Бледная графиня - Георг Борн

Лили отвернулась, закрыв лицо руками.

— Послушайте моего совета, — продолжал Филибер мягким, вкрадчивым голосом, — опомнитесь. Не отталкивайте протянутую вам руку помощи…

— Если я правильно поняла, вы остаетесь при ваших прежних утверждениях, — сказала графиня. — Ну, что ж, не моя вина будет, когда вы за них пострадаете. Ваша участь теперь зависит от вас самой.

— Молитесь и просите Бога, чтобы он внушил вам благоразумие, — вставил Филибер.

— Я остаюсь при своем решении, — твердо ответила Лили. — И не старайтесь понапрасну убедить, что я — это не я. Не надейтесь, что я скажу заведомую ложь ради того, чтобы получить видимость свободы. Я была и остаюсь дочерью графа Варбурга, и все ваши усилия заставить меня отказаться от этого имени, принадлежащего мне по праву, будут напрасными. Пусть мне не будет отсюда никакого спасения, но до последнего вздоха я буду отстаивать свои права на мое настоящее имя.

— Какая черствость души! Какое глупое упрямство! — притворно вздохнул капеллан.

— Хорошо, раз вы так упорно стоите на своем, пусть с вами будет то, что вы заслужили. Видит Бог, я сделала все, чтобы смягчить вашу участь. Пойдемте, господин капеллан.

— Как грустно, когда все добрые намерения разбиваются о такую закоснелость! — воскликнул напоследок Филибер, выходя вслед за графиней.

Дверь в комнату Лили закрылась.

Что ей еще предстояло? Но одно она понимала совершенно отчетливо: враги ее не остановятся ни перед чем, чтобы погубить ее. Страх и отчаяние наполнили душу Лили. Она чувствовала, что отныне каждый новый день ее жизни может стать последним. Все зависит от того, насколько быстро графиня найдет способ убить ее, не возбуждая подозрений.

Наступил вечер. В коридоре снова послышались шаги. Пришла полуслепая старая служанка. Она принесла ужин. Но только она принялась накрывать на стол, как кто-то громко позвал ее с улицы у входа в башню. Поспешно и кое-как расставив посуду, служанка бросилась на зов, второпях забыв запереть дверь на ключ. Лили заметила это, и луч надежды промелькнул в ее сердце: не воспользоваться ли удобным случаем для бегства, не дожидаясь помощи извне.

Темнота близкой ночи тоже этому покровительствовала. И она была бы спасена, если бы только ей удалось выйти из башни. Сам зЂмок оставить было уже гораздо проще, поскольку ключи от наружных дверей зЂмка никогда не вынимались из замк¦в. Надо бежать. Лили в этом больше ни секунды не сомневалась. Думала она лишь о том, дожидаться ли ей наступления ночи, или же выйти из башни сейчас? Последнее было опасно, так как в это время по замку еще могли ходить слуги. Позднее можно было надеяться проскользнуть незамеченной.

С лихорадочным волнением прислушивалась Лили, не возвращается ли служанка. Но время проходило, а служанка не появлялась, забыв, по-видимому, что оставила дверь незапертой.

Наступила ночь, и в замке все успокоилось. Ни малейшего шума не достигало слуха узницы. Потом ей вдруг почудились странные звуки. Накануне ночью, проснувшись, она слышала отдаленный шорох, невнятное бормотание. Теперь это повторилось. Но откуда доносились эти звуки? Только не из замка. Башня была отделена от остальной его части, поэтому то, что творилось в других помещениях, сюда совершенно не доносилось.

Скоро, однако, всё стихло. Лили осторожно подошла к двери и прислушалась. Тихо. Пора!

Сердце Лили лихорадочно забилось, когда она переступила порог своей комнаты и вышла в сводчатый коридор башни.

Расположение замка было знакомо ей до мельчайших подробностей. Она знала здесь каждый поворот, каждый закуток и теперь, несмотря на мрак, была уверена, что не собьется с дороги. Но каково же было ее отчаяние, когда, дойдя до конца коридора, она наткнулась на запертую железную дверь, которая обычно всегда была открыта. Это значило, что служанка, забыв запереть дверь ее комнаты, закрыла на ключ вход в башню, что делало всякую попытку к бегству невозможной.

Горе Лили было тем сильнее, что она совсем не ожидала возникшего препятствия.

В эту минуту до слуха Лили снова донесся звук шагов и голоса, которые раздавались в другом конце коридора. Очевидно, кроме нее в башне был кто-то еще, может быть, тоже пленник графини, которого, наверное, мучила бессонница, и он, вышагивая по своей комнате, разговаривал сам с собой.

Но кто же это мог быть? Слышно было плохо, и Лили не могла узнать голоса. А может быть, это и была таинственная личность, которая мелькнула в парке в ту самую ночь, когда Бруно хотел освободить ее?

XXVI. ИСКУСИТЕЛЬ

Мистер Артизан имел обыкновение в конце каждого месяца ездить в город производить расчеты. И тогда, как это было всем известно, он привозил в Артизан-Рокс значительные суммы, которые держал в своем деревянном доме, где кроме него жила только старая глухая служанка Лалла Яне.

В доме были кабинет, столовая, спальня, просто, даже бедно убранные, и помимо них — большое помещение для бочек с нефтью, рядом с которым размещалась небольшая комнатка, где Артизан держал свои конторские книги.

Блэк навсегда должен был покинуть Артизан-Рокс как раз в конце месяца.

Уезжая в город, мистер Артизан позвал к себе Губерта.

— Вы, конечно, знаете, что мистер Блэк уходит, и мне необходим управляющий, на которого я мог бы положиться. Я хотел бы пригласить вас, Губерт, на это место. Как вы на это смотрите?

— С удовольствием, мистер Артизан, но ведь я на службе у мистера Викета, — напомнил Губерт.

— Я беру на себя переговоры с мистером Викетом, и если вы согласны, то с этой минуты вы служите у меня, а не у него.

— Очень вам благодарен, мистер Артизан! Я не хотел бы только, чтобы мистер Викет счел бы меня за неблагодарного человека.

Через четверть часа после этого короткого разговора Губерт уже был управляющим Артизана, а «нефтяной король» с легким сердцем уехал на своем двухколесном шарабане в город, как всегда, один.

Это Блэк знал лучше, чем кто-либо, и на том основывал свой план, решив попользоваться деньгами своего бывшего хозяина — махом загрести большую сумму.

Вскоре после отъезда Артизана Блэк взял охотничье ружье и сделал вид, что идет в ближний лес на охоту. Это многие здесь делали в свободное время. Новый управляющий уже вступил в должность, поэтому Блэк не считал себя обязанным присутствовать на работе. За месяц накапливалось много дел, поэтому мистер Артизан задерживался в городе обычно до вечера. Блэк решил подстеречь его на обратном пути, когда он будет проезжать через лес, и, подпустив на близкое расстояние, всадить ему пулю в лоб. А затем он рассчитывал спрятать тело где-нибудь в лесу и на хозяйском шарабане с добычей доехать до ближайшей железнодорожной станции.

Зайдя в лес, Блэк выбрал удобное место, где он мог бы хорошо видеть дорогу, сам оставаясь незамеченным, и стал спокойно ждать вечера. Заряженное ружье лежало рядом с ним, и он время от времени поглядывал на дорогу. Охотник подстерегает дичь с б¦льшим волнением, чем Блэк ждал той роковой минуты, когда бывший хозяин подъедет на расстояние выстрела его ружья.

Вокруг стояла тишина. «Нефтяной король» не спешил с возвращением. Наконец до слуха Блэка донесся стук колес приближающегося экипажа. Блэк схватил ружье и с нетерпением ждал, когда шарабан мистера Артизана поравняется с ним.

Но что это? Он ясно различил два голоса. Неужели Артизан возвращается не один? И действительно, когда шарабан подкатил совсем близко, Блэк разглядел в нем кроме бывшего своего хозяина еще и мистера Викета. Оба оживленно разговаривали. Блэк поспешил оставить засаду и вернуться назад в Артизан-Рокс лесной тропой напрямик, чтобы успеть раньше Артизана и его спутника.

Мистер Викет приехал, чтобы совершить торговую сделку с «нефтяным королем», а заодно сказать Губерту, что охотно его отпускает. И на следующий день возвратился в город.

Зато Блэк не спешил с отъездом. Это, видимо, не входило в его планы. И хотя хозяин уже прозрачно намекнул ему, что пора убираться отсюда, Блэк все тянул, каждый раз откладывая на завтра.

Вечером, закончив свой первый рабочий день в качестве управляющего, Губерт вернулся к себе в комнату и застал там Блэка, который явно ждал его.

— Хорошо, что вы пришли. Мне надо с вами переговорить, Губерт.

— Почему бы и нет?

— Так вот. Ни у вас, ни у меня за душой ни гроша…