Зверобой, или Первая тропа войны - Джеймс Фенимор Купер

выносливых пограничных жителей, Зверобой мог обогнать любого индейца. Преследователи были опасны для него главным образом своей численностью. Он ничего не боялся бы, если бы ему пришлось бежать по прямой линии, имея всю шайку позади себя, но теперь у него не было, да и не могло быть такой возможности. Увидя, что впереди идет спуск к оврагу, Зверобой сделал крутой поворот и со страшной быстротой понесся вниз, прямо к берегу. Некоторые из преследователей, совсем запыхавшись, взобрались на холм, но большинство продолжали бежать вдоль оврага, все еще не потеряв надежды обогнать пленника.

Теперь Зверобой задумал другой, уже совершенно отчаянный план. Отказавшись от мысли найти спасение в лесной чаще, он кратчайшим путем направился к тому месту, где стоял челнок. Если бы Зверобою удалось туда добраться, благополучно избежав ружейных пуль, успех был бы обеспечен. Ни один из воинов не взял с собой ружья, и Зверобою грозили только выстрелы, направленные неумелыми руками женщин или какого-нибудь мальчика-подростка; впрочем, большинство мальчиков также участвовали в погоне. Казалось, все благоприятствовало осуществлению этого плана. Бежать приходилось только под гору, и молодой человек мчался с быстротой, сулившей скорый конец всем его мучениям.

По дороге к берегу Зверобою попалось несколько женщин и детей. Правда, женщины пытались бросить ему под ноги сухие ветви, однако ужас, внушенный его смелой расправой с грозным Пантерой, был так велик, что никто не рискнул подойти к нему достаточно близко. Охотник счастливо миновал их всех и добрался до окраины кустов. Нырнув в самую чащу, наш герой снова очутился на озере, всего в пятидесяти футах от челнока. Здесь он перестал бежать, ибо хорошо понял, что всего важнее теперь перевести дыхание. Он даже остановился и освежил запекшийся рот, зачерпнув горстью воду. Однако нельзя было терять ни одного мгновения, и вскоре он уже очутился возле челнока. С первого взгляда он увидел, что весел в челноке нет. Все усилия его были напрасны. Это настолько огорчило и озадачило охотника, что он уже готов был повернуть и со спокойным достоинством направиться на глазах у врагов обратно в лагерь. Но адский вой, какой способны издавать только американские индейцы, возвестил о приближении погони, и инстинкт самосохранения восторжествовал.

Тщательно приготовившись и направив нос челнока в нужном направлении, молодой человек вошел в воду, толкая лодку перед собой. Потом, сосредоточив всю силу и всю ловкость в одном последнем усилии, он толкнул лодку, а сам подпрыгнул и свалился на дно так удачно, что нисколько не затормозил движения легкого суденышка. Лежа на спине, Зверобой старался перевести дух. Чрезвычайная легкость, которая является таким преимуществом при гребле на челноках, в данном случае оказалась весьма невыгодной. Лодка была не тяжелее перышка, а потому и сила инерции ее оказалась ничтожной, иначе толчок отогнал бы ее по такой спокойной водной глади на достаточно далекое расстояние, что можно было бы безопасно грести руками.

Отплыв подальше от берега, Зверобой мог бы привлечь к себе внимание Чингачгука и Юдифи, которые не замедлили бы явиться к нему на выручку с другими челноками, — обстоятельство, сулившее несомненный успех. Лежа на дне, молодой человек следил за движениями челнока, глядя на вершины деревьев по склонам гор, и вычислял расстояние, учитывая время и быстроту движения. На берегу раздавались многочисленные голоса; охотник слышал, как предлагали спустить на воду плот, который, к счастью, находился довольно далеко, на противоположном берегу косы.

Быть может, еще ни разу за весь этот день положение Зверобоя не было столь критическим; во всяком случае, несомненно: оно даже наполовину не было таким мучительным. Две или три минуты он лежал совершенно неподвижно, полагаясь исключительно на свой слух и зная, что плеск воды непременно долетит до его ушей, если какой-нибудь индеец рискнет приблизиться к нему вплавь. Раза два ему показалось, что кто-то осторожно плывет, но он тотчас же замечал, что это вода журчит на прибрежной гальке. Вдруг голоса на берегу замолкли, и повсюду воцарилась мертвая тишина, тишина такая глубокая, как будто все окружающее уснуло непробудным сном. Между тем челнок отплыл уже так далеко, что Зверобой, лежа на спине, видел перед собой только синее пустынное небо и несколько ярких лучей, которые указывали на непосредственную близость солнца. Молодой человек не мог больше томиться в неизвестности. Он хорошо знал, что глубокое молчание сулит ему беду. Дикари никогда не бывают так молчаливы, как в ту минуту, когда собираются нанести решительный удар. Он достал нож и хотел прорезать дыру в древесной коре с целью поглядеть на берег, но раздумал, боясь, как бы враги не заметили это и не определили бы таким образом, куда им направлять свои пули. В этот миг какой-то гурон выстрелил, и пуля пронизала оба борта челнока всего в восемнадцати дюймах от того места, где находилась голова Зверобоя. Это значило, что он был на волосок от смерти, но нашему герою в этот день уже пришлось пережить кое-что похуже, и потому он не испугался. Он пролежал не двигаясь еще с полминуты и затем увидел, как вершина дуба медленно поднимается над чертой его ограниченного горизонта.

Не понимая, что означает эта перемена, Зверобой не мог больше сдерживать нетерпение. Передвинув свое тело несколько вперед, он с чрезвычайной осторожностью приложил глаз к отверстию, проделанному пулей, и, к счастью, успел увидеть побережье мыса. Челнок, подгоняемый одним из тех неуловимых веяний, которые так часто решают судьбу людей и конечный исход событий, отклонился к югу и медленно дрейфовал вниз по озеру. Было великим счастьем, что Зверобой дал челноку сильный толчок, который отогнал суденышко дальше оконечности косы, прежде чем изменилось движение воздуха, иначе челнок опять подплыл бы к берегу. Даже теперь он настолько приблизился к земле, что молодой человек мог видеть вершины двух или трех деревьев. Расстояние не превышало сотни футов, хотя, к счастью, легкое дуновение воздуха с юго-запада начало медленно отгонять лодку от берега.

Зверобой понял, что настало время прибегнуть к какой-нибудь уловке, дабы отдалиться от своих врагов и, если возможно, дать знать друзьям о своем положении. Как это обычно бывает в подобных лодках, в каждом конце ее лежало по большому круглому гладкому камню. Камни эти одновременно служат и скамьей для сидения и балластом. Один из них лежал в ногах у Зверобоя. Юноша постарался подтянуть его поближе, взял в руки и откатил к другому камню на носу челнока. Здесь камни должны были удерживать легкое судно в равновесии, в то время как он сам отполз на корму. Покидая берег