Сто Великих Пророков и Вероучителей - Константин Рыжов

Папа несколько раз пытался вызвать Уиклифа на суд в Рим, но тот отказывался, ссылаясь на свои недуги. Действительно, в 1382 и 1383 гг. он был частично парализован и последние годы провел прикованным к постели. Но даже в таком состоянии он продолжал неустанно работать — жажда деятельности не покидала его до самой смерти. Писать он не уже мог, и под его диктовку писали ученики. 28 декабря 1384 г. во время мессы у Джона Уиклифа случился новый удар, и три дня спустя он скончался. Констанский собор 1415 г. (осудивший на сожжение Яна Гуса) объявил учение Уиклифа еретическим. Все его труды подлежали сожжению. Спустя двенадцать лет враги добрались и до его останков — в 1427 г. тело Уиклифа выбросили из могилы, а память его предали проклятию.

Великий чешский религиозный деятель Ян Гус родился около 1369 г. в местечке Гусинец, на границе Богемии и Баварии. Родители его были, видимо, незажиточными крестьянами. Гус рано лишился отца, и воспитанием его занималась мать. Закончив находившуюся неподалеку от Гусинца Прахатицкую школу, Гус около 1390 г. отправился учиться в столицу, где записался студентом на факультет свободных искусств Пражского университета. В 1393 г. он получил степень бакалавра свободных искусств, а в 1396 г. — магистра. Вскоре после этого, около 1401 г., его рукоположили в священники и в том же году избрали деканом факультета искусств. Наконец, в октябре 1402 г. Гус был в первый раз избран на высшую академическую должность ректора университета.

Примерно в то же временя в образе жизни Гуса произошла значительная перемена. Под влиянием книг — прежде всего сочинений Уиклифа — он из веселого светского человека превратился почти что в аскета. Сохранилось много доказательств глубокого влияния на Гуса идей английского реформатора. Один из знакомых Гуса позже вспоминал, что тот однажды признался: «Книги Уиклифа открыли мне глаза, и я читал их и перечитывал». Однако преувеличивать это влияние не следует. Хотя собственные сочинения Гуса местами являются дословными извлечениями из Уиклифа, он не принимал его учение целиком. В частности, в важном вопросе о евхаристии он имел свое мнение. Если Уиклиф учил, что при пресуществлении хлеб остается хлебом и Христос присутствует в причастии только символически, а не телесно, то Гус (в полном согласии с католическим учением) считал, что Христос действительно содержится в святом причастии приблизительно так, как душа содержится в человеке — внешность хлеба покрывает Его, как тело душу. Гус не разделял и многих других радикальных взглядов Уиклифа. Он не отрицал полностью папской власти, глубоко чтил таинство священства и принимал общий взгляд католической церкви на важную посредническую роль духовенства в отношениях между Богом и мирянами. Различались их взгляды и на значение Писания. Если для Уиклифа Писание заключало в себе все христианское учение, то для Гуса оно было лишь его основой. Как и все католики, он считал, что учение продолжает развиваться правилами святых пап и постановлениями соборов. Не касаясь католических догм, Гус, однако, очень сурово бичевал пороки современной церкви. Его речи встречали живой оклик в мирянах и оказали огромное воздействие на современников.

Во времена Гуса чешское общество переживало подъем национального самосознания, сопровождавшийся оппозицией к католическому духовенству. Пражские граждане громко требовали, чтобы проповеди в церквах произносились не только по-латыни и по-немецки, но и по-чешски. Король Вацлав IV поддержал это требование, и вскоре в Праге открылась новая часовня, получившая название Вифлеемской. Здесь выступало несколько весьма красноречивых проповедники, однако ни один из них не приобрел и малой доли того значения, которое придали этой часовне выступления Гуса. Его бледное, исхудалое лицо, его задумчивые глаза поражали прихожан еще прежде, чем раздавался его голос. На фоне общего упадка нравственности духовенства, его репутация всегда была кристально чистой. Один из личных врагов Гуса позже писал о нем: «Жизнь его была сурова, поведение безупречно, бескорыстие такое, что он никогда ничего не брал за требы и не принимал никаких даров и приношений». В своих проповедях он не стремился поражать прихожан красотой слога, речь Гуса не была ни пылкою, ни блестящею, так что на слушателей действовала, главным образом, сила и искренность его убеждения. Обличения Гуса всегда бывали суровы и беспощадны он не щадил ни светских, ни духовных лиц, постоянно говорил о высокомерии духовенства, о погоне за иерархическими повышениями, о корыстолюбии и жадности. Поводов для этого было больше чем достаточно.

Состояние церкви тогда являло собой самое безотрадное зрелище. Многим верующим вообще казалось, что она из «Божьего дома» превратилась в учреждение, предназначенное исключительно для сбора денег. Папы облагали ежегодной податью весь христианский мир и брали еще сверх установленного. Папский двор открыто торговал церковными должностями. Большие доходы римской курии давала продажа индульгенций, до глубины души возмущавшая всех добропорядочных христиан. Ко всему этому прибавилось еще многолетнее двоепапство. В 1378 г на папский престол были избраны одновременно Урбан VI и Климент VII. После этого на протяжении полувека Европа видела «мерзость запустения на святом месте». Часть государств признавала римского первосвященника. Другие отдавали предпочтение его противнику, утвердившему свой двор в Авиньоне. Папы и антипапы то и дело предавали друг друга проклятию и непристойно ссорились. Расколу не было видно конца, и у добропорядочных христиан возникало сомнение, что Христос бдит свою церковь. Всем было ясно, что оба первосвященника — ложные наместники Христа, оба антихристы, и что единственным способом поправить дело было свергнуть и низложить обоих Чешская церковь также являла собой грустную картину упадка. Многие пражские священники почти открыто жили с любовницами, устраивали пиры с танцами, играли в кости, охотились и совершали другие неподобающие поступки. Монахи (в одной Праге их было более тысячи) проводили большую часть времени в праздности и предавались самым разнообразным порокам. Многих из них замечали в связях с женщинами. Но хуже всего была безудержная жажда золота, охватившая тогда всю церковь. «Последний грошик, который старушка завяжет себе в покрывало, чтобы уберечь его от вора или разбойника, этот грошик сумеет у нее выманить священник и монах… — говорил Гус — Богатство отравило и испортило церковь. Откуда войны, отлучения, ссоры между папами и епископами? Собаки грызутся из-за кости. Отнимите кость — и мир будет восстановлен. Откуда подкуп, симония, откуда наглость духовных лиц, откуда прелюбодеяния? Все от этого яда».

Резкие речи Гуса сильно задевали духовенство. В адрес пражского архиепископа Збынека стали поступать многочисленные жалобы. «У нас, — писал один из доносчиков, — раздаются возмутительные проповеди, которые терзают души набожных людей, уничтожают веру и делают духовенство ненавистным народу». Крайне раздражало многих утверждение Гуса, что священник, требующий денег за совершение таинств, особенно от бедных, виновен в «симонии и ереси». Возмущались и тем, что Гус по поводу смерти одного каноника сказал: «Я не хотел бы умереть, имея такие доходы».

Злясь на Гуса, враги долгое время не имели возможности обвинить его ни в чем серьезном. Но потом ему все чаще (и совершенно необоснованно) стали приписывать еретические заблуждения. В 1403 г в Пражском университете разгорелась полемика из-за богословского учения Уиклифа Немецкий магистр Гюбнер извлек из его трактатов 45 еретических положений, для обсуждения которых ректор Геррасер созвал всех пражских докторов и магистров. Заседание носило бурный характер.

Когда общественный нотарий прочел предосудительные параграфы, то за новые идеи встала целая фаланга магистров-чехов, видевшая в Уиклифе своего учителя. Но они не смогли добиться победы, и по окончании прений большинство постановило: «Чтоб никто не учил, не проповедовал и не утверждал, ни гласно, ни тайно, вышеупомянутых параграфов под страхом нарушения присяги». За этим постановлением поначалу не последовало никаких карательных мер. Среди придворных и коллег Гуса было много уиклифистов, да и сам он в проповедях никогда не скрывал своего расположения к английскому вероучителю. Но с годами враждебное отношение официальной церкви к идеям Уиклифа становилось все более непримиримым. В конце 1407 г. Римский Папа Григорий XII направил пражскому архиепископу буллу с требованием искоренить сектантов, проповедующих против учения о святом причастии.

После этого в 1408 г началось новое, более жестокое гонение. Опять были осуждены пресловутые 45 параграфов, идеи Уиклифа строго запрещалось преподавать и защищать.

Партия уиклифистов в Чехии терпела поражение и вскоре должна была совсем исчезнуть, но тут, к счастью для нее, между королем и архиепископом возникли серьезные трения. Причиной их стал церковный раскол: в то время как архиепископ Збынек со всем капитулом продолжал ориентироваться на Рим, король Вацлав (выступавший за низложение обоих соперников — как римского Григория XII, так и авиньонского Бенедикта XIII) потребовал от своих подданных соблюдения нейтралитета. (Предполагалось, что на Пизанском соборе, созыв которого Вацлав активно поддерживал, будет наконец избран законный папа, который положит конец многолетнему расколу.) Споры о нейтралитете имели важные последствия для Пражского университета. С самого основания он не был чисто чешским национальным учреждением, поскольку служил главным умственным центром не только для чехов, но и для немцев. Согласно уставу, штат университета — как профессора, так и студенты — разделялся на четыре нации — чешскую, польскую, баварскую и саксонскую. Во всех делах внутреннего самоуправления каждая нация имела один голос. Формально этим провозглашалось равенство наций, но фактически такая организация обеспечивала полное господство немецкой партии, ибо баварцы и саксонцы были природными немцами, а в польскую нацию записывались по преимуществу выходцы из Силезии.