Тяжесть венца - Симона Вилар

После этого Ричард удалился, посмеиваясь. При встрече с дочерью Анна не могла сдержать слез. И все же не дала ей себя обнять.

– Не надо, мой ангел, я больна, это может быть опасно.

Кэтрин тоже расплакалась.

– Лучше бы нам не уезжать из Нейуорта!..

– Не говори глупостей, Кэт! Тогда бы ты никогда не вышла замуж за самого прекрасного рыцаря Англии.

– Но мне порой так плохо без вас, матушка. Я не хотела верить, что вы больны. Теперь же… Но все равно, вы по-прежнему самая великолепная леди в королевстве.

Да, она действительно очень изменилась и повзрослела, ее Кэт. Настоящая красавица, и так похожа на Филипа.

Они еще долго беседовали наедине. Кэтрин рассказала, что в последнее время ее почти лишили подобающих принцессе почестей. Она сразу поняла, что это как-то связано с отношениями между королем и ее матерью. Ричард стал с нею необычайно холоден, и, если бы не дружба с Джоном Глостером и не Уильям, который навещал ее, где бы она ни была, она не уверена, что ее не заточили бы где-нибудь, как и мать. На удивленный взгляд Анны Кэтрин ответила, что давно знала, что ее матери нет в тех замках, где, как утверждал Ричард, она пребывает. Откуда? Ей поведал Оливер Симмел. Он давно искал Анну, но слухи о ее местопребывании были весьма противоречивы. И тогда Оливер стал служить Кэтрин. Уильяму, правда, пришлось принять его в свою свиту, так как Кэтрин знала, что Ричард не допустит к ней человека из Нейуорта. Но разве сама Анна не заметила Нола в свите графа Хантингтона во время подписания договора в Ноттингеме?

Анна вздохнула. Увы! Оливер… Нейуорт. Ее счастливое и горькое прошлое.

Анна задала несколько осторожных вопросов и убедилась, что, даже если Симмел и знал правду о причинах падения Нейуорта, Кэтрин он в это не посвящал. И слава Богу – есть вещи, которые дочери пока не следует знать.

– Я хочу видеть его, – сказала она.

– Об этом тебе следует поговорить с Уилом. Мы стараемся, чтобы Оливер Симмел не попадался на глаза королю.

Она уже действительно стала многое понимать, ее девочка. Анну обрадовало то доверие, какое, видимо, существовало между Кэтрин и Уильямом Хербертом. Они уже стали парой, связанной общими тайнами.

– Надеюсь, король позволит тебе побеседовать с Уилом? – с некоторым опасением спросила Кэтрин.

Анна заверила ее, что никто не может не позволить ей увидеться со своим зятем. Кэтрин заулыбалась, глаза ее оживленно блеснули, и она вмиг превратилась в прежнюю кокетливую мечтательную девочку и принялась рассказывать, какой чудесный наряд у нее будет во время обручения, где и как будет проходить церемония. «По крайней мере, мы уже привыкли жить вдали друг от друга, и это новое расставание не будет для нас столь уж тяжким».

И тем не менее, когда пришла пора прощаться, обе они расплакались.

С Уильямсом Анна смогла встретиться лишь перед самой торжественной мессой. За это время Анна немного подремала и хоть и выглядела ненамного лучше и ее все время душил кашель, все же не была столь утомленной. К тому же ее роскошная мантия из белых лис, изящно уложенные и покрытые золотистой сеткой волосы, поверх которых блистала корона, придавали ей величественный вид и немного скрадывали ее болезненность. Она была весела и приветлива с графом Хантингтоном, стараясь не замечать жалости в его глазах.

– Вы не осуждаете меня, миледи? Прошу вас, не гневайтесь на меня!

Анна сказала, что она скорее довольна и благословляет их обоих. Уильям наконец обрел свою даму сердца, и она рада, что ею оказалась ее дочь. Кажется, Уильям вздохнул с облегчением. Он сообщил, что помолвка состоится в первый же день нового года, а потом они уедут в Уэльс, где он сможет оградить Кэтрин от козней отчима.

У Анны засияли глаза.

– Ах, Уил, увезите ее, увезите так скоро, как только сможете! Вы даже не представляете, насколько этим вы развяжете мне руки.

Уильям тотчас понял, что она имеет в виду.

– Я подозревал нечто подобное. Особенно после того, как поползли слухи, что король…

Он не договорил, пытливо вглядываясь ей в глаза. Анна кивнула, давая понять, что ей многое известно о преступлениях мужа. Даже больше, чем известно ему.

– Раньше мы с вами были откровеннее, мой мальчик. Кажется, Уильям смутился.

– Вам известно, почему король Ричард решился на этот брак?

Анна взволнованно оглянулась. Они стояли в глубокой нише окна одной из древнейших башен Вестминстера. Их невозможно было подслушать, к тому же Пендрагон величественно возлежал поперек прохода. И все же королева не отвечала, пока зажигавший настенные светильники слуга не удалился достаточно далеко.

– Потому что королю нужен преданный человек в Уэльсе. И он уверен, что вы не знаете, чья дочь Кэтрин. Уильям улыбнулся.

– Он столь долго выпытывал у меня, что мне известно о ней, что порой я сам стал путаться, чья она дочь. Однако, ваше величество, знаете ли вы, почему именно сейчас Ричард решил поставить своего человека управлять Уэльсом?

Анна едва заметно кивнула.

– Генри Тюдор. Он ведь тоже родом из Уэльса и, говорят, необычайно популярен в тех краях.

Уильям продолжал молчать, выразительно глядя на нее, и тогда Анна сказала:

– Вы можете стать зятем короля, но никогда не забывайте, что Кэтрин – ничто для Ричарда. Тюдор же, если вы окажете ему помощь, не забудет вашей услуги.

Как и в прежние времена, Уильям поразился ее откровенности.

– Но почему, во имя неба? Что для вас беглый граф Ричмонд, если вы ради его величия готовы отказаться от венца?

– Венец… – тихо и горько повторила Анна. – Если бы вы знали, Уильям Херберт, как тяжел этот венец… А граф Ричмонд… Он для меня единственная надежда, единственный, кто способен свалить Ричарда. Я поклялась делать все, чтобы отомстить Глостеру.

– Отомстить?

Анна тяжело вздохнула.

– Кэтрин сообщила мне, что вы по ее просьбе взяли в свой штат человека из Нейуорта. Скажите ему, что я просила его рассказать вам, как и почему погибли отец и брат вашей невесты. Он поймет.

И тем не менее, несмотря на нахлынувшие на нее тяжкие воспоминания, она не могла не испытывать тихой радости от того, что судьба ее дочери вдруг так чудесно повернулась, что она наконец-то ускользнет из-под власти Ричарда и окажется под покровительством графа Хантингтонского. Теперь страх за дочь, с которым она сжилась, не будет преследовать ее днем и ночью.

В этом состоянии она и отправилась к торжественной мессе. И пока гремел орган и многоголосый хор воздавал хвалу Иисусу, она со слезами на глазах благодарила Бога за чудесное освобождение Кэтрин.

В огромном соборе Вестминстера было великое множество народа. Горели свечи, мягким сиянием озаряя амвон, слева от алтаря виднелись неотличимые от живых фигуры Девы Марии и святого Иосифа, а восковой младенец Иисус был вылеплен так превосходно, что невольно возникала мысль, почему не мерзнет это розовое младенческое тельце. Анну неотвязно мучил этот вопрос, поскольку ее саму все время бил озноб и дважды во время литургии начинался приступ кашля. Она едва дождалась окончания службы, свечи стали казаться ей тысячами мерцающих звездочек, и даже радостная весть о вечно новом рождении Спасителя не притупила горького сознания, какой жалкой кажется всей этой толпе изможденная, мучимая хворью королева.