Отпуск в тридевятом царстве - Галина Бахмайер

— Кто еще осмелится нам угрожать? — ледяным тоном осведомилась она. Желающих испытать на себе ее меткость не нашлось. Солдаты немедленно сдали оружие капитану.

— Вас преследуют мародеры? — спросил их Бенвор.

— Нет, — ответил самый старший из отряда. — Это каратели. Клампис вздумал отбиваться, но их пришло сотни полторы, не меньше. Тогда он бросил все, даже жену и детей, и приказал нам следовать за ним. Простите нас, господин капитан, все мы родом не из этих мест и не знали, куда он поскачет. Теперь вас тоже накажут за помощь. Если можем что-то сделать…

— Сентин не будет обороняться, — оборвал его Олквин. — Я уезжаю прямо сейчас.

— Вам-то зачем уезжать, сэр? — удивился один из солдат. — Свяжите нас, а тело капитана Кламписа положите перед открытыми воротами. Когда каратели подойдут, мы тоже присягнем.

— Как хотите, — проронил Бенвор, не собираясь вдаваться в долгие объяснения. — А мы уходим.

То, что кажется вполне осуществимым на словах, на деле обычно никогда не удается, как задумано. Не успела повозка выехать за ворота, как пришел новый сигнал от дозорных. К Сентину двигался огромный отряд.

— Несколько всадников, видимо, офицеры, остальные пешие, — оповестил зоркий часовой. — Много, очень много.

— Не успеем, — запричитал Платусс. — Повозка еле тащится. Догонят и всех изрубят. Милорд, скачите сами.

Киарана спрыгнула с повозки и подсадила в седло к Джелайне старшего сына.

— Возьмите его, миледи. Мы уйдем в лес с остальными.

— Куда суешь, глупая?! — всплеснула руками Даина. — Если уцелеют, вернутся. А если догонят? Как им отбиваться с трехлетним дитем?

— В лес, скорее в лес! — прикрикнул на них Бенвор. Скачущие впереди всадники карателей уже были хорошо видны вдалеке.

— Быстрее! — звала Джелайна. Лошадь под ней нетерпеливо переступала ногами. Олквин медлил, поджидая, пока на опушке скроются из виду последние женщины с узлами и детишками. Платусс отчаянно махал руками и, надрывно кашляя, что-то выкрикивал севшим от волнения голосом.

— Милорд, уходите! — взвыл часовой. — Они и так уже вас заметили! Пропадете ведь!

Крестьяне, недавно сбежавшиеся в город, толпой валили наружу. Капитан вскочил в седло и окинул взглядом всех собравшихся у ворот людей. Отец Паритэн, шевеля губами, размашисто крестил уезжающих господ.

Такими они и запомнились Бенвору. Закатное солнце сквозь голые макушки деревьев окрасило старый частокол розовато-золотыми полосами, и такие же блики лежали на встревоженных лицах и на вытоптанном, подтаявшем снегу. Отвернувшись, юноша пришпорил коня и поскакал следом за постоянно оглядывающейся Джелайной.

А потом все будто понеслось стремительными прыжками. Конь под Бенвором жалобно заржал и сунулся мордой в снег. Падая, капитан успел заметить стрелу, торчащую из его загривка. Слегка оглушенный ударом о землю, Олквин не сразу высвободил придавленную ногу, а потом по земле ощутил глухой гул от десятков копыт. Джелайна вернулась к нему и перегнулась из седла.

— Давай руку.

— Уходи одна! — велел ей Бенвор. — Вдвоем мы далеко не ускачем.

— И бросить тебя? Еще чего! — оскалилась она. — Руку!

— Беги! — приказал он. — Это не твоя война. Кому сказал?! — Олквин ударил ее лошадь ладонью, но Джелайна тут же натянула поводья. В луку седла впилась еще одна стрела. Бенвор машинально пригнулся, прячась за тушей убитого коня. Топот копыт раздавался уже совсем рядом. Джелайна выхватила саблю и выскочила навстречу вражеским всадникам. Похоже, те сперва не приняли женщину за настоящего противника, но когда спохватились, было поздно. Она не стала кидаться на каждого в отдельности, а просто рассекала на скаку шеи некоторых лошадей. Бенвор схватился с пешими врагами на земле. Краем глаза он заметил, что Джелайна тоже лишилась коня, но до того успела с седла порубить четверых. С остальными они разделались на пару.

Пехота приближалась. Теперь, после их неудачного бегства, уже не имело значения, откроют ворота или нет. Город будет наказан в любом случае. Крестьяне уже поняли, к чему все идет, и тоже со всех ног бежали к лесу.

— Все, нам теперь не дадут уйти, — сказал Бенвор. — Возвращаемся внутрь.

— Придется, — вздохнула Джелайна.

Бангийская пехота и впрямь оказалась очень быстроногой. Когда Олквинов впустили в город и закрыли ворота, в передовом вражеском отряде уже можно было рассмотреть каждое лицо. Отряд Кламписа получил назад оружие и присоединился к защитникам Сентина. Люди полезли на стены, занимая свои места у бойниц на стрелковых башнях и в проемах частокола. Бенвор велел Джелайне тоже надеть кольчугу — позади вражеской пехоты топали отряды лучников, так что риску теперь подвергались все в городе.

На какое-то время Олквин потерял жену из виду. Но вскоре она сама нашла его и сообщила:

— Сбоку частокола есть секретный лаз. Пока врагов с той стороны нет, мы можем попробовать удрать из города тайком. Я захватила беленые холсты, укроемся ими, и нас будет трудно заметить на снегу.

— И бросить всех остальных умирать? — с упреком возразил капитан.

— Да плевать я хотела на всех остальных! — взвилась она. — Им все одно грозила расправа, неужели не ясно?

Бенвор колебался. На счету был каждый защитник, хотя и так очевидно — Сентин ни за что не устоит.

— Ты уже пожалел одного идиота, — уговаривала Джелайна. — Себя пожалей.

Бангийцы выстроились на небольшом отдалении и, прикрываясь щитами-мантелетами, стали подбираться ближе. Сентинцы начали обстрел.

— Идем, — вцепилась в мужа Джелайна. — Время уходит.

Лаз действительно выходил на пустое поле — все нападающие пока осаждали только ворота. Сразу за рвом начиналась свалка всякого мусора и не сожженных отходов после починки крепости. Осторожно перешагивая через обломки бревен, Бенвор высунулся проверить, нет ли поблизости врагов.

— Но бежать теперь придется пешими, — предупредил он Джелайну. — А ночью может ударить мороз.

— Да я лучше замерзну в лесу, чем дамся живой этим вонючим гадам, — зло фыркнула она и хлопнула по своей старенькой котомке. — Если прорвемся, у меня с собой все необходимое.

Тянуть до сумерек было невозможно, пришлось бежать сейчас. Стены кое-где уже были подожжены стрелами с горящей паклей. Трещали под натиском тарана старые ворота — обреченный городок медленно, но верно сдавал позиции.

Им удалось пробраться незамеченными почти до самой огибавшей крепость дороги, как позади раздался свист. Солнце уже коснулось земли, и длинные, стелящиеся по снегу тени, словно отчетливые указатели, выдали их врагам.