Сэр Невпопад из Ниоткуда - Питер Дэвид

Потом взгляд мой выхватил из толпы придворных Одклея. Шут приплясывал на месте и звенел своей погремушкой. Но нынче он был далеко не единственным, в чьи обязанности входило развлекать почтенную публику: повсюду сновали жонглеры, шпагоглотатели, шуты и танцовщицы, акробаты и фокусники. Я уже не говорю о музыкантах, их здесь было видимо-невидимо, целый огромный оркестр человек в полсотни. Вся эта толпа призвана была услаждать слух и взоры пресыщенных едой и напитками знатных господ.

Но пока еще ни о каком пресыщении речь не шла. Банкет должен был начаться лишь по сигналу его величества. Гости бесцельно бродили по залу, вполголоса переговариваясь и алчно поглядывая на пиршественные яства. Я, как и они, не смел наброситься на все эти лакомые блюда, только глазами их поедал. У меня не на шутку разыгрался аппетит, и я с наслаждением втянул носом запах жареной индейки, гуся, поросенка, ростбифа, вареной и печеной дичи, пирогов с голубями, с жаворонками, с куриным мясом и травами. Боже, сколько всего наготовили королевские повара, чтобы утолить голод их величеств, ее высочества, а также знатных рыцарей, лордов и леди — нарядных, источающих изысканные ароматы драгоценных благовоний… Какими и меня нынче умастили… И нарядили едва ли не богаче многих…

У меня аж сердце замерло, такое острое чувство единения со всеми этими людьми и причастности ко всему, что здесь происходило и было представлено, я вдруг испытал. И на миг ощутил в душе такое же безмерное восхищение перед знатью, перед роскошью и великолепием всего, что составляло ее существование, какое всю свою жизнь испытывала моя несчастная мать по отношению к рыцарству.

У нас в крепости, надо честно сказать, банкеты были довольно редким явлением. За все время моей службы это был второй из них. Первый же, устроенный королем в честь окончания рыцарского турнира, я не посетил: настроение было не то. Вместо участия в пиршестве мне невольно пришлось выяснять отношения с Морнингстаром и его дружками.

При воспоминании о красавчике Булате у меня тотчас же прояснилось в голове. Я разом воскресил в памяти всю неприглядную правду о том, на что бывают способны сэры рыцари, когда знают, что любая проделка сойдет им с рук. Я несколько раз повторил про себя смачное ругательство, адресованное моему родителю и тем негодяям, которые овладели бедняжкой Маделайн с ним за компанию.

Но, хотите верьте, хотите нет, даже и это не очень-то мне помогло… Слишком велико было очарование момента… Слишком утонченно-роскошным, манящим казалось все, на чем бы ни останавливался мой взор…

Я огляделся в поисках Морнингстара и не без труда его обнаружил — красавчик стоял у самого дальнего конца самого последнего из столов, то есть ему предстояло занять место на максимальном удалении от королевского семейства. Вот как понизился статус бывшего оруженосца сэра Кореолиса. Теперь его назначили служить сэру Боллоксу, в голове у которого было не больше ума, чем в супнице. Булат с унылым видом посматривал по сторонам, а когда мы с ним встретились взглядами, поспешно отвернулся.

— Пожалуйте сюда, юный сэр, — почтительно обратился ко мне дворецкий и повел вперед, поддерживая под локоть.

Мне стало любопытно, какое же место назначил для спасителя своей дочери Рунсибел. Или сама Беатрис решала этот вопрос? Во всяком случае, столы, где должны были сидеть оруженосцы, находились вовсе не там, куда меня вел этот старик с царственной осанкой. Да и мог ли я себя по праву считать одним из них? Ведь мой господин погиб, а нового назначения я до сих пор не получил. Знатные дамы и господа, мимо которых мы шли, ласково мне кивали, ловили мой взгляд… Это мне льстило, что греха таить.

— Невпопад, вот и ты наконец! — воскликнул его величество при виде меня. — Пожалуй сюда, к нам, если ты не против. У нас как раз есть для тебя местечко.

Я постарался ничем не выдать своего изумления. Его величество стоял футах в трех от меня у главного стола, находившегося на специальном подиуме. Облаченный в белые с золотом одежды, Рунсибел, по-моему, никогда еще не выглядел столь величественно. Я перевел взгляд на королеву, которая приветливо мне кивнула. Она стояла по правую руку от супруга. Ей было очень к лицу ярко-красное пышное платье, спадавшее на пол широкими складками. Энтипи почему-то отсутствовала, но их величества пригласили за свой стол какую-то незнакомую мне юную особу со светлыми вьющимися волосами. Девушка была одета в роскошное бархатное платье пурпурного цвета с золотой вышивкой. Через ее правую руку был перекинут белоснежный шарф из блестящего шелка, а на густых волосах, расчесанных на прямой пробор, красовался золотой обруч.

— Да-да, присоединяйтесь к нам, — произнесла незнакомка голосом принцессы Энтипи.

Я не знал, чему верить — глазам своим или ушам, и попытался произнести ее имя, но голос мне не повиновался, только губы шевельнулись. Она так и просияла от удовольствия. Шутка удалась!

— Надеюсь, ты не успел еще позабыть нашу дочь, — с насмешливой торжественностью пророкотал его величество. — Ведь вы так долго пробыли вдвоем. Поторопись, оруженосец. Пора и праздник начинать. Садись-ка рядом с принцессой.

— Слушаюсь, ваше величество, — бодро отвечал я, пробираясь к креслу, на которое он соизволил указать, и с прежним недоумением поглядывая на Энтипи.

Она подмигнула мне и, когда король милостиво обратился к гостям: «Прошу садиться, господа!» и трубы торжественно возвестили начало пиршества, скорчила забавную гримасу.

— Простите, принцесса… вы…

— Наконец-то отмылись до блеска. Вы это мне хотели сказать?

— Примерно…

— И я вам такой же комплимент собиралась сделать, — хихикнула она.

И я преломил хлеб с королевским семейством. Нет, вы только вдумайтесь, вслушайтесь в звучание этих слов: я преломил хлеб с королевским семейством!

Еда, которую нам подавали, была такая, что я чуть с ума не сошел от наслаждения, честное слово! Сколько новых открытий, сколько потрясений! Вот, например, мясо, которое я сперва только пробовал маленькими кусочками, а после, осмелев, стал поглощать с большой жадностью, оказалось таким нежным, что буквально таяло во рту. Я же привык считать, что оно бывает только жестким, как подметка, и прожевать его может лишь тот, кто молод и имеет во рту полный набор здоровых, крепких зубов. Или взять вина. До чего же тонкий, изысканный вкус отличал все их сорта. Мне ни разу в жизни не доводилось пробовать ничего подобного. Много я отведал разных фруктов, о которых прежде даже не слыхал, а какую чудную нам подавали рыбу, какие сласти, какие ароматные прохладительные напитки!

Атмосфера за столом была самая что ни на есть непринужденная. Король и королева, не говоря уже об Энтипи, держались со мной мило и просто, как с равным. Мы ели. Мы болтали. Мы весело смеялись, вспоминая наши с принцессой приключения, которые теперь, когда мы их благополучно пережили, казались чем-то далеким и не вполне реальным. Время летело незаметно. Но только я ни на минуту не забывал о гобелене, который висел как раз за моей спиной и, как верили все, кроме меня самого, олицетворял мой беспримерный подвиг.

— Знаете, Невпопад, я пережила минуту настоящего торжества, поймав на себе ваш взгляд — растерянный и озадаченный, — когда вы подошли к нашему столу, — сказала Энтипи.

— Очень рад, что сумел вам угодить, — ответил я с полупоклоном.

— Я, по правде говоря, очень рассчитывала вас удивить. А то вы, поди, уже вообразили, что знаете меня как свои пять пальцев. Ни одной девушке на свете это не пришлось бы по вкусу. А тем более — принцессе.

— Больше всего меня поразил и сбил с толку цвет ваших волос, — признался я. — Вот не ожидал, что после… после горячей бани они станут такими светлыми.

— Вам нравится их цвет?

— Очень. Но неужели это и правда результат одного лишь…

— Обычная практика, — усмехнулась Энтипи, — принятая в королевских семьях. — Нам служат плетельщики, специализирующиеся в совершенствовании внешнего облика. Одни умеют придать глазам выразительность и блеск, другие слегка изменяют форму рта и очертания подбородка, третьи занимаются исключительно прическами, цветом и густотой волос.

— Понятно. Вы, значит, велели плетельщице перекрасить ваши волосы при помощи колдовства. Очень мило.

— Я далеко не в первый раз прибегла к ее услугам, — хихикнула Энтипи.

— И ты полагаешь, — с мягким укором обратился к ней король, — что Невпопад только для того здесь и находится, чтобы обсуждать твои прически. Нет, дитя, поверь, у нас с ним есть дела поважней. — Он начал вставать со своего роскошного кресла, которое слуга поспешно отодвинул назад.

Поднявшись на ноги, его величество кивнул трубачам, которые уже довольно продолжительное время скучали на своем помосте, и те сыграли несколько тактов марша, после чего по знаку Рунсибела опустили трубы и, как и все остальные, кто был в зале, выжидательно повернулись к нашему столу.