Рыцарь из ниоткуда - Александр Александрович Бушков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Присоединяйтесь ко мне, – скорее шутя сказал Сварог. – Весело будет, ручаюсь…
– А что вы такое затеяли на сей раз? Знаю я ваши дела – если хоть немного удались в папашу…
Вот уж в ней Сварог был уверен, не выдаст и не подведет. Склонившись через стол, он фразах в десяти изложил суть дела. Тетка Чари ошарашенно слушала, потом запустила столь соленую руладу, что два лейтенанта Малиновых Драгун за соседним столиком покосились на нее с уважением и завистью.
– Живут же люди! – восхищенно охнула она. – С ума сдвинуться, что заворачивают! – И поскучнела. – Скука скукой, да не сняться мне с вами, граф, отяжелела в корме, с мели не сойду, да и страшновато опять пускаться в такие дела… Но помочь – всегда пожалуйста. Денег у вас, конечно, завались, значит, одалживаться не будете… Может, что узнать, потолкаться в порту? Я уж там кое-кого встретила…
– Мне бы наемника, – сказал Сварог. – А лучше двух. Серьезных, солидных и готовых на все без лишних вопросов и колебаний.
– Парочку сразу не обещаю, а один найдется прямо сейчас. У меня на постое. Второй этаж первым отделали, и пока трактир еще не открылся, я уж три недели постояльцев пускала… Товар первостатейный. Въехал он сюда, что твой герцог, весь в золоте да три недели золотишко это и спускал, пока не остался в одном исподнем. Капрал Шег Шедарис, из Вольных Топоров. А почему первостатейный? Потому что пятнадцать лет в Топорах и живой, до капрала дослужился. Трусов они быстро раскусят и моментально выгонят, так что, если мужик полтора десятка лет отмахал железом и остался не особенно и продырявленным, при трех медалях, это о нем малость говорит… И потом… Пропился он, обормот, до исподнего, сапоги спустил и опустевший сундук – но из оружия и амуниции хоть бы дрянной шомпол тронул… Я уж его, грешным делом, хотела к хозяйству с какого-нибудь боку присовокупить, мужчина видный и с понятием насчет скучающей вдовы… Да уж ладно, забирайте. Сейчас-то разговора с ним не получится, похмелился последним поясом с серебряными цацками, а завтра я его возьму в оборот, полечу рассольчиком… Нет, ну дела! Принцессу я видела. Красивая девка, жалко.
Вы в порту не искали? Да нет, в порту знали бы, то есть я бы непременно знала… Да, а ведь у нас и Руте через неделю после вашего отбытия была добрая потеха! Князь со своими орлами налетел-таки на Готар, все из себя в боевом азарте, а в Готаре старого барона уж под забором закопали, управители от нового, то есть от вас, вовсю распоряжаются, народишко от ваших щедрот до сих пор не протрезвел – одним словом, полные реформы со снижением податей и хмельными надеждами…
Глава 8
15 И 14
– Вот тут останови, – сказал Паколет извозчику, спрыгнул и завозился у щеколды.
Во дворе бдительно загоготали проснувшиеся гуси.
– Подождешь, – приказал извозчику Сварог. Тащиться назад пешком не хотелось.
– Отчего же не подождать, хоть до утра, если монета соответственная… – Извозчик поудобнее устроился на облучке, свесил голову на грудь и моментально задремал.
Следом за Паколетом Сварог вошел на темный двор, замощенный досками.
Справа, в загородке из жердей, беспокоились гуси, гоготали и вытягивали шеи в дыры. В маленьком деревянном домике горела тусклая лампа, свет пробивался под дверь мерцающей полоской. Над входом висели в ряд пучки сушеных трав – корнями вверх.
Они вошли. В комнате бабушки не оказалось никаких атрибутов колдовского ремесла – обычная комнатка небогатой опрятной старушки. Сварог ступил на домотканый коврик, лежавший у низкого порога – и в комнате раздался высокий, певучий звук, словно кто-то задел висевший на стене виолон. То ли пение потревоженной струны, то ли стон. Сварог прянул в сторону, и непонятный звук оборвался.
Старуха медленно встала. С морщинистого лица на Сварога смотрели молодые глаза строгой учительницы. И тут же низко поклонилась, прижав обе руки к груди:
– Добро пожаловать, светлый король…
– Ух ты, сработало! – восхищенно прошептал за спиной Паколет. – А я думал – чудит бабка…
– Вы, бабушка, меня ни с кем не путаете? – спросил Сварог.
– Камень не путает, – сказала старуха.
Теперь Сварогу припомнилось, что нога и в самом деле наступила на какой-то лежавший под ковриком посторонний предмет. Он нагнулся, поднял край половичка – там лежала широкая каменная плитка, плоская, почти квадратная.
– Осколок Асконского камня, – как о чем-то совершенно будничном, сказала старуха. – А камень этот, ваше величество, исстари славился тем, что стонал, едва его касался тот, кому на роду написано стать королем. А мне вот на роду написано умереть вскоре после лицезрения короля, над чьей головой засияет множество корон. Ну что ж, грех жаловаться, пожила…
– Бабка, ты что плетешь? – забеспокоился Паколет. – Не из таких переделок выходили…
– Помалкивай, – отрезала старуха спокойно. – Только и умеешь глаза отводить, чтобы кошельки вытаскивать. Потому и дальше не продвинулся…
Ему на роду написано быть королем, мне – прожить, сколько отмерено, и ни часом дольше, а тебе, мошеннику, – раз в жизни послужить хорошему делу…
Садитесь, ваше величество.
– Спасибо, конечно, – сказал Сварог, усаживаясь. – Только не верится что-то, хоть и предсказывали уже однажды. Плохо представляю, что мне делать с коронами, особенно если их много.
– Что делать – это уж ваша забота, – сказала бабка. – Кто ж вам это подскажет? Только берегитесь мостов…
– Мне и это уже говорили однажды, – сказал Сварог. – Стоп, стоп… А ведь вас свободно можно назвать бабкой-гусятницей?
– Так и зовут.
– Тогда вам привет от старой пряхи по имени Грельфи.
– Значит, жива еще? – кивнула старуха. – Вот кому повезло, никаких тревог и хлопот – угодила век доживать при императорском дворе. Ах, как мы с ней, будучи молодыми, спешили радоваться жизни… Так радовались, что этот вот шалопай, – она кивнула в сторону Паколета, – княжеским внуком мог бы быть, хоть незаконным, да княжеским… Ну да вам это скучно покажется.
Подумаешь, две девки с ветром в голове… Вы ведь за серьезным делом пришли? У вас на
