенки. Ансамбль этот довольно красив, а взгляд любителя старины тут могут порадовать два шлема с подбородниками, высеченные из камня на контрфорсах, поддерживающих окно. Они выразительны, словно живые лица, у них маленькие, заостренные черепа, носы, словно птичьи клювы, насмешливые губы и огромные шеи. Но все это пустяки, это тешит нас, ибо мы на отдыхе.

При входе в церковь вы прежде всего обращаете внимание на прекрасную галерею эпохи Возрождения, перекинувшую над нефом изящные арки белого и черного мрамора. На балюстраде этой галереи стоят четыре раскрашенные статуи. Они изваяны в дурном вкусе эпохи Реставрации. Это три рыцаря с пышными султанами на шлемах и красавица девушка, наряженная турчанкой. Все четверо нелепы: кажется, будто они играют «Заиру» перед герцогиней Ангулемской[537]. Сейчас я объясню вам, кто эти три рыцаря и молодая мусульманка, пока же довольствуйтесь кратким сообщением, что они привезли с собой из Египта чудотворное изображение, которому с той поры поклоняются в церкви, где мы находимся.

Чтобы взглянуть на маленькую статую Льесской богоматери, находящуюся на хорах над алтарем, надо пройти под галереей. Богоматерь — черного цвета. Мне всегда очень правились и всегда интересовали богоматери черного цвета; все они очень древнего происхождения. Их мантии похожи на широкие круглые абажуры. Это впечатление получается оттого, что фигура дана в сидячем положении, а статуэтку обрядили так, словно она стоит, — в этом кроется какое-то трогательное презрение к формам человеческого тела. У греков тоже были черные идолы, такие же как и у нас, бесформенные и чудесные деревянные статуи. Греки относили их происхождение ко временам Дедала[538] и поклонялись этим грубым потемневшим от времени изображениям. Они тоже окутывали их драгоценными тканями. Культ и тут и там имеет общие черты. Если бы старую крестьянку, которая сейчас бормочет молитвы, низко опустив свой черный шерстяной капюшон, внезапно перенесли в Пессинунт, в античный храм, восстановленный и вновь посвященный древним культам, она, нисколько не удивившись, закончила бы у подножия «Милостивой богини» молитву, начатую у подножия статуи богоматери. Следует сказать, что подлинная черная Льесская богородица сгорела в 1793 году. Статуя, которой ее заменили, по-моему, недостаточно черна и недостаточно стара. Говорят, будто кусочек прежней статуи был спасен из огня и добавлен к новой, это несколько утешает богомольцев, ибо они почитают эту щепочку черного дерева больше, чем Ноев ковчег. Но скажите, кто вернет маленького идола, обряженного в абажур, тем, кто вместе с епископом Синезием[539] полагает, что все древности достойны почитания?

В глубине церкви, налево от алтаря, воздвигнутого во времена Людовика XIII, находится сильно оскудевшая сокровищница Льесской богоматери: сердечки из позолоченного серебра, часы с цепочками, большие круглые часы, так называемые «луковицы», стенные часы с разрисованным циферблатом, палки и костыли, несколько крестов Почетного легиона, несколько кирас с офицерских мундиров, две пары эполет.

Я с умилением обнаружил в углу часовни одну из тех запаянных бутылочек, о которых мы говорили выше, — тех самых, в которых плавают стеклянные эмблемы. Вероятно, какая-нибудь старушка, принесшая этот дар черной богоматери, сказала: «Это для твоего малютки, пресвятая владычица». Действительно, на коленях Льесской богоматери стоит, растопырив ручки, младенец Христос. Но тщетно будем мы искать в этой убогой сокровищнице, где паук плетет паутину, золотое сердце, которое пожертвовала настоятельница Жуарского аббатства, серебряные города, принесенные в дар жителями Буржа, Реймса, Мезьера, Амьена, Лана, Сен-Кантена; судно, которое пожертвовал муниципалитет города Дьеппа, серебряную руку капитана Аль, корабль Генриетты Французской, впоследствии королевы английской, и отлитую из золота грудь польской королевы. Все эти драгоценные дары исчезли. В 1690 году Людовик XIV приказал расплавить и отправить на Монетный двор все, что оставалось от сокровищ Льесской богоматери. Необходимо было спасать отечество. В 1792 году снова нужно было спасать отечество[540]. Однородные обстоятельства вызывают однородные действия.

Маленькая черная богоматерь Лана разбогатела главным образом благодаря исцелениям. Она изгоняла также нечистую силу из бесноватых. Рассказывают, будто одну женщину из Вервена по имени Николь, у которой были все признаки одержимости, привезли в Льес, и она сразу почувствовала облегчение. Но окончательное изгнание бесов последовало, как уверяет преуспевавший в XVII веке каноник Виллет, несколько позднее, при содействии епископа, на богослужении в Ланском соборе. Перед его преосвященством предстал Вельзевул и по секрету сказал ему: «Дева Мария лишила меня помощи двадцати шести моих слуг, изгнав их из тела этой женщины».

Богоматерь Льесская возвратила сиру Куси двух его потерявшихся детей. Снизойдя к мольбам грабителя, взывавшего к ней, когда ему накидывали на шею петлю, она пресвятыми своими руками, пестовавшими младенца Христа, поддерживала вора все трое суток, которые он висел на виселице. Но если не ошибаюсь, точно такое же чудо, воспетое в стихах труверами, приписывают Шартрской богоматери. Богоматерь Льесская устраивала заключенным побег из темниц и охотно препятствовала закону карать виновных. Я не порицаю ее, а хвалю, ибо закону предпочитаю милосердие. В продолжение пяти или шести веков ее осаждали верующие. Со всех концов королевства стекались паломники и, сложив молитвенно руки, упрашивали прекрасную богоматерь Льесскую не спать, пока они изложат свои горести и желания. Теперь она мирно дремлет в своем опустевшем храме. Не будем нарушать ее покоя, будем чтить в ее лице веру, надежду, милосердие множества душ, которые жили до нас на нашей родной земле, где живем теперь мы с вами.