Кая. Полукровка (СИ) - Бегун Анна

Я растерялась и обернулась на Хельга, который поправлял мой воротник, пряча клеймо обратно. Тот пожал плечами, дескать, разбирайтесь сами, ваше высочество. Смущённо повела плечами:

– Мне не совсем понятно, о чём вы говорите, если честно...

– Да как же! – воскликнула Нона и тут же понизила голос до шёпота: – О свержении.

Она испуганно оглянулась, словно кто-то может подслушивать за спиной. Но там были только дети, бурно что-то обсуждавшие между собой.

– Мы и сами хотели уже выдвинуться к Садам, но не успели...

Хельг напрягся.

– Кстати, где Гром? Я его уже лет двенадцать не видел.

Нона тяжело вздохнула:

– Пройдёмте в дом. Дети! Соберите плодов!

– Каких, ма? – откликнулась старшая девчушка.

– Любых. Тех, что легче дадутся.

Малыши бодро кивнули и побежали к пробегающей неподалёку реке.

Внутри дома, которому больше подошло бы слово «хижина», было до крайности аскетично. По большому счёту, внутри вообще ничего не было, кроме куч сухих листьев, накрытых старыми тряпками – так, видимо, устроили временные постели. Хельг бросил на них короткий напряжённый взгляд, но промолчал, позволив хозяйке говорить самой.

– Это всё письма от госпожи Тише. Мы так обрадовались новостям, что впервые забыли сжечь. А тут, как назло, досмотр.

– Вы всё ещё на контроле?

Нона развела руками.

– Они знают о нашей связи, так что сам понимаешь...

– Простите, – снова вклинилась я в разговор. – Можно мне... прилечь? Сил нет совсем, честное слово.

– Конечно! – воскликнула Нона и быстро расправила одну из лежанок. Хельг со вздохом вытащил из своей сумки небольшую склянку с зеленоватой жидкостью и протянул её мне.

– Выпей. Быстрее придёшь в себя.

Я недоверчиво осмотрела баночку, больше всего напоминающую пробирку, наподобие тех, в которых сама варила зелья, и, сорвав пробку, принюхалась. Пахло цветами сирени и аммиаком.

– Это что ещё за жижа?

– Да не бойся, – подбодрил Хельг. – Подарок от нашей химической лаборатории. Хотя на пустой желудок я бы этого пить не стал.

Подумав, я заткнула флакон пробкой, отложила его в сторону и растянулась на лежанке. Утомлённые мышцы сладко застонали.

– Они пришли на досмотр, – продолжила Нона, когда каждый нашёл себе место по душе. – Обычное дело, мы давно привыкли. Но в этот раз всё пошло не так. Если бы только они пришли на день раньше! Ищейки заподозрили неладное сразу, ощутив наше эмоциональное состояние. И досматривали внимательнее, чем обычно. А тут письмо! Которое не сожгли сразу.

– Почему не сожгли? У вас же это должно быть привычкой уже!

– Так и есть, просто такие новости... Мы стали их обсуждать – и позабыли о нём.

Хельг потёр лоб.

– Они забрали Грома? Когда?

– Вчера. Меня не тронули – пожалели детей, но в наказание... вот.

Нона кивнула в сторону пожарища, которое виднелось сквозь неплотную листву стен.

– Приговор уже вынесли?

– Последние дни всем предателям приговор один, – глухо ответила девушка и опустила глаза. Хельг скрипнул зубами. – Простите. Я пойду посмотрю, как дети. Они... не знают. Не говорите им, хорошо?

Дождавшись наших кивков, она вышла на улицу. Сквозь ветки куста было видно, как она, быстро удаляясь, то и дело подносить ладони к лицу. Хельг цыкнул зубом, яростным жестом сорвал с уха экран и тоже вылез из хижины.

– Эй! – крикнула я, подбирая брошенный экран. – Ты что делаешь?!

Пришлось вставать и выходить следом. Гладир никуда не ушёл, он стоял возле крошечного домика и внимательно всматривался в землю возле него.

– Хельг? Без экрана ходить не безопасно!

– Знаю, – протянул он и стал большими шагами мерить пространство вокруг. – Но иначе не получится...

Он остановился возле хижины, присел на корточки, отыскал взглядом какую-то травинку и, глубоко вдохнув, прикрыл глаза.

Сначала ничего не происходило. Я даже подошла и села рядом, всматриваясь в ту травинку, которую он перед этим со всех сторон осмотрел. И когда уже чуть не начала трясти его за плечо, травинка вдруг зашевелилась и начала расти, на глазах превращаясь в тонкое изящное деревце. Хельг открыл глаза и молча наблюдал за ростом незнакомого мне растения. Спустя несколько минут оно раскинуло ветви и вытянулось высотой в два моих роста. Внешне оно напоминало распушившийся хвост кота: настолько пушистое и вытянутое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Нона – моя сестра, – сказал Хельг, снимая с одной из ветвей молодого дерева крошечный сморщенный плод. – Не совсем родная... Это её и спасло. Ни клейма, ни семьи. Содержалась в нашем доме как помощница по хозяйству, всем говорили, что мать её когда-то работала на нас, но погибла во время урагана.

– А на самом деле?

Хельг палкой раскопал ямку, бросил туда плод и снова сосредоточил на нём своё сознание. Если уж кого-то и называть колдунами, то именно гладиров: разве же это не чудо?

– На самом деле она от предыдущей жены отца, – ответил он. – Так сложилось, погибла в родах... Здесь с медициной куда хуже, чем в вашем королевстве.

– Получается она законная дочь, – заметила я. – Отчего же не клеймили?

– Скажем так, они не успели узаконить свои отношения. А значит, по закону она не принадлежит к нашему роду.

Я озадаченно уставилась на растущее дерево. Интересно, а мои родители успели узаконить свои отношения? Если у меня на шее есть клеймо, то по всему выходит, что да. Но как, если они встречались тайком от правительства?

– Но ведь ты говорил, твою старшую сестру казнили, – вспомнила я.

– Та была от первой жены, – Хельг грустно улыбнулся и принялся сажать третье дерево. – Родовое проклятье: женщины умирают очень рано.

– Проклятий не существует.

– Как тогда объяснить, что ни одной из жён моего отца не осталось в живых?

– Не повезло... Прости, я не знала. Ты всегда ходишь такой весёлый и беззаботный, что...

Гладир отмахнулся:

– Всё в порядке, я давно научился с этим жить. В этом мире ещё столько неизведанного, потрясающего, что нет ни единой причины застревать в прошлом. Что было – то прошло, и это главное.

Мы стояли рядом, наблюдая за ростом нового саженца, и думали каждый о своём. Улыбка Хельга потеряла оттенок грусти, стала нежной и мечтательной. Наверное, в своих мыслях он был где-то, где всё всегда хорошо. А я возвращалась снова и снова к его словам.

«Что было – то прошло, и это главное.»

Жаль, никто не сказал мне этого раньше. Действительно, какая разница, что там было в прошлом, сегодня новый день, новые возможности и...

Но в этом дне уже не будет Гарда. Опустила глаза и тихо проговорила:

– Наверное, я так не смогу. Ведь без покинувших нас людей жизнь станет совсем другой.

– Это так, – кивнул Хельг, протягивая мне сморщенный плод. – В том случае, если вместо того, чтобы творить свою жизнь, ты позволяешь ей просто случаться. Если люди, которые окружали, – создавали твою судьбу. Держи.

Я послушно взяла твёрдый шарик, который оказался тяжелее, чем выглядел.

– Это семя может вырасти само, но ему потребуется много времени. Годы, десятилетия. У нас их нет, наша жизнь коротка. Поэтому мы не будем ждать, а приложим к семени свою волю. Попробуй. Закрой глаза, представь яркое-яркое солнце, проливные дожди, смену времён года, одно за другим. Только без снега, эти мониарии не переносят холода. Почувствуй рост, изменение, возрастающую внутри силу. И передай её семени.

Спохватившись, я вынула из уха серьгу и сунула её в карман. Без контакта с кожей экран не действует, что было одновременно удобно и проблемно: слишком мало возможностей активировать его с одной стороны, а с другой – легко отключить, не убирая далеко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Присев, я кинула плод в подготовленную Хельгом ямку, присыпала его, зажмурилась и, влекомая голосом Хельга, погрузилась в мир собственной фантазии.

– Представь, словно ты – маленькая девочка, тебе всего три, и мама носит тебя на руках. Это лето, яркое, солнечное, полное радости...